Валерия Вербинина - Леди и одинокий стрелок
– Хорошо, мэм, – прервал он поток обличений старой курицы. – Вы правильно сделали, что сообщили нам. Мы непременно этим займемся.
После того как дама освободила его кабинет, Карпентер почувствовал настоятельную потребность глотнуть свежего воздуха, а также кое-чего еще. Он растворил окно, достал бутылку виски, лежавшую в одном ящике с наручниками, и основательно к ней приложился.
– Стэнс! – вытерев рот, воззвал он зычным голосом, который был слышен на всех этажах полицейского управления.
Роджер Стэнс тотчас откликнулся на зов. Карпентер считал этого неприметного молодого человека лучшим из своих сотрудников, а раз он так считал, значит, так оно и было на самом деле. При всей своей мизантропии Карпентер был чрезвычайно проницательным человеком.
– Стэнс, – прохрипел шеф полиции, которого подчиненные между собой прозвали Носорогом, – найди женщину лет двадцати, белую, блондинку, которая ехала в пульмане остинского экспресса. Зовут Эмили или Амалия, рост пять футов семь дюймов или около того, глаза карие, хорошо одета. Миссис Бишоп утверждает, что она сочувственно глядела на – апчхи! – Билли, а кроме того, что он ее ограбил, а она даже глазом не моргнула. В купе она ехала с ранчменом по фамилии Ричардсон. – Карпентер снова чихнул и пошел к окну, чтобы прикрыть его. – Найди ее и доставь ко мне под любым предлогом, если только она не дочь президента Гарфилда.
Стэнс блестяще справился с возложенным на него поручением, ибо уже на следующее утро Амалия (по паспорту – французская подданная мадам Дюпон) вошла в логово Носорога и непринужденно представилась.
Карпентер отшвырнул газету, ехидный заголовок в которой гласил: «Верно ли, что один хороший стрелок стоит отряда полицейских?», и уставился на даму, которую доносчица миссис Бишоп охарактеризовала как подозрительную особу и только что не сообщницу омерзительного убийцы. Стэнс нарочно замешкался у двери. Ему было любопытно, оправдает ли шеф его ожидания, – десять минут назад Стэнс поспорил с сержантом Хоторном на серебряный доллар, утверждая, что с такой леди Носорог не посмеет вести себя так, как он ведет себя обычно.
И сержанту Хоторну пришлось расстаться с долларом.
Карпентер не верил в фей. Но если он когда-либо был способен отказаться от своих человеконенавистнических взглядов, то это могло произойти только в то утро – 12 декабря 1880 года. При виде посетительницы начальник полиции смахнул в верхний ящик стола пепельницу с грудой окурков, долго тряс руку гостье и собственноручно выбрал для нее кресло – не то, что с жесткими пружинами под обивкой, дабы посетители не задерживались в кабинете сверх меры, а другое, предназначенное только для самых близких друзей. С тихим смешком Стэнс удалился, поглаживая карман в предвкушении выигрыша.
Амалия назвала свое вымышленное, значившееся в паспорте, имя и коротко рассказала о том, почему она оказалась в Сан-Антонио. Тут Носорог попросил ее остановиться и воплем вернул помощника обратно. Тот вынул чистый лист и приготовился записать показания.
Амалия в подробностях поведала о том, как поезд остановился у водокачки, и о том, что произошло вслед за этим. Кое-что она опустила, как, например, свое мысленное пожелание Билли свернуть шею после того, как он отнял у нее ее собственность. Опустила потому, что даже полиция не обязана знать о человеке все лишь по той причине, что он стал свидетелем ограбления.
– Значит, он присвоил себе ваш платок, – подытожил Карпентер, – так как он ему понравился. И ради этого он пошел в вагон первого класса, где, замечу, ему совершенно нечего было делать.
– Наверное, – сказала Амалия.
– И вы отдали платок миссис Бишоп.
– Она сказала, что иначе он ее убьет.
– Она об этом не упоминала, – ехидно заметил Носорог. – А с Бил… с Мэллоуном вы не разговаривали?
– Нет.
– Никогда в жизни?
– Никогда.
– А если бы он пожелал с вами поговорить? – прищурясь, желчно спросил Носорог, у которого опять возобладало его дурное настроение.
Амалия возвела глаза к потолку.
– Вряд ли я стала бы сопротивляться.
– Почему?
– У него был «винчестер», – поразмыслив мгновение, ответила Амалия.
Судя по взглядам, которыми обменялись начальник полиции и его помощник, это был вполне достаточный аргумент.
– Благодарю вас, мэм, и извините за беспокойство. Стэнс! Проводи леди.
– Сколько ты выиграл? – был первый вопрос Носорога, когда помощник вернулся.
Стэнс открыл рот, но тотчас же закрыл его.
– Доллар, – признался он несчастным голосом.
– Поставишь мне выпивку, – проскрежетал Носорог. – Дамочка, кстати, действительно очень даже ничего. А ты уже решил, что я размякну? Эта миссис Бишоп – завистливая старая корова. Ясно как день, что блондинка тут ни при чем. Но самое скверное, Стэнс, во всей этой истории то, что этот стрелок Билли – чтоб его! – перебил всю банду. А значит, алмазов, которые были украдены в ноябре, мы никогда не найдем. Скверно, ох как скверно!
– Кажется, одному все же удалось ускользнуть, – напомнил Стэнс.
– Да? – Носорог потер большим и указательным пальцами углы рта. – Хорошо бы его найти. Разошли шерифам округов и городов распоряжение.
– Там внизу Флинт. Из агентства, – сказал Стэнс. – Он приходил уже вчера, но вы отказались его принять. Сегодня я сказал ему, что вы заняты, но он не двинулся с места.
– Из агентства… А, черт! – Носорог скривился, как от зубной боли. – Ладно, давай его сюда.
– А с Мэллоуном что будем делать? – спросил Стэнс.
– Ничего. Напечатайте разыскные листки, может, и найдется такой дурак, который польстится на награду. Но я тебе говорю, Стэнс: это дело пропащее.
6
Амалия и ее спутник не стали задерживаться в Сан-Антонио дольше, чем этого требовали обстоятельства. Роберта ждало его ранчо, расположенное всего в каких-то двадцати милях от Арчера. Для встречи хозяина оттуда в Сан-Антонио выслали таратайку с белым полотняным верхом, запряженную парой резвых лошадок. Утром 14 декабря она уже стояла у гостиницы «Адмирал». На козлах сидел чернокожий кучер. При виде Ричардсона лицо его расплылось в белозубой сверкающей улыбке.
– Масса Боб!
– Джон!
– Рад вас видеть, сэр! Надеюсь, вы хорошо съездили?
– Прекрасно. На ранчо все в порядке?
– Да. У нас теперь новый старший объездчик, знаете?
– Знаю. Дядя Чарли мне писал, – кивнул Ричардсон и объяснил присутствие Амалии. – Это миссис Эмили Дюпон. У нее легкие малость не в порядке, она поживет у нас немного. Ну, как вам было без меня?
Джон помог леди забраться в экипаж, загрузил ее пожитки и чемоданы Ричардсона, и они поехали. Как было? Да по правде говоря, ничего не изменилось, все как прежде, рассказывал по дороге Джон. Засуха, слава богу, окончилась, но об этом массе Ричардсону наверняка тоже писали. У судьи Рафферти воры угнали все его стадо. Кобыла Гранта по кличке Затейница выиграла скачки. У соседей ничего нового, в городке тоже вроде как обычно. Старого шерифа Отиса убили в пьяной драке, теперь вместо него новый. Стив Холидей пьет, как и прежде, по-черному, до зеленых чертиков. Мисс Арабелла Хэрмони (тут возница покосился на Амалию) вроде как была помолвлена с одним малым из Сан-Антонио, а теперь вроде как нет.
– Да, чуть было не забыл! – воскликнул Джон. – Недалеко от Остина едва не грабанули экспресс. Мистер Ричардсон знает об этом?
– Разумеется, – важно сказал владелец ранчо. – Мы и сами там были.
Джон едва не свалился с козел.
– В самом деле? А правда, что этот парень, Билли Пуля, перебил налетчиков? Ей-богу, надо быть храбрецом, чтобы в одиночку выступить против стольких головорезов. Жаль будет, если его в конце концов поймают и повесят.
Солнце припекало. Амалия сняла с себя шаль, стянула перчатки. По обе стороны от дороги тянулись заросли мескитового кустарника и какие-то кузены кактусов в горшочках, только эти ростом выше взрослого человека. На ветке дерева висела змея, образуя замысловатые кольца. Амалия встретилась с ней взглядом, и девушке показалось, что кровь застыла у нее в жилах.
– Это еще что… – «подбодрил» свою спутницу Ричардсон. – Вот ядовитые сороконожки в наших местах попадаются такие, что почище змей кусают.
У Амалии мелькнула мысль, что бог, похоже, сначала хотел создать в Техасе землю обетованную, но потом передумал. Окружающая природа поражала своей первозданной красотой, воздух был чист и мягок… но вот сороконожки, что почище змей, Амалии решительно были не по вкусу. Вдали затявкали койоты и стихли. Ричардсон прихлопнул здоровенного комара, норовившего полакомиться его кровью. Пассажиров таратайки трясло и подбрасывало.
– Долго еще ехать? – спросила Амалия у спутника.
– К ужину будем дома, – последовал уверенный ответ.
Учитывая, что они еще не обедали, перспектива представлялась мало обнадеживающей.
– Можно было сесть на дилижанс в Сан-Антонио, – продолжал Роберт, – но он довозит только до Арчера, а мое ранчо стоит малость в стороне.
