Григорий Славин - Чумовой рейс
На диване у входа в комнату сидели Колобок и один из матросов-охранников. Последний прижимал к сломанному носу какую-то тряпку. Другой рукой он держался за бок, его лицо было бледно, а дыхание походило на звуки чайника перед закипанием.
– Ее муж на корабле?
– Похоже, что так, босс, – согласился Колобок.
– Как он оказался на судне?
– Купил билет, – невнятно просвистел охранник. – Его имя в списке пассажиров.
– Я за что вам плачу, кретины? Где Боцман?
– В лазарете под капельницей лежит, – продолжил разговор охранник. – Что-то у него там – то ли сотрясение, то ли опущение…
– Что ли… – передразнил Жидков. – Думаете, если вас команда, а мужик один, то все нормально будет? Хорошо вы приказы выполняете. Одного в лазарет унесли, второй на тролля похож.
– Он напал так неожиданно…
– Неожиданно только понос случается! – опять вскипел Жидков. – Я их отправляю утопить козла, который мне жизнь испоганить может лучше Интерпола, и в ходе наблюдения за ним на них неожиданно нападают! Муж девки нападает!.. Кто-нибудь из вас ляпнул лишнее?
– Да он особо и не спрашивал.
– А что спрашивал?
– Как вашу каюту найти…
– Надеюсь, вы не показали дорогу?
– Да вы что, босс?! – возмутились хором Колобок и потерпевший. – Да у него и времени-то спросить не было…
– А вот с Боцманом поболтать у него время, наверное, было, – пригладив волосы, выдавил Евгений Петрович. Прищурившись и посмотрев на место соединения потолка со стеной, бросил: – Спросил он Боцмана, где каюта для девок?
– Боцман мамой клянется, что ничего ему не сказал, – убедительно произнес крепыш. – Руку вот так на лбу держит и говорит, что ничего не сказал.
– Как можно верить клятве Боцмана, если у него сотрясение мозга?!
– Он его вот сюда ударил, – жалобно пробормотал охранник.
– На себе не показывай, – посоветовал Жидков. – Конечно, сказал. Конечно… Обманутые мужья умеют правильно вопросы задавать, базара нет. Значит, так, выметайтесь отсюда, и через три часа я хочу знать, где находится этот муж! Крот!
Тот появился в комнате гораздо быстрее, чем от него можно было ожидать.
– Ты старший. Берешь этих парней, поднимаешь на ноги наших ребят, и начинаете искать на судне вот этого, – вынув из кармана фотокарточку, он передал ее Кроту. – Три часа, понял?
Тот признался, что понял.
Отправив людей на работу, Жидков вернулся в кабинет, из которого вышел встречать посланную им группу для пленения Гриши. Он хотел услышать доклад, полный положительных эмоций, однако встретило его молчание, а текст доклада он прочитал по знакам препинания на их лицах.
Разнос подчиненных занял не больше десяти минут. Теперь можно снова сесть в кресло и подумать о последствиях, которые могли наступить в результате туалетного допроса Боцмана. Если тот выдал каюту с девками, этот Гриша может отправиться туда, и беды не миновать. Жена его у Марецкого, он ее не найдет. Но что ему расскажут красавицы в каюте – страшно даже предположить. Нет, пора кончать с этим. Сомнений в том, что Боцман выболтал все, что знает, не было. В принципе, Боцман человек малообщительный, парень себе на уме и лишнего никогда не скажет. Однако одно дело быть молчаливым в коллективе соратников, в составе которого он выезжает потрошить барыг и проверять дебеты-кредиты у финансовых воротил, и совсем другое, когда из тебя выбивают показания нестандартными методами.
Жидков только сейчас понял, насколько серьезен человек, с которым он познакомился при таких странных обстоятельствах. Но не нужно паниковать. Гриша выйдет на него, и это даже к лучшему. Просто нужно быть к этому готовым.
Дотянувшись до маленькой тумбочки у стола, он вынул еще одну бутылку виски.
Глава 11
– Гриша? – пробормотал Гера, вглядываясь в темноту палубы.
Навстречу им, растирая кулак и крутя головой, как бык, шел именно он.
– Разве ты не спишь? – глупо улыбнулся Слава.
– Если я сплю, тогда здесь кто? – Он осмотрел троих приятелей. – Где-то здесь должна быть комната, в которую сведены все данные о происходящем в каютах.
– Да на первом этажа она, – пробормотал Гера. – Каюта, в которую уходит проводов больше, чем в рубку. Да еще автономный локатор стоит. Я это еще час назад выяснил. А что толку от того, что я это знаю?
– Нужно попасть в эту комнату.
– Ты думаешь, что Жидков установил в своих покоях видео и разрешает своим шестеркам баловаться порнухой?
При слове «порнуха» Гриша занервничал.
– Я думаю, Кира не в каюте Жидкова, – сказал вдруг Слава.
Он решил не растягивать паузу.
– Я был у некоего Марецкого. Этот тип находится на корабле, чтобы заключить с Жидковым какой-то долгосрочный и дорогостоящий контракт.
– Откуда знаешь? – грубо бросил Гриша.
– Я говорил с дочерью Жидкова. Кажется, она не в восторге от папиных проделок и пытается ему мстить.
– Мы отвлеклись, – заметил Антоныч.
Слава посмотрел на Гришу.
– У Киры есть красная сумочка? Ручки длинные, на серебристом замке буквами выдавлено «Миу Миу»?
– Есть. Почему спрашиваешь?
– Гриша, – поморщился Слава, – даже учитывая обстоятельства, тебе следует быть повежливее с друзьями. Эту сумочку я видел в кресле каюты Марецкого. Хотел сунуться в комнату, рядом с дверью которой стояло кресло, но он меня не пустил.
Гришу передернуло.
– Не пустил?! А почему ты дверь ногой не выбил?!
– А сколько еще женщин имеют красные сумочки с длинными ручками?! Войти, чтобы увидеть, как его голая жена Кафку на кровати читает?!
– В каюте Марецкого точно должна быть скрытая камера… – задумчиво пробормотал Антоныч. – Если Жидков с ним документы подписывает, ему бы это очень пригодилось…
– Веди в ту каюту! – И Гриша похлопал Геру по плечу.
Через три минуты, пропуская веселую публику, они оказались на первом этаже лайнера.
– Входить нужно быстро и слаженно, – предупредил Гера. – Если это командный пункт скрытой от пассажиров жизни лайнера, здесь хорошая охрана. У них не должно быть никаких сомнений в наших намерениях. Главное, вселить в них ужас.
Гриша не дослушал и несколько раз стукнул в дверь.
Она распахнулась, и в проеме показался славный малый лет тридцати с огромной, как воздушный шарик, головой и челюстью, которую, казалось, задвигали на место бульдозером.
– Привет, – бросил Гриша и из-за спины Геры, едва не сбив его плечом, врезал стражу в челюсть. – Я знаю, как проходят первый рубеж охраны.
После этого демарша у Геры уже не было сомнений в том, что их намерения не останутся непонятыми. Вообще-то Гера собирался воспользоваться пистолетом. Под стволом охранник мог рассказать многое. Теперь же из него не удастся выдавить ни слова в течение пары ближайших часов. Кроме того, его падение уже явно стало предметом интереса и тревоги.
И Гера успел подумать еще и о том, что после свадебного ЧП нервы у людей здесь ни к черту и стрелять они будут, пожалуй, даже на свист.
Не успело это пронестись в его голове догадкой, как грянул выстрел и пуля, пролетев в полуметре над головой, врезалась в стальную переборку. Отскочила и ушла в море.
– В каюту, в каюту, быстро! – засуетился Антоныч.
Человек Жидкова стрелял наугад. Эти движения пистолетом от бедра и плеча выглядели нелепо и, пожалуй, даже забавно. И даже странно, что никто не засмеялся.
Холл и гостиную, украшенную черепами каких-то животных, они миновали быстро. И лишь у лестницы, ведущей наверх, появилась преграда в виде огромного охранника. В глазах Славы появилось сомнение, перемешанное с азартом.
Громила скатывался по ступеням, и они, дубовые, прогибались и стонали под полутора центнерами веса. Этот страж заспанным не выглядел, а потому соображал быстро, благо времени на то у него было предостаточно. Перед тем как встать во весь рост перед тремя наглецами, ворвавшимися в служебное помещение, он даже успел крикнуть что-то в рацию. Но потом она его интересовать перестала, и он отшвырнул ее в сторону.
Пользуясь силой инерции, ведущей его от прохода к лестнице, Слава выбросил вперед ногу и всадил ее в живот колоссу. Любой другой от такого прикосновения остался бы без печени. Этот же малый лишь покачнулся, и Слава, почувствовав в колене боль, потерял равновесие и отвалился к стене. Рык, который он услышал, заставил его вскочить с пола и начать искать что-нибудь тяжелое и большое. Лучшим средством борьбы против этого парня мог послужить ксерокс, стоящий на одном из столов. Но добраться до него не было никакой возможности.
А Антоныч уже что-то кричал, показывая Грише на дверь, находящуюся на втором этаже лестничного пролета. Видимо, он хотел оказаться в смежном помещении, чтобы не оставлять никого в тылу.
С налитыми кровью глазами громила шагал к Славе метровыми шагами, и кисти его, сжимаясь и разжимаясь, были похожи на руки Терминатора.
