Джеймс Чейз - Том 12. Ты будешь одинок в своей могиле. Дело о задушенной «звездочке». Это не мое дело
— Она просила у вас защиты?
— Да. Она сказала, что один очень опасный человек угрожал ей, и она хочет спрятаться у меня на некоторое время. Я решил, что это вы — тот человек, о котором она говорила. Обыскав ваши карманы, я догадался, с кем имею дело, и понял, что Анита обманула меня. — Он встает. — Это все. У меня дела. Советую вам больше не появляться здесь, если не хотите неприятностей.
Я тоже встаю.
— А Гель Болус?.. Вы не собираетесь помириться с ней? Ведь она может преследовать вас за нанесенные увечья.
Бенвистер гнусно усмехается.
— Может, но она не сделает этого. Мы ее знаем. Она повадилась приходить сюда плутовать в карты. Удар кулаком в лицо ей будет только на пользу. Во всяком случае, я так надеюсь.
— Что ж, если вы видите вещи в таком свете… — Я пожимаю плечами. — Где тут выход?
— Проводи его, — говорит Бенвистер Шеммону. — Ни он, ни она не должны больше здесь появляться, понял?
Я пересекаю подвал и через дверь попадаю в слабо освещенный коридор.
Шеммон топает сзади.
— Все время прямо, — предупреждает он меня. — В конце имеется дверь, ведущая в гараж. Теперь вали отсюда, а если захочешь, чтобы тебе помассировали харю, приходи снова.
Я поворачиваюсь, и мы оказываемся лицом к лицу.
— А ты привык развлекаться тем, что бьешь женщин в лицо? Можешь нарваться на большие неприятности!.. — Я бью его кулаком в рожу в тот момент, когда он собирается засмеяться. И не даю времени опомниться. В следующий удар я вкладываю всю свою ненависть, и челюсть Шеммона трещит. Пока он старается сохранить равновесие, я добавляю еще и отхожу назад, чтобы полюбоваться на плоды своей работы. Затем ловлю его за руки и разворачиваю спиной к себе. Мне нужно спешить, ибо в любой момент может появиться Гит. Когда Шеммон комфортабельно располагается на земле, я ставлю башмак на его рот и нос и хорошенько надавливаю.
Глава 3
Я останавливаюсь перед воротами Санта-Розы и несколько раз громко сигналю. Уже больше часа ночи, и я не уверен, имеется ли здесь ночной сторож. Но тем не менее дверь отворяется. Крупный широкоплечий мужчина подходит ко мне.
— Мистер Серф вернулся? — спрашиваю я, когда свет фонаря падает на мое лицо.
— Да, но не уверен, примет ли он вас. Уже поздно. Кто вы, мистер?
Я представляюсь.
— Оставайтесь здесь, я сейчас узнаю, — с этими словами он скрывается в своей будке.
Я выхожу из машины и прогуливаюсь взад и вперед по аллее. Покинув «Звезду», я отвез Гель Болус в ее комнаты на Джефферсон-авеню и поехал в Санта-Розу в надежде, что Анита вернулась к себе или, по крайней мере, Серф знает о ее местонахождении.
Сторож возвращается.
— Он вас примет. Я открою ворота, и вы сможете проехать до самого дома.
— Спасибо.
Дом погружен в темноту, но дворецкий ожидает меня у двери с зажженным фонарем. Он берет у меня шляпу и, ни слова не говоря, ведет в глубь помещения. Мы пересекаем огромный холл и входим в коридор. Потом поднимаемся по лестнице на второй этаж и, пройдя добрый километр, доходим до кабинета Серфа. Дворецкий открывает дверь и докладывает:
— Мистер Мэллой, сэр.
Потом делает мне знак войти и закрывает дверь.
Серф располагается в большом кресле с сигарой в руке и раскрытой книгой на коленях. Пока я иду к нему, он захлопывает ее и кладет на стол.
— Итак, что вы хотите? — быстро спрашивает он.
— Срочно хочу видеть миссис Серф, — отвечаю я таким же тоном.
Он смотрит на меня, и лицо его темнеет.
— Можете не продолжать. Я предупредил утром вашу девицу, чтобы она не впутывала мою жену в это дело. Если это все, что вы хотели узнать от меня, то можете отправляться обратно.
— Где миссис Серф?
— Она покинула город. Я не хочу, чтобы она была замешана в эту историю. Забудьте ее. Я не дам вам ни малейшей возможности переговорить с ней.
— Я уже говорил с ней.
Сигара выскальзывает из его пальцев и падает на ковер. Он бормочет что-то нечленораздельное, наклоняется, чтобы поднять ее, и долго остается в таком положении, гораздо дольше, чем это необходимо. Его бронзовое лицо бледно и встревожено.
— Вы с ней?..
— Да. Я предпринял собственные розыски. — Я сажусь. — Утром вы сообщили мисс Бенсингер, что отправили жену в деревню, тогда как на самом деле вы не видели ее со вчерашнего вечера и не имели ни малейшего представления, где она провела ночь. Вы предполагаете, что она как-то замешана в убийстве Даны Дэвис. Может быть, даже думаете, что это именно она убила девушку, и стараетесь ее покрыть. Но это не пройдет. Я вам скажу почему: миссис Серф вчера вечером приходила ко мне. Это было немногим позднее десяти часов вечера. Она хотела знать, по какой причине за ней установлена слежка, но я ей ничего не сказал. Она хотела купить меня, но я посоветовал обратиться к вам. Она ушла от меня и виделась с Даной Дэвис. Они вместе пришли на квартиру к Дане. Это было около одиннадцати часов. Есть свидетели, которые их видели. Двадцать минут спустя миссис Серф вышла из квартиры Даны и на такси поехала в Ист-бич. Часом позже Дана получила вызов по телефону и покинула квартиру. Некоторое время спустя некий Оуэн Ледбреттер нашел в дюнах тело Даны. Один из моих агентов тут же отправился на квартиру Даны, чтобы проверить, не осталось ли там какого-нибудь рапорта, и под матрасом нашел бриллиантовое колье.
Он выслушивает все это молча, не шелохнувшись. Его лицо, невыразительное, как стена, приобрело признаки жизни, когда я упомянул о колье, и я забеспокоился, не уронит ли он сигару снова.
— Вы лжете! — восклицает он со сжатыми кулаками.
— Ожерелье у меня, мистер Серф. Конечно, мы не имели права брать его оттуда. Но я все время стараюсь держать вас вне этой истории и вне подозрений полиции. Вы мой клиент, и я выполняю данное вам обещание: держу ваше имя в тайне. Но все зависит от того, как долго продлится розыск миссис Серф.
Он снова садится и внимательно всматривается в меня. Нехороший огонек загорается в его глазах. Однако он продолжает хранить молчание.
Я продолжаю:
— Чтобы скрыть следы, совершается еще одно убийство: Ледбреттер, тот тип, что обнаружил труп Даны, убит сегодня утром. Либо он присутствовал при убийстве, либо знал убийцу. А скорее всего, он решил заняться шантажом и сам был убит.
Неожиданно Серф делает резкий жест рукой, так что пепел сигары сыплется на пол.
— Я, наверное, сошел с ума, когда обратился к вам, — цедит он сквозь зубы. — Но я не позволю втянуть меня в это дело. Понимаете? Вы меня преследуете потому, что, видите ли, убита какая-то девчонка…
— Дана Дэвис убита потому, что вы поручили ей следить за вашей женой. Если бы не это, девушка была бы жива. И вы разделяете со мной ответственность за все это!
Он смотрит на меня и что-то бормочет, но вся его ярость выливается в бешеные удары кулаком по подлокотнику кресла.
— Я не желаю принимать на себя эту ответственность!
— Если я пойду в полицию, вам придется отвечать за это.
Он проводит языком по сухим губам, долго пялится на носки своих ботинок, потом говорит почти нормальным тоном:
— Слушайте, Мэллой, устройте так, чтобы я не был замешан в этой истории. Мне надо подумать о будущем своей дочери…
— Тогда поговорим о миссис Серф! Где она?
Он бросает на меня ядовитый взгляд.
— Вы только что сказали, что разговаривали с ней. Почему же вы обращаетесь ко мне?
— Наш разговор был прерван. Я проследил ее до ночной коробки «Звезда». Там она пряталась. Она вернулась домой?
Он качает головой.
— Вы знаете, где она может находиться?
— Нет.
— У вас есть какие-нибудь соображения, где она может находиться?
— Нет. — Он начал успокаиваться, лицо его приняло обычное выражение. — Она провела всю ночь в этой… коробке?
— Да. Она сообщила Бенвистеру, хозяину коробки, что ей угрожают, и попросила убежища. Она предлагала за услуги ожерелье, но Бенвистер, не получив его, выставил ее вон.
— Это фантастично! — Он встает. — Кто этот человек, который ей угрожал?
— Неизвестно… Скорее всего тот, кто шантажировал ее.
Он стал ходить по комнате взад и вперед, словно раздумывая о чем-то, потом останавливается и смотрит на меня.
— Вы думаете, что это она убила ту девушку?
Я выдаю неопределенную улыбку.
— Нет. Дана и Ледбреттер были убиты с расстояния примерно в двадцать шагов. Пулей из пистолета сорок пятого калибра. А с такой дистанции женщина вряд ли смогла бы это сделать. Но не исключено, что полиция пришьет это дело ей.
— Я сумасшедший, что женился на ней, — говорит он, ломая пальцы. — Постарайтесь вытащить меня из всего этого, Мэллой, мне надо заняться дочерью. Я понимаю, что показал себя не слишком рассудительным, но что делать, она меня увлекла. Если я могу что-то сделать для вас, то обязательно сделаю. Только устройте так, чтобы ни полиция, ни газеты не узнали о моей причастности к делу.
