Питер Мэй - Поджигатель
— Да ну? — Этого Ли Янь не ожидал.
— Правда, правда. Это последний писк моды у нашего среднего класса, которому, похоже, больше не на что тратить деньги. Однажды подруга затащила меня на лекцию. Речь пошла о гармонии между инь и ян, о потоке ци и прочих чудесах. Докладчик рассказывал про особенности архитектуры, про духовную связь человека с окружающей его обстановкой. — Маргарет на секунду смолкла. — Так кто же этот человек?
— По-видимому, знаток фэншуя, — сквозь зубы процедил Ли.
— Он… положен вам по должности, да?
Веселое ржание коллег заставило Ли Яня обернуться. Гогот стал на октаву ниже. Пытаясь сохранить выдержку, старший инспектор ступил в кабинет.
— Повторяю: чем вы здесь заняты?
Ответ было нетрудно угадать. При первых же словах старика сердце Ли замерло.
— Дядюшка Ифу переживает за ваше рабочее место. И для его беспокойства есть все основания. Тут оч-чень плохой фэншуй.
Почтительно склонив голову перед Маргарет, следователь У положил руку на плечо своему боссу.
— Простите, но вас хочет видеть шеф.
— Что?
— Пусть подойдет, как только вернется, сказал он. Наверное, его тоже… волнует ваш фэншуй. — Чтобы не расхохотаться Ли Яню в лицо, У деликатно склонил голову.
Губы Ли сжались в тонкую линию.
— Прошу меня извинить, — на ходу бросил он Маргарет и выскочил в коридор.
У дальней его стены Ли Янь остановился, костяшками пальцев постучал в дверь, а затем решительно шагнул в кабинет Чэнь Аньмина. По лицу шефа скользнула легкая тень.
— Закрой дверь, а потом растолкуй, что за личность сидит на твоем столе, — колко сказал Чэнь.
— Специалист по фэншую. — Ли отвел взгляд.
— Это и так всем известно. — Начальник первого отдела с трудом сдерживал гнев. — Чем он у тебя занимается?
— Его прислал дядя Ифу.
Чэнь откинулся на спинку кресла, беспомощно развел руками.
— Мне бы следовало самому догадаться.
— Шеф, я не думал…
— Как ты знаешь, в государственных учреждениях практика фэншуй не одобряется руководством. Избавься от него. Немедленно.
— Есть! — Ли Янь повернул ручку двери, но в последний момент замер у порога. — Да, кстати, о самоубийстве в парке. Оно оказалось убийством, без «само».
Когда Ли вернулся в комнату детективов, Маргарет вела оживленную беседу с его коллегами. Лили Пэн, заикаясь, переводила вопросы и ответы. Ли Янь прикрыл глаза, страстно желая оказаться сейчас где-нибудь в Африке.
— Эй, босс, — свистящим шепотом обратился к нему У, — ты привел интересную гостью. Лили рассказала нам, как эта американка вычислила имя погибшего в парке.
Увидев Ли Яня, сидевшая за одним из столов Маргарет улыбнулась:
— Поздравляю, заместитель Ли. Вы работаете с отличными парнями.
— Ли Янь, — не ответив на ее улыбку, поправил он. — Меня зовут Ли Янь.
И с ужасом почувствовал, что краснеет. Казалось, худшего дня в его жизни еще не было. Глядя прямо перед собой, старший инспектор прошел в кабинет. Знаток фэншуя, стоя посреди комнаты, писал что-то в блокноте.
— Искренне сожалею, но вам придется уйти.
Старик грустно кивнул:
— Понимаю. А вот об этом мне придется подумать. — Он указал на стеллаж, который стоял возле двери. — Полкам здесь не место, они мешают циркуляции воздуха. Дверь должна распахиваться на сто восемьдесят градусов, иначе в закрытых пространствах будет скапливаться негативная ци, да и вы не можете видеть все помещение полностью. — Тощая бородка качнулась, старик обернулся к окну. — Подоконник необходимо освободить; эти предметы искажают перспективу улицы, что ограничивает ваши возможности. — Он коснулся рабочего стола. — Вы не левша?
Ли Янь вздохнул:
— Нет. А что?
— Стол придется переставить. Плохо, когда свет падает со стороны руки, которой вы пишете. Кроме того, нужна вода и свежие цветы. — Детектив невольно посмотрел на горшок с засохшим растением, стоявший на этажерке возле окна. Горшок принадлежал бывшему хозяину кабинета, но после его смерти никто не удосужился увлажнить потрескавшуюся землю, и цветок погиб. — Очень, оч-чень дурной фэншуй. И еще потребуется сменить краску на стенах.
Ли уважительно взял старца под локоть.
— Краска меня пока устраивает. Простите, но вам пора.
— Завтра я вернусь с детальным планом.
— О, вряд ли стоит так спешить. Вечером я переговорю с дядей.
— Дядюшка Ифу — мой давний друг. Я многим ему обязан.
— Не сомневаюсь.
Пожилой мужчина медленно двинулся к выходу. На пороге он оглянулся, обвел взором кабинет.
— Этот фэншуй не сулит удачи.
Выпроводив посланца дяди в коридор, Ли Янь возвратился в комнату детективов. Сидевшая там компания, включая Маргарет, встретила его лукавыми улыбками.
— Что ж, может, нам пообедать? — мягко осведомилась Маргарет.
— Она предлагает заместителю пообедать вместе, — перевела Лили, и коллеги Ли с интересом посмотрели на своего босса.
Ли Янь понял, что попал в западню. Американка оказала неоценимую услугу шефу и, косвенно, ему самому. По этикету, в точном соответствии с практикой гуаньси, он был в долгу. В конце концов, обед — не слишком высокая цена за подобное благодеяние, к тому же коллеги вряд ли позволят ему уклониться от расплаты. Ли медленно вытащил из поясного кармашка луковицу часов, щелкнул крышкой, бросил взгляд на циферблат.
— В общем-то у меня не так много времени. — Фраза прозвучала почти грубо.
Лили шепотом повторила ее по-китайски.
— Босс, — с упреком заметил У, — она заслужила большего.
Маргарет перевод не потребовался.
— Обойдемся без излишеств. Мне хватит и гамбургера.
Ли Янь понимал: выхода все равно нет. Мозг пронзила озорная мысль.
— О'кей. Есть одно местечко.
— Пойду предупрежу водителя, — вызвалась дама-констебль.
— Ни к чему, — остановил ее Ли. — Я сам сяду за руль. Увидимся через час. — Он учтиво распахнул дверь в коридор. — Прошу вас, мадам.
Лили обиженно поджала губы: ею опять пренебрегли. Но спорить было глупо.
— Пока! — на американский манер бросил У.
Возле двери Маргарет на секунду замешкалась, вспоминая нужное слово из разговорника, который она от скуки листала в полете.
— Цзайцзянь! До встречи.
Ответом ей был добродушный смех и хор голосов:
— Гуд-бай, леди!
II
Усевшись в темно-синий джип, они двинулись сначала на юг, затем, через пару кварталов свернули на запад, в сторону улицы Дунчжимэнь. Оба молчали: обстановка на дороге была достаточно напряженной, и Ли Янь не мог позволить себе расслабиться. Минут через пять Маргарет искоса взглянула на водителя, негромко произнесла:
— По словам Лили, детективы сказали, что специалиста по фэншую прислал ваш дядя.
— Это так. — Ли не хотел развивать тему, но попутчица проявила характер.
— Значит, сейчас фэншуй не в почете?
Он пожал плечами.
— Официального запрета не существует. Честно говоря, я плохо в этом разбираюсь.
— Какой позор. Ведь вы же, китайцы, его и придумали. Лекцию, что я прослушала в Америке, читал ваш соотечественник. Если не ошибаюсь, практика фэншуя берет начало в обрядах древней религии даосизма?
— Что заокеанскому китайцу известно о даосизме? — В голосе Ли звучало пренебрежение.
— Думаю, больше, чем вам.
Ли Янь с досадой посигналил забывшемуся велосипедисту.
— Даосизм… Понятие дао в буквальном смысле означает «путь». Философ Лао-Цзы учил, что человек должен занять в мире свое место, причем сделать это без всяких усилий, естественным образом, не нарушая существующей в природе гармонии. Когда каждый находится на своем месте, люди начинают осознавать ответственность за собственные поступки, ведь для всякого действия есть равное ему по силе противодействие. Любой шаг имеет последствия.
Слушая, Маргарет внезапно поняла, что постулаты древнекитайской философии напрямую связаны с проблемами, о которых говорил Боб Уэйд: с особенностями китайского общества и с тем, как они отражаются на мышлении его граждан; с подчинением интересов личности интересам коллектива; со взаимной зависимостью всех живущих.
Как бы прочитав ее мысли, Ли Янь продолжил:
— Разумеется, это не только наша философия. О том же рассуждали и лучшие умы Европы: «Нет человека, который был бы как остров, сам по себе; каждый является частью материка, частью великой…»
В памяти Маргарет всплыл урок английской литературы: «Смерть каждого умаляет и меня, поскольку я частичка человечества; вот почему никогда нельзя сказать, по ком звонит колокол: он звонит по тебе».
— Конечно, Джон Донн писал в Англии XVII века, — сказал Ли. — Но он наверняка черпал свое вдохновение из трудов древних китайских мудрецов.
