Наталья Солнцева - К чему снится кровь
Ник уныло побрел домой. Его ничто не радовало. Неужели он никогда уже не сможет жить так, как раньше? Внезапно прошлое показалось ему удиви – тельно свободным, беззаботным и прекрасным, как новогодний праздник, который исчез навсегда. Он снова заплакал, украдкой вытирая слезы.
Вален встретил друга, лежа на диване и читая письма, которые Вика передала ему вместе с дневником. После того как серьга была продана, он некоторое время наслаждался приятным и сытым бездельем. Но потом его вновь потянуло на приключения. Дважды им с Ником колоссально повезло! Подумывая о новых кладах, Вален вспомнил о письмах, которые отбросил без внимания. Теперь он понял, какую ценность представляли эти ветхие истертые листочки. Нужно прочитать их вновь и обдумать каждую деталь. Он во что бы то ни стало найдет дом, о котором пишет эта Марго… Если, конечно, особняк сохранился.
Вален не сразу сообразил, что делает Ник, который носился из прихожей в комнату, из комнаты в кухню и поливал все водой из большой пластиковой бутылки. Потом он зажег свечу и стал носить ее туда-сюда, что-то приговаривая себе под нос.
– Что ты делаешь?
– Отстань! – Ник был страшно расстроен. – Во что ты втянул меня?
– Послушай, чертов трус, у тебя есть деньги! Много! А что ты сделал для этого? Пару раз ковырнул лопатой? И ты еще недоволен? Да прекрати скакать из стороны в сторону со своей дурацкой свечой! Ты мешаешь мне думать!
Вален был в бешенстве. Этот Ник все портит. Что за вода, которой он все вокруг облил? Похоже, он рехнулся от страха!
– Ник, – обратился к нему Вален гораздо спокойнее. – Чего ты боишься? Никто ничего про нас не знает. Золото мы продали, серьгу тоже.
– Ты не понимаешь! – возразил Ник с жаром. – Ту девушку, Александру… про которую написано в дневнике… ее задушил призрак. А теперь он охотится за нами.
– С чего ты взял?
– Ну… не сама же она себя задушила? Это все из-за серег. Из-за них! Нужно вернуть серьгу обратно.
– Что ты несешь? Кому вернуть? Там ничего нет – одна тухлятина. – Вален почувствовал, как волна тошноты подступила к горлу.
– Я сегодня был в церкви, молился. Потом шел домой и думал. Знаешь, что мне пришло в голову? Призрак охотился за Александрой, пока она была жива, а потом… когда умертвил ее… он просто охранял склеп. Вернее, серьги…
– Даже в склепах нужны охранники! – ухмыльнулся Вален. – Может, ты на полставки подсуетишься?
– Прекрати! Он был там, я его видел!
– Кого?
– Призрака! Фигуру в плаще! Он теперь будет за нами охотиться!
– А ты ему расскажи, что серьгу твой папаша продал знакомому ювелиру. Так что пусть теперь его преследует! – захохотал Вален. – Мы тут ни при чем.
«Действительно. Как это он сам не сообразил?! – Ник испытал огромное облегчение. – У них же нет больше серьги! Теперь пусть у Евгения голова болит».
Ник немного знал ювелира: мужик ушлый, такого призраком не испугаешь. Тем лучше.
Он расставил иконки на спинке дивана, а одну положил под подушку. Все равно засыпать было страшно. Ник открыл молитвенник, прочитал указанную священником молитву и попытался уснуть…
Посреди ночи он проснулся. Там, где была открыта дверь на кухню, в лунном свете ему почудилось белое платье Александры… Весь в поту, Ник вскочил, боясь повернуть голову в ту сторону, несколько раз перекрестился и на цыпочках прокрался в ванную. Там он и просидел до утра, включив свет и трясясь от страха.
Утром Вален еле уговорил его выйти из ванной и позавтракать.
– На, выпей, – Вален достал из аптечки успокоительное. – И ложись спать. При свете дня призраки не ходят.
Таблетка подействовала, и Ник наконец уснул. Вален же решил еще раз перечитать письма Марго. Они относились примерно к тому же периоду времени, что и дневник гувернантки.
...«Моя дорогая Полина!
Ты, конечно же, проявила незаурядное мужество во всей этой печальной и страшной истории, которую мы, обливаясь слезами и замирая от ужаса, прочитали в твоих подробных письмах. К нашему приезду из Европы их накопилось несколько штук.
Известие о трагической и странной гибели Мишеля застало нас в Венеции. В эти дни праздной лени и наслаждения мы вдруг получаем ужасное известие. Если бы небо обрушилось на нас или началось извержение вулкана… и то, кажется, это не застало бы нас так врасплох.
Слезы, слезы и слезы. Мы тут же стали собираться в дорогу. Москва теперь, после смерти Мишеля, всеобщего любимца семьи, никогда уже не будет для нас прежней. Помнишь ли, дорогая Полина, как мы ездили на Москву-реку в санях, по морозу, пили шампанское и закусывали ледяными красными яблоками? Как Мишель на руках выносил нас по очереди из саней, как играли в снежки, как грелись у огромного костра?
Потом мы накупили горячих пирогов с мясом, капустой и грибами и поехали домой. В темноте играли в прятки до упаду, после – смех и нескончаемые разговоры у жарко натопленной печи с синими изразцами. Ведь это никогда, никогда уже не повторится!
Кстати, знаешь ли, что в нашем московском доме, которым, говорят, раньше владел немецкий барон Штейнгель, колдун и масон, – есть очень загадочный подвал? По-моему, именно тогда Мишель, которому страшно нравилось пугать нас всех, и рассказал нам историю сего подземелья.
Раньше на месте дома стояла усадьба богатого и нелюдимого боярина Темного, приближенного самого Иоанна Грозного. И сей боярин сокровища имел неисчислимые, которые прятал в подземелье под своими хоромами. Потом боярин неведомо куда исчез, а богатства так и остались под землею. Но сколько их ни искали, так и не нашли. Слухи ходили, что те сокровища окроплены кровью и что их охраняют души их бывших владельцев. Нам всем тогда и смешно было, и боязно.
Николай, старший брат Мишеля, очень внимательно слушал наш разговор, смеяться не стал, и сразу ушел. Лег спать, наверное. А мы до самого утра пугались и хихикали. С тех пор, между прочим, мне стали слышаться какие-то шаги в подвале. Моя комната расположена на первом этаже. Правда, случалось это очень редко. Я даже никому об этом не рассказывала, знала, что только дразнить будут. Наслушалась, мол, француженка русских басен, теперь вот от страха с ума сошла. А мне это было бы неприятно. Почему я сейчас об этом вспомнила? Сама не знаю…
Нет больше Мишеля, нет Александры. Как резко может все перемениться! Мы обсуждали события, которые ты подробно описала, и не могли поверить.
Кстати, никаких рубиновых серег среди фамильных драгоценностей рода Протасовых никогда не было. Это нам растолковала маман Мишеля. Она точно знает. Где он мог их взять? Почему в Лондоне? Все это необъяснимо…
Ну, буду заканчивать на этом. Пойду разбирать вещи, помогать барышням. Мы ведь только сегодня утром приехали. Вечером отправляемся на кладбище. А Мишеля сможем теперь увидеть разве что во сне. Не представляю себе его могилу…
Всегда твоя, Марго».
«Дорогая моя Полина!
Прошла уже неделя, как мы в Москве. В доме царят скорбь и скука.
После гибели Мишеля барыня совсем расхворалась. Все только и говорят о его смерти. Недоумевают, как такое могло случиться. А уж слухов всяких в свете! В гостиных это самая популярная тема.
Скажу тебе по правде, Полина, что и в самом деле обстоятельства этого происшествия более чем странные. Мишель приехал в Москву внезапно из подмосковной Баскаковых, сказал барыне, что непременно хочет жениться на Александре, ежели она его такой чести удостоит. Предложения он еще не делал, но собирался. Купил ей в подарок много всяких вещей… Маман его была, конечно, не в восторге. Все знали, какое у Алекс хрупкое здоровье. Правда, она богатая невеста. Барыня на эту женитьбу все равно бы согласилась. Она знала, что ни Мишель, ни Николай ее никогда не слушали и все всегда делали по-своему. Но судьба распорядилась иначе.
Однажды вечером Мишель, который вроде никуда не собирался идти, вдруг вскакивает, велит экипаж подать, наспех одевается и уезжает. Даже ужинать не стал. Куда? Зачем?
Утром Елизавета Андреевна спрашивает чаю к себе в спальню, потому что у нее невероятно мигрень разыгралась. Интересуется у горничной, где Мишель, а та и говорит, что молодой барин еще не возвращался.
– Как не возвращался?
Стали ждать. Уж обед, а новостей никаких. Сначала-то не очень волновались. Мужчины Протасовы все отличаются нелегким нравом, могут ночь прогулять, уехать куда-нибудь, никому не сказавшись.
На следующее утро послали Николая разыскивать брата. Целый день его не было. К вечеру, уже в сумерках, вошел он в гостиную – глаза шальные, в лице ни кровинки.
– Умер Мишель, – говорит. И зарыдал.
– Как? Что? Где?! – обычные вопросы.
Принесли Николаю водки. Он и так уже был не совсем трезвый, а тут его и вовсе развезло. Еле добились от него, что тело Мишеля нашли у ограды Донского монастыря, в кустах, с простреленным виском. Никто ничего не видел, не слышал, не знает. Дуэлью это быть никак не могло. Тело бы ни в коем случае не бросили, да и хоть кто-то что-то знал бы. Месть? Ревность? Оставалось только гадать.
