Эрл Гарднер - Суд последней надежды
Но как бы там ни было, Билл Кьюз был обвинен в убийстве.
В деле открывается следующая, достаточно любопытная глава. Билл Кьюз подал апелляцию, и Апелляционный суд решил, что нижестоящая судебная инстанция допустила некоторые отклонения от закона технического характера. Ясно, что Билла должен был ждать новый суд.
Но в законах штата Калифорния есть одна любопытная особенность. В соответствии с ней, когда Апелляционный суд устанавливает, что была допущена ошибка в работе суда, по поводу которого поступила апелляция, новый суд не может состояться, пока не будет установлено после изучения протокола, включая доказательства, что ошибка произошла но недосмотру суда.
Таким образом, Апелляционный суд, «изучив доказательства», выступил с удивительнейшим заявлением, в котором утверждалось, что так как Уорт Бегли был убит выстрелом в спину, когда убегал, Билл Кьюз не имеет права считать, что находился в состоянии самообороны и потому не имеет значения, если ошибка была допущена нижестоящей инстанцией, — словом, никакой судебной ошибки не было.
На самом деле Бегли вел себя точно так, как описывал его поведение Билл Кьюз — прыгал из стороны в сторону, когда его поразил роковой выстрел. Но даже при самом богатом воображении нельзя было утверждать, что Бегли был убит выстрелом в спину. Пуля, увы, вошла точно в середину боковой поверхности тела, может быть, по мнению одного врача, на волосок в сторону от срединной линии. Доктор Снайдер утверждал, что, если фотографии правильно передают местоположение раны, она была точно посередине.
Если бы Бегли в самом деле убегал, пуля могла поразить его в спину. И тем не менее Билл лишился возможности предстать перед новым судом, потому что суд неправильно оценил доказательства.
Его жена обратилась в Суд Последней Надежды.
Снова мы приступили к изнурительному изучению дела. Оно представляло собой двенадцать переплетенных томов машинописных текстов, которые предстояло тщательно анализировать. Затем мы должны были выехать на место и изучить сцену, где происходила перестрелка.
В деле Богги не было необходимости прибегать к профессиональным знаниям доктора Лемойна Снайдера.
В деле Кьюза все обстояло по-другому.
Были снимки тела. Были карты и схемы и было подлинное место перестрелки, тщательно соотнесенное с картами и снабженное серией снимков.
К тому же были показания экспертов, выступавших свидетелями на слушании дела, которые показывали аккуратно изъятые веточки кустарника и образцов пустынной растительности, на которых они обнаружили «копьевидные» следы крови, которые, по их мнению, доказывали, что пострадавший лежал на земле и кровь «капала» из него в том направлении, на которое указывают «копьевидные следы».
Нам же казалось куда более логичным предположение, что Билл Кьюз говорит чистую правду и что остроконечные пятна крови указывают на то, что Уорт Бегли стремительно метался из стороны в сторону, когда его поразила последняя пуля. Бегли рухнул лицом вперед таким образом, что капли крови показывали направление его движения.
Эксперты ко времени суда тщательно изучили его оружие и к тому же утверждали, что, по их мнению, Бегли был застрелен, когда лежал на земле.
Итак, мы начали публикацию фактов по делу Кьюза.
Вернон Килпатрик, конгрессмен из Лос-Анджелеса, возглавлявший комитет по местам заключения, заинтересовался делом и присоединился к нашему расследованию.
Благодаря его стараниям нам удалось получить доступ к некоторой фактической информации, до которой без его помощи добраться было бы исключительно трудно. Например, мы выяснили, что Бегли был на консультации у психиатра из-за возникшего у него комплекса убийства. Выяснилось, что у Бегли была собака, к которой он испытывал привязанность, и все же в один из дней помутнения рассудка убил ее — без всяких причин.
Доктор Снайдер был уверен, что все эти факты указывают на поражение головного мозга, но, конечно, никому это не было известно ни ко времени перестрелки, ни во время суда, пока Вернон Килпатрик не раздобыл данные.
Конгрессмен Килпатрик и его помощник, Монтивел В. Барк, замещавший его в комитете, потратили несчетное количество часов, содействуя нам, потому что были убеждены, что в деле Кьюза допущена судебная ошибка.
Приехавший к нам доктор Снайдер стал тихо копаться в отчетах по делу, извлекая оттуда данные, которые представляли важность для судебно-медицинских экспертов, уделяя особое внимание данным патологоанатомического исследования.
Изучая результаты вскрытия, он сделал удивительное открытие. Роковая пуля попала в брюшную аорту. Доктор Снайдер указал, что в этом случае давление крови у человека резко падает почти до нуля. Не может быть «потока» крови из такой раны, который напоминал бы струю воды, бьющую из неисправного крана — «водопроводная система» была перекрыта.
Если кровь при таком ранении не могла вытекать под давлением, то ошибочно заключение полицейского эксперта об остроконечной форме пятен крови, так же как и его вывод о существовании засады.
Вооруженные этой информацией плюс еще некоторыми интересными фактами, которые нам удалось выявить, анализируя материалы суда, да еще данными, найденные Верноном Килпатриком о прошлом Бегли, мы обратились к судебным властям Калифорнии с просьбой о новом рассмотрении дела.
Груз ответственности и забот, лежавший на их плечах, был более чем чрезмерным. Их работа включала в себя все судебные дела штата Калифорния, во всех случаях когда перед судом представал совершеннолетний. Они должны были решать, может ли человек быть условно освобожден, определять длительность тюремных сроков, не спускать глаз с каждого заключенного во всех тюрьмах штата, чтобы знать, когда его можно переводить в другую тюрьму, условно освобождать, миловать или выпускать на волю, а также мотивировать перед губернатором обоснованность прошений о помиловании.
Конечно, если бы судебные власти детально вникали в прошение каждого без исключения осужденного, им бы никогда не удавалось доводить до конца свою работу. Дела проходили перед ними с такой скоростью, что каждому из них они могли уделить всего лишь несколько минут — хотя заключение по делу писалось на основе изучения его, которым, как правило, занимались несколько следователей.
Тем не менее для нашего дела любезно было сделано исключение, и его тщательному рассмотрению было решено отвести целый день, пригласив меня на встречу с утра, а Килпатрика — после обеда.
Явившись во всеоружии фактов и данных, я не стал терять времени на красноречие, а сразу с пулеметной скоростью изложил суть дела. И не сомневаюсь, что к исходу первого получаса заседания весь судейский конгломерат был полностью убежден, что осудили Билла Кьюза неправильно.
Тем не менее ситуация развивалась достаточно странно.
В силу некоторых технических причин, связанных со временем и т. д. и в силу целесообразности, мы чувствовали, что в данный момент лучше всего было бы обратиться с просьбой о помиловании. Члены суда тщательно изучили все данные о Билле Кьюзе и пришли к выводу, что ему нет никакого смысла сидеть в тюрьме, они были готовы даровать ему помилование, так сказать, в рабочем порядке. Билл же, со своей стороны, презрительно отвергал всякую возможность помилования. Это, говорил он, будет равносильно признанию того, что он все же был в чем-то виноват. Будь он проклят, но он и шагу не сделает за порог тюрьмы и отсидит в Сан Квентине весь свой срок.
Но, мне удалось убедить Билла, что если суд согласен помиловать его потому, что они убедились в его невиновности, это совсем другое дело.
Так вот я и выложил все факты перед Верховным судом штата, а к полудню Верной Килпатрик окончательно добил их теми данными, что имелись в его распоряжении. В результате они предложили Биллу немедленное помилование, и хотя они не хотели многословно признаваться ему, что видят всю абсурдность его обвинений, подтекст его помилования был именно таков.
Таким образом, после пяти лет в тюрьме Билл Кьюз вернулся на свое ранчо в пустыне.
Возвращение его домой трудно описать.
Ему было около семидесяти лет. Голыми руками ведя борьбу за существование, он с женой создал все свое богатство, включавшее и стадо коров.
После ареста, стараясь получить средства на адвоката, Биллу Кьюзу пришлось продать все свое стадо за ту цену, которая ему была предложена, он выручил несколько тысяч долларов, и у него ничего не осталось, кроме участка земли и маленького домика на нем.
Теперь в семидесятилетнем возрасте Биллу, обитателю калифорнийской пустыни, приходилось опять все начинать с нуля — перспектива далеко не самая радужная.
К тому времени Раймонд Шиндлер заинтересовал некоторых своих друзей проблемами реабилитации недавних осужденных, и их стараниями был создан небольшой фонд, который кое-кому мог оказывать помощь. Кьюз мог затеять небольшую стройку, будь у него капитал, и Шиндлер снабдил его средствами из реабилитационного фонда.
