Марина Серова - Загадка в ее глазах
Остаток дороги я наслаждалась мелодиями радио «Шансон». Это было лучше, чем слушать о политических взглядах водителя (он, кстати, оказался ультраправым), которые он ни с того ни с сего вздумал мне изложить.
Бывшая домработница Качалиных жила в доме, который явно знавал лучшие времена. Когда-то это был кирпичный особнячок, но сейчас строение выглядело не лучшим образом. Торчавшая на крыше труба слегка покосилась, окна, давно не мытые, выглядели, как бельма слепого, и мой взгляд, привыкший подмечать всякие мелочи (а уж потом станет понятно, нужные они или ненужные), засек несколько оторванных листов железа на крыше. Судя по всему, люди здесь проживали небогатые.
Я несколько раз нажала на кнопку звонка, но никто не отозвался. Тогда я принялась стучать в калитку, слушая тоскливый однообразный лай собаки за забором. Бедная псина брехала так, словно ей давно все надоело. В отличие от собаки, я чувствовала охотничий азарт. Если все обстоит так, как я думаю, значит, разгадка близка! Конечно, я ни единой минуты не верила в то, что Раиса Хохрякова, пятидесяти лет от роду, со снайперской винтовкой скачет по крышам. Но ведь не зря же это дело попало в список Артема Сердитого? Именно это дело, а не всякие сплетни из Всемирной сети. Дело номер один оказалось ложным следом, но я нисколько не была разочарована. Оно того стоило. Дело номер три пока что скрывалось в тумане — слишком там все было неопределенно. А вот история с домработницей представлялась мне очень интересной.
Калитка наконец отворилась со зловещим скрипом. За ней стояла женщина в валенках и телогрейке, закутанная в платок до самых бровей. Как боярыня Морозова на известной картине.
— Чего надо? — нелюбезно спросила хозяйка.
— Вы Хохрякова? — строго спросила я.
Женщина вроде бы немного струсила и сбавила тон:
— Ну, Хохрякова. А вы кто будете? Из милиции?
Женщина посторонилась, давая мне пройти, что избавило меня от необходимости соврать что-нибудь впечатляющее.
Собака захлебывалась лаем на цепи, совсем чуть-чуть не доставая до тропинки, по которой мы шли к дому. Заснеженный двор был нечищен, повсюду валялись какие-то тазы и ржавые ведра. В доме женщина буркнула через плечо:
— В горницу проходите!
Она не стала снимать ни валенок, ни телогрейки, так и села на шаткий табурет прямо в сапогах и куртке. В комнате было холодно, треснувшее стекло было заклеено бумагой. Повсюду — следы того, что когда-то в этом доме жили гораздо лучше. Например, шведский раскладной диван. Или люстра — вполне симпатичное изделие итальянских стеклянных дел мастеров. Ни телевизора, ни компьютера в зоне видимости.
Женщина подняла на меня потухшие глаза:
— Ну? Спрашивайте, раз пришли. Только не знаю я, что вам надо? Дело давнее…
— Вы — Раиса Хохрякова, бывшая домработница генерала Качалина и его жены?
— Я?! — вскинулась женщина. — Да что вы, нет, Бог миловал! Это сестра моя вам нужна. А я — Валентина, не Раиса.
— Говорят, ваша сестра исчезла два года тому назад?
Валентина выпучила глаза:
— Кто, Райка-то? Исчезла, да… В ИТП-434, что в Красногвардейском районе. Туда и исчезла.
Вот это да! Значит, ценный свидетель не покоится с камнем на шее на дне пруда, а жив и здоров и даже находится в пределах области!
— Так она что, сидит? — переспросила я, хотя все уже и так было ясно.
— Так вам лучше знать, вы же из милиции, — усмехнулась Валентина.
— А кто вам сказал, что я из милиции? — в ответ усмехнулась я.
Того, что последовало дальше, я никак не ожидала. Валентина метнулась в угол, миг — и на меня смотрит дуло ружья. Двустволка блестит от ружейного масла, она явно в отличном состоянии, и обращаться с ней женщина умеет.
— Эй, эй! — Я примиряющее вскинула ладони. — Я вовсе не враг вам! Опустите ружье!
— Муж мой, покойник, был охотник! — заявила Валентина. — И рыбак. Он в семьдесят четвертом году утоп, а ружье мне оставил. Никто о том не знает. Вот застрелю тебя, потом в реку кину, весной и найдут! А придет участковый, скажу — видеть тебе не видела, поняла? Иди отсюда, пока цела!
Глава 9
Женщина явно не шутила, она говорила совершенно спокойно, без каких-либо признаков истерики. На меня не однажды наставляли оружие. В человека-то не так просто выстрелить, как кажется. Люди, которым никогда не приходилось этого делать, в девяноста процентах случаев на это неспособны, что бы они сами по этому поводу ни думали. Единственное исключение — дети, подростки и все люди эры компьютерных игр, у которых представление о реальности несколько размыто. Они думают, что нет абсолютно никакой разницы между мозгами собеседника и мозгами монстра, размазанными по виртуальному полу. С ними я обычно исхожу из предположения, что они нажмут на курок в любой момент. А вот люди докомпьютерной эры ясно представляют себе последствия и, скорее всего, опустят оружие. Но эта женщина выполнит свою угрозу, не задумываясь, это точно.
— Я хочу увидеться с вашей сестрой, вот и все. Мне нужно с ней поговорить!
— Не знаю, чего еще от нас генеральше надо? Всю жизнь она нам поломала, и мне, и Райке. Теперь еще подсылает каких-то…
— Никто меня не подсылал. Я сама пришла!
Валентина немного опустила ружье:
— Хочешь сказать, ты не на генеральшу работаешь?
— На какую генеральшу?! — взвыла я, уже догадываясь, каким будет ответ.
— На Качалину!
— Ну, я на нее работаю…
Дуло уткнулось мне почти в переносицу.
— Да погодите вы! Я — телохранитель, охраняю Качалину. Никто меня к вам не подсылал, она даже не знает, что я здесь. Просто хочу поговорить!
Валентина всмотрелась в меня:
— Телохранитель? Ты?! Смотри-ка, а ведь и правда! Я тебя по телевизору видела.
Хохрякова слегка опустил двустволку. Уф! Однажды я поддалась на просьбу знакомой журналистки и выступила по местному ТВ в программе, посвященной самообороне. Так, ничего особенного: показала пару приемов, которые стоит знать девушкам, если кто-то вздумает напасть на них в темном переулке. После этого я прокляла все на свете. В моей работе одно из важнейших условий успеха — анонимность. Чтобы быть эффективным телохранителем, ты не должен выглядеть так, будто твоя профессия крупными буквами выписана у тебя на лбу. Единственное исключение — те профи, кого используют для устрашения и, так сказать, наглядности. А я — после своего нежданного момента славы — до сих пор иногда хожу по улице в темных очках в пасмурную погоду. Первые два месяца мне вообще не давали проходу благодарные телезрительницы. «Ой, вы мне так помогли, так помогли! Теперь, когда мой козлина меня домогается, я ему первым делом приемчик «бросок через бедро» провожу, потом сажусь на него сверху — и, вы знаете, помогает! Тут же признается, где получку спрятал!» Нет уж, спасибо, к популярности я с тех пор не стремлюсь.
— Охраняешь, значит? Ну и зря! — укоризненно проговорила Валентина. — Если кто-то захочет вышибить мозги генеральше, много людей потом будут спать спокойно.
Ружье Валентина наконец опустила, ловко замотала его в чистые тряпки и спрятала куда-то в недра дивана.
— Не боитесь, что вас на этом поймают? — спросила я.
— На чем? — удивилась женщина.
— Ну, незаконное владение оружием…
Валентина искренне рассмеялась:
— Да чего мне бояться-то! Все плохое со мной уже случилось. Одна сестра на свете осталась, так и ее в тюрьму упекли, а я одна век свой доживаю. Чего уж хуже?
— Послушайте, расскажите мне все — с самого начала.
Валентина промолчала, опустив глаза.
— Да не бойтесь, Качалина ничего не узнает. Ей сейчас не до вас, у нее своих проблем достаточно.
Я выложила на стол сначала одну купюру, потом добавила еще одну, и еще.
— Убери деньги, — негромко сказала Валентина. — За это я денег не возьму.
И она начала рассказ. Ее сестра, Раиса Хохрякова, получила место домработницы у генерала Качалина и его жены еще десять лет тому назад. Тогда Качалин не был генералом, он почти не бывал дома, все свое время проводил по месту службы. Ольга Христофоровна — по образованию учитель начальных классов — только начинала политическую карьеру, продвигаясь по партийной линии. Раиса была рада новой работе — тут последовал долгий и подробный рассказ о проблемах семьи Хохряковых. Но служить домработницей у Качалиных… это оказалось вовсе не так заманчиво, как казалось.
Нет, сначала все было неплохо — Раиса вела хозяйство одинокой дамы, день и ночь занятой карьерой. Ольга Христофоровна была помешана на чистоте, так что уборка занимала большую часть времени, зато готовить приходилось совсем немного. Из минусов можно было назвать только феноменальную скупость хозяйки — к тому времени дамы уже далеко не бедной, но считавшей каждую копейку, да еще ее невероятную подозрительность.
