Филип Пулман - Тигр в колодце
В выходные Салли решила съездить в Оксфорд, воспользовавшись приглашением Розы. Она надеялась, что им с Харриет поездка пойдет на пользу. Девочка наверняка чувствует, что с мамой происходит неладное, Но по ней не скажешь, ведь Харриет веселая, жизнерадостная и не особенно задумывается о чем-либо; но она тоже начала просыпаться по ночам, и за последнюю неделю уже дважды ее простыня поутру оказывалась мокрой, хотя все думали, что Харриет уже вышла из того возраста.
Субботним утром они собрали сумки и с Сарой-Джейн пошли на станцию. Был свежий осенний день, и Салли вспомнила о том дне девять лет назад, когда они с Фредериком ехали в Оксфорд сообщить новости о его брате человеку, к которому она направлялась и сейчас. Кончилась та история смертью Мэтью Бедвелла от рук человека, которого позже застрелила Салли. Конечно, в данной ситуации, когда вокруг нее было столько адвокатов, вряд ли кому-нибудь придется применить насилие, но тем не менее она ехала по красивой Хай-стрит, осеннее солнце золотило здания, а у нее в сумке лежал револьвер с пятью патронами.
Они добрались до дома приходского священника как раз к обеду. Двоюродные брат и сестра Харриет — Мэтью и Мэй, которым было, соответственно, четыре и шесть лет, с радостными криками выбежали их встречать. Роза вовсю готовилась к городскому маскараду; в такие дни она могла снова хоть ненадолго стать актрисой и прийти в театр не в качестве зрителя.
Преподобный Николас, крепко сложенный мужчина, на веселом лице которого осталась пара шрамов, напоминавших о его боксерском прошлом, тепло поприветствовал Салли.
— Это какой-то бред! — тут же заявил он. — Роза рассказала мне твою историю. Этот тип определенно мошенник. Давай пообедаем, а потом отправимся на прогулку. Может, найдем каштаны…
За столом было много народа, дети шумели, но отец отнесся к этому снисходительно, увидев, как это веселит Салли.
Чуть позднее в лесу, пока спаниель Бедвеллов рылся в листьях, а детишки бегали туда-сюда в поисках каштанов, Салли рассказала Розе и ее мужу о предписании суда и письме из «Святого Ансельма».
— Я слышал об этом месте, — сказал Николас Бедвелл. — Не понимаю, почему я раньше не вспомнил. Это вроде частной клиники, там лечатся священники, находящиеся в стесненных обстоятельствах, — знаешь, обычно про таких говорят «престарелые и немощные». Ты написала директору?
— Да, сразу же. Но не думаю, что он сообщит мне что-либо полезное; он сразу дал понять, что не знает, где находится мистер Бич.
— Я искал фамилию Бич в «Крокфордском церковном справочнике». Видимо, ему сейчас лет пятьдесят — не старый, хотя, конечно, может быть немощным. Ездил за границу с миссионерской деятельностью, может, подхватил там малярию или еще что.
— А где он работал?
— В Китае. Когда был совсем молодым. Но ведь есть хронические болезни, которые не покидают тебя всю жизнь… Там указано, что последнее его место жительства — Портсмут, но мой справочник довольно старый. Все, каштанов больше нет? Надо еще разбросать.
Зная, что в лесу будет не много каштанов, Николас принес в карманах плоды и незаметно разбрасывал их в тех местах, где дети обязательно должны были искать. Харриет, к ее великому удовольствию, нашла целых три.
Они гуляли, разговаривая об осени и о том, как быстро растут дети, и в какую школу пойдут Мэтью и Мэй, и о маскараде Розы, а когда дети подустали, было решено вернуться домой. Темнело, и кто-то неподалеку жег листья.
После того как найденные каштаны были поджарены, Николас стал рассказывать сказку. Харриет сидела на коленке у Салли, наклонившись вперед и взяв в рот большой палец, Мэтью и Мэй расположились рядом с Розой на диване, с широко раскрытыми глазами слушая Николаса. Каждый из них представлял себя либо принцессой, либо сыном бедного дровосека, и они фантазировали, каково ощущать себя смелым, бесстрашным, сильным, любимым и, наконец, победителем. Николас был отличным рассказчиком, как и Джим, только истории у них были разные.
Харриет не дослушала до конца. Она очень утомилась, и приятного голоса рассказчика, а также маминой коленки и ее теплой груди и рук было достаточно, чтобы она почувствовала себя довольной. Когда пришло время ложиться спать, Салли отнесла ее наверх и аккуратно раздела.
— Не будем будить ее только ради того, чтобы умыться, — сказала она Саре-Джейн. — Пусть спит. До утра подождет.
Салли поцеловала Харриет в щеку, убрала непослушные кудряшки с ее лба и положила на маленькую кровать рядом со своей.
На следующее утро все пошли в церковь. Для Салли это был скорее поход из вежливости. Она всегда так делала, когда гостила у Розы и Николаса. Конечно, было бы хорошо верить во что-нибудь, но это не так просто; мир устроен гораздо сложнее. В церкви она глядела по сторонам, осмотрела кафедру, читала надписи на стенах, пыталась понять, чем заняты люди, изображенные на витражах, и слушала проповедь Николаса. Опять истории; на его проповедях никто не засыпал, правда, ему каждый раз приходилось выдумывать новую. Люди забывают простые, ясные аргументы, но вот истории — нет, поэтому они сразу скажут тебе, если какую-то уже слышали.
Потом они пообедали, и пришло время прощаться. Салли стало тяжело на сердце, и она поняла, зачем приехала сюда. Затем же, зачем недавно начала приводить в порядок комнату для завтраков и перебирать старые вещи: она понимала, что такой, какой ее жизнь была прежде, она уже не будет никогда.
На станции они с Розой крепко обнялись.
— Ты всегда можешь привезти ее сюда, — прошептала Роза. — Если хочешь, можешь и сама остаться.
Салли покачала головой:
— Уже слишком поздно. Мне не спрятаться. Это случится, и я должна быть там. В среду у меня встреча с адвокатом. Если он хорош, как говорит мой поверенный, мы обязательно выиграем дело.
— Я серьезно, — продолжала Роза. — Мы можем оформить опеку. Удочерить Харриет. Все, что угодно, лишь бы помешать ему.
Салли улыбнулась:
— Мне пора, кондуктор сейчас закроет двери. Если Нику удастся что-нибудь выяснить о мистере Биче…
— Он сейчас уже пишет запросы. Мы найдем его. Ладно, давай, садитесь…
Салли присоединилась к Саре-Джейн и Харриет, кондуктор дал свисток, и поезд тронулся. Салли еще долго махала рукой Розе, пока они удалялись навстречу осеннему солнцу.
Вечером в понедельник, устав от двоих требовательных клиентов и побывав в Айлингтоне, Салли вернулась домой и выяснила, что Элли ждет не дождется ее возвращения.
— Мисс, мисс… — прошептала она, как только Салли вошла. — Он здесь, мисс. Точильщик!
— Точильщик… — Уставшая Салли не сразу поняла, о чем идет речь. Но когда вспомнила, ее глаза загорелись. — Хорошо, где он?
— На кухне, мисс. Но он уже почти закончил. Собирается уходить. Пойду попробую его задержать…
— Ничего, я сама пойду.
Она бросила плащ и шляпку и быстро направилась к двери в глубине прихожей, которая вела на кухню. Взявшись за дверную ручку, она остановилась, прислушавшись. Услышав неразборчивый мужской голос, шепнула Элли:
— Иди к задней двери. Там есть ключ? Служанка кивнула. Ее глаза сверкали в полутьме.
— Тогда запри ее.
Салли открыла дверь и вошла на кухню. Элли последовала за ней и встала около задней двери. Миссис Перкинс отвлеклась от своего теста и удивленно посмотрела на Салли, а та в свою очередь перегородила другой путь к отступлению.
Мужчина стоял рядом со столом с чемоданчиком в руке. Перед ним лежал ряд начищенных и наточенных ножей. Он замолчал на полуслове от неожиданности, а затем снял кепку.
— Добрый вечер, мэм.
Темноволосый и усатый, он был полноват, с приветливым выражением лица.
— Как вас зовут? — спросила Салли.
— Кейв, мэм. Джордж Кейв. Что-то случилось, мэм?
Салли колебалась.
— Пожалуйста, пройдите со мной. — Она сделала шаг в сторону. — Я хотела бы задать вам пару вопросов.
— Конечно, как скажете, мэм, — ответил точильщик.
Он поставил чемоданчик и прошел в прихожую. Миссис Перкинс и Элли не сдвинулись с места.
— Сюда, — указала Салли, приглашая его в комнату для завтраков.
Она села за стол, точильщик остался стоять у двери.
— Кто послал вас сюда? — спросила она.
— Никто, мэм. У меня свой бизнес. Я обслуживаю несколько домов в этом городе, магазины тоже. Теперь я вместо мистера Пратта. Он уже не справляется, ему ходить тяжело, понимаете…
— Вы не ходите к доктору Тэлботу?
— А где это, мэм?
— На Хертфорд-стрит.
— Нет, это территория мистера Пратта. Он все еще работает там и на площади Нельсона. Живет там рядом, поэтому ему ходить недалеко. А мне-то что — я не против. У меня и своих дел полно. Город-то растет. Вот новый отель открылся и…
— Вы знаете человека по имени мистер Пэрриш?
Точильщик задумался.
— Он живет в Твикенхеме, мэм? Потому что имени я не припоминаю.
— Нет.
Салли внимательно наблюдала за мужчиной и чувствовала, что сердце начинает биться быстрее. Точильщик выглядел искренне озадаченным.
