Наталья Солнцева - Иди за мной
Эдик не собирался следить за Ларисой. Так получилось. Он шагал к метро и увидел, как она садится в черный «Ленд Ровер».
Доктор поймал такси и велел шоферу ехать за внедорожником.
— Ты мент? — осведомился тот. У него были темные волосы с проседью и орлиный нос.
— Я врач! Стоматолог…
— А-а! И за кем мы гонимся?
— В той машине моя… жена, — выпалил Эдик. — Она с кем-то встречается.
— И этот кто-то ездит на «Ленд Ровере?» Машина новая, кучу бабла стоит. По-моему, тебе лучше с ним не связываться, — посоветовал таксист. — Поверь опытному человеку, будет только хуже.
— Хуже не бывает!
— Э-э! Какой ты горячий! Потом вспомнишь мои слова, пожалеешь, что не послушал. Ты же врач, а не Рэмбо. Надают тебе по шее, как пить дать.
— Кто надает?
— Ты тупой, да? — осклабился таксист.
— Послушайте, не лезьте со своими советами…
Водитель замолчал и включил радио. Эдик нахохлился, как петух-забияка. Черный зад внедорожника маячил впереди, то теряясь во мгле, то снова появляясь в поле зрения. Вскоре «Ленд Ровер» свернул на парковку у ресторана «Туз».
— Здесь криминалитет тусуется, — сообщил таксист. — Заведение не из дешевых, публика соответствующая. Ты уверен, что тебе надо туда идти, доктор?..
* * *Лариса смущенно оглядывалась. В зале было больше мужчин, чем женщин. Молодые девчонки, разодетые в пух и прах, пили коктейли и громко смеялись. А Берт привез ее сюда в скромном костюме, в котором она ходила на работу.
— Почему ты меня заранее не предупредил, что мы едем в ресторан?
— Зачем?
— Я выгляжу белой вороной среди этих кукол Барби!
— Люблю контрасты, — ухмыльнулся он. — Как твои ссадины?
— Почти зажили.
Они сделали заказ и ждали, когда официант принесет филе косули и красное вино. За соседними столиками обстановка накалялась. Кто-то спорил, кто-то был готов пустить в ход кулаки. Берт перехватил испуганный взгляд Ларисы.
— Еще десяти нет, а они уже надрались до чертиков, — заметил он. — Здесь всегда так. Не бойся! Я же с тобой!
— Ты часто тут бываешь?
— Время от времени.
— Кто эти люди? Ты их знаешь?
— Этих-то? — небрежно повел плечами Берт. — Как облупленных! Все за редким исключением — ворье и жулики, но весьма респектабельные. Иногда в этом зале собираются господа бандиты и даже убийцы.
— Ты шутишь?
— Один из них — перед тобой!
У Ларисы вспотели ладони и пересохло во рту от такого заявления. Она понимала, что Берт шутит, но уж больно экстремальные у него шутки. С ним все не так, как с другими. Если учесть, что она оказалась под колесами его авто, то даже их знакомство произошло в неординарной обстановке.
— Знаешь, какое у меня кредо? Чем хуже, тем лучше! — рассмеялся он.
Официант принес еду и вино. Лариса с опаской попробовала мясо косули. Ей было жалко дикую козочку, похожую на оленя.
— Вкусно?
— Лучше бы ты заказал мне свиную отбивную…
— Свинью, значит, можно есть со спокойной совестью?
Берт проявлял недюжинную проницательность, в отличие от Эдика, которого провести — раз плюнуть.
— Ты ешь и ни о чем не думай, — посоветовал он. — Выпьем за наше первое свидание на нейтральной территории!
Они чокнулись, и Берт проглотил полный бокал вина. Он был за рулем, но сей факт, кажется, нисколько его не трогал. Он налил себе вторую порцию и весело подмигнул Ларисе. Та не разделяла его радости, но не могла не любоваться его чисто мужской привлекательностью.
— Такими темпами ты скоро окосеешь. Как мы поедем домой?
— С ветерком! — хохотнул Берт. — Привыкай, дорогая. Со мной не заскучаешь!
Он был фантастически, невероятно сексуален. На него засматривались юные девицы с оголенными спинами и глубокими декольте. Лариса в таком открытом платье чувствовала бы себя не в своей тарелке. А они ничего… как рыбки в воде.
— Что ты во мне нашел? — напрямик спросила она. — Почему бы тебе не закрутить роман с одной из этих куколок?
— Надоели путаны. Они только на вид хороши, а внутри — пустышки.
— А тебе, выходит, содержание подавай?
— Я одно и то же блюдо по сто раз не заказываю, — объяснил Берт. — И тебе не советую.
Он доел мясо и выпил почти всю бутылку бордо. Бокал Ларисы оставался наполненным, она пила маленькими глотками. Ни косуля, ни вино не лезли ей в горло. Она тяготилась предчувствием чего-то страшного и вместе с тем захватывающего. Рассудок подсказывал ей, что надо встать и уйти. А бесенок внутри ее уже предвкушал взрыв страстей, опасные авантюры и запретную любовь, которая бывает в кино.
Берт слегка охмелел от выпитого. Он развязным жестом подозвал официанта и велел принести еще вина.
— Не пей больше! — взмолилась Лариса.
— Это же не джин. Это виноградный сок, — возразил он. — От сока я не пьянею.
— Я вижу, что ты трезв, как стеклышко.
— Точно! Как стеклышко… Молодец! Оригинально мыслишь…
Берт относился к породе мужчин, которым бесполезно делать замечания, одергивать и приказывать. Они будут поступать наоборот, назло и вопреки. Они ни во что не ставят своих подруг, а те готовы за них на Голгофу. Они…
— Хватит, — сказала Лариса и отобрала у него бокал. — Я не люблю пьяных.
— Ну и дура! Другая на твоем месте хотя бы нормального вина напилась, а ты нос воротишь. Это же настоящее бордо. Из Франции! Там туфту не гонят. Знаешь, сколько стоит такая бутылка? У-у-уу-у!..
У Ларисы мелькнуло подозрение, что он не столько под хмельком, сколько притворяется.
— Идем отсюда! — потребовала она.
— Рано еще…
— Гляди, как бы поздно не было. Здешней публике палец в рот не клади. Откусят. Вон брюнетка в желтых рюшах на тебя пялится во все глаза, а ее парню это не по вкусу.
— Плевать…
— Слюны-то хватит? — разозлилась Лариса.
Ее не покидало ощущение нереальности окружающего мира, — этого ресторана, мяса косули на тарелке, полуголых девиц и отмороженных мальчиков, от которых жди чего угодно. Как ее занесло сюда? Что она тут делает? Неужели это и есть ее мечты, воплощенные методом Вернера? Разве такое может быть?
Берт о чем-то говорил, но она не слушала. Его красивое лицо, словно с киноэкрана; накачанные бицепсы; фирменная одежда; его наглый и презрительный взгляд; «Ролекс» на запястье — все казалось миражом, который вот-вот рассеется, исчезнет, рассыплется невесомым прахом…
— …я приготовил тебе подарок, — донесся до нее голос Мачо. — Сюрприз. В честь нашей неслучайной встречи!
Лариса вздрогнула и перевела взгляд на что-то сверкающее, переливающееся, солнечное. Во все стороны брызнули искры, полыхнули яркие лучи…
— Это тебе…
Она застыла, пораженная. В руках Берта мерцали драгоценные камни. Самоцветы! Не призрачные, а самые настоящие. Оправленные в белый металл, похожий на серебро…
Глава 22
Соня держала интригу. Она не признавалась, где живет и чем зарабатывает на хлеб насущный. Впрочем, источник ее доходов был на виду. Ее роскошное тело, странная красота… ее неуловимый, неповторимый шарм. Нечто демоническое, порочное и пленительное.
В постели она обжигала, как пламя. Это был ураган, ливень, гроза и затмение. Змеиные извивы рук и ног, оплетающие любовника, как лиана оплетает ствол дерева, чтобы высосать из него соки, опустошить и уничтожить. Когда накал схлынет, жажда испытать опустошительное наслаждение просыпается вновь.
— У тебя вздорный характер, — заметил Ренат, отдышавшись и придя в себя. — И ты не умна! Но все остальное компенсирует первые два недостатка с лихвой.
— У меня нет недостатков…
— Ты смерч, Соня! Ты подняла меня на жуткую высоту, закрутила и бросила оземь. Я едва дышу… но готов повторить смертельный полет.
— Не боишься привыкнуть?
— Боюсь…
— Я опиум, — лениво протянула она, раскинувшись на подушке. — Дурман, к которому легко пристраститься…
— Ты придешь завтра?
— Не знаю… Захочу — приду.
— Как тебя найти, если что?
— Если — что? — прищурилась Соня. — Мужчины помешаны на контроле. Ты хочешь держать меня на мушке? Черта с два! Я сама по себе — гуляю, где вздумается, и делаю, что пожелаю. Сегодня я здесь, завтра — там…
— Ты москвичка?
— Сейчас — да.
— Не говори загадками!
— А ты не задавай тупых вопросов…
Синева, покрывающая ее веки, отливала лазурью. Краска ничуть не размазалась, губы все так же блестели кармином. На проколотом пупке — пирсинг: золотая змейка, кусающая свой хвост.
— Знак бесконечности, — прошептал Ренат и поцеловал змейку, потом пупок, потом поднялся выше, к двум совершенным округлостям с маленькими розовыми сосками.
— Где ты живешь? — спросил он, отрываясь от нее.
— В центре. Из моих окон видна река…
