Антон Леонтьев - Вендетта. День первый
Настя еще несколько раз сталкивалась с тетей Женей, и та каждый раз хмыкала, цокала языком и отпускала сальные шуточки, однако больше девушку не задирала.
В начале осени Настя стала проявлять беспокойство. Отчего генерал-майор Остоженский не объявляется, неужели он забыл ее? Нет, это полностью исключено! Но почему тогда она все еще в колонии?
В конце сентября, под вечер, в библиотеку, где Настя листала старые журналы, пришла одна из молодых заключенных и сказала:
– Эй, Лагодина, тебя Княгиня кличет. Ждет около пошивочной мастерской. Сказала, что важно!
Настя тотчас отправилась к мастерской. Интересно, что хочет сказать ей Елена Павловна? Может быть, какие-то новости с воли?
Около мастерской никого не было – рабочий день уже закончился. Настя осмотрелась, но Княгиню так и не увидела.
– Елена Павловна! – позвала она свою покровительницу, и сразу же до нее донесся шорох.
Настя обернулась и почувствовала сильный удар в живот. Хрипя от боли, девушка повалилась на землю, и кто-то начал избивать ее. Она только сжалась в комок, защищая голову. Затем что-то звякнуло, Настя ощутила резкую боль в спине и потеряла сознание.
* * *Открыв глаза, Настя увидела, что находится в лазарете. Она лежала на кровати около зарешеченного окна. Медсестра в белом халате, заметив, что Настя пришла в себя, встрепенулась и позвала врача, женщину средних лет с иссиня-черными волосами, забранными на затылке в некрасивый пук.
– Что со мной? – спросила Настя, на что врач ответила:
– Кто-то пырнул вас ножом. Вы видели лицо напавшей?
– Нет, – ответила Настя, еле ворочая языком. – Но, скорее всего, там была тетя Женя... Я хотела сказать, Евгения Михайловна Лебедева.
Врач пожала плечами:
– Ну, это только ваши предположения. Сейчас вам требуется покой. Завтра с вами поговорит начальник колонии, а сейчас вас желает видеть Елена Павловна Княжина.
Княгиня вошла в палату, присела на стул около кровати, на которой лежала Настя, потрепала девушку по руке и проронила:
– Паршиво выглядишь, студентка. Ну ничего, выкарабкаешься, ты же молодая и сильная.
– Мне сказали, что туда вы меня позвали... – произнесла Настя.
Княгиня нахмурилась и ответила:
– Брехня! Кто тебе передал?
– Одна из заключенных, – ответила Настя. – Я даже имени ее не знаю, новенькая. И лицо смутно помню...
– Ничего, я этим займусь, – ответила Княгиня. – Нож, которым тебя пырнули, оставили на том же месте. Вот и еще одна зацепка. Отпечатков нет, но я знаю, кто такие ножи делает. Однако тут нечего гадать – тети Жени работа! Только зачем ей на такое идти? Если вскроется, ей навесят еще пятерик. Не врубаюсь я что-то... Ну да ладно, выясню! – Княгиня помолчала, а затем добавила: – Тот, кто тебя ножом пырнул, знал, что делает. Мог бы запросто тебя кокнуть, но ведь не стал почему-то. Рана хоть и глубокая, но жизненно важные органы не повреждены. Как будто... как будто кто-то хотел, чтобы ты оказалась в больничке. Ну, я и тут до всего дознаюсь. А сейчас отдыхай. Кормить тебя здесь будут получше. Завтра еще навещу. И не смей мне тут умирать, студентка!
Княгиня удалилась, Настя прикрыла глаза. Девушка заслышала шаги и, открыв глаза, увидела медсестру – та держала в руках небольшую эмалированную ванночку, в которой лежал шприц.
– Время для внутривенной инъекции, – сказала медсестра, склоняясь над Настей. – Сейчас впрыснем вам витаминчики, сразу пойдете на поправку!
В руку Насте вошла игла, и девушка тотчас почувствовала странное, разрастающееся жжение.
– Мне плохо... – прошептала Настя. – Прошу, позовите врача!
Медсестра, вытащив иглу из вены, успокоила:
– О, это всего лишь местная реакция. Сейчас все пройдет.
Но Настя почувствовала нарастающий шум в ушах, в глазах начало темнеть. Девушка попробовала что-то произнести, однако из горла вырвалось только маловразумительное клокотание. Рука, в которую медсестра ввела «витаминчики», онемела. Анастасия почувствовала, что становится трудно дышать.
– Сейчас все пройдет, – донесся до нее далекий голос медсестры, бесцеремонно оттягивавшей Насте веко. – Отличная реакция, просто отличная.
Что было дальше, Настя не помнила. Казалось, что вокруг нее царит необыкновенный шум. Ей так хотелось, чтобы шум смолк, но он, напротив, только усиливался. Кто-то начал трясти ее, причем так бесцеремонно, что Настя желала лишь одного, чтобы все это как можно быстрее прекратилось.
Все действительно прекратилось, но затем возобновилось: и шум, и тряска. А потом снова странная, гнетущая пауза. Вернее, полнейшая тишина и темнота. И опять их сменили свет и тормошение. И так несколько раз подряд.
* * *Девушка открыла глаза и подумала: почему же она раньше не догадалась сделать это? Взгляд уперся во что-то зеленое. Только через некоторое время Настя поняла, что перед ней стена, выложенная плиткой цвета морской волны.
– Наконец-то! – раздался до того громкий голос, что Настя поморщилась. Попыталась попросить, чтобы в ее присутствии не кричали, но язык не слушался.
Только спустя много часов Настя узнала, что в ту ночь умирала восемь раз. Лишь благодаря невероятным усилиям врачей, а также тому обстоятельству, что начальник колонии позволил перевезти больную из тюремного лазарета в одну из нерьяновских больниц, где она попала в руки лучшего кардиолога в городе, Настя и осталась жива.
– Вы – целая научная статья в профессиональном журнале! – заявил пожилой профессор, спасший Насте жизнь. – Вообще-то я был настроен весьма пессимистично и не думал, что мы сумеем вытянуть вас с того света. Ваше сердце упорно не хотело биться, и откажись оно работать в ближайшие десять минут, я бы отдал команду завершить реанимационные меры. Вы умирали с десяти вечера до половины пятого утра, уважаемая Анастасия Всеволодовна. Такое не каждому суждено испытать!
Что же именно с ней случилось, Настя узнала несколько позже, когда окрепла и ее перевели в палату интенсивной терапии. Там девушку посетил сам начальник колонии, в которой она отбывала наказание, и долго расспрашивал касательно того, что произошло вечером того дня, когда кто-то напал на нее и пырнул ножом. Затем начальник, седой усатый полковник с лихим казацким чубом, выслушав рассказ Насти, сказал:
– Анастасия Всеволодовна, настало время сказать вам правду. Тем вечером вам была сделана внутривенная инъекция хлористого кальция, и это на фоне того, что после ранения вам ввели сердечные гликозиды. А сердечные гликозиды вкупе с хлористым кальцием – убойная смесь, почище укуса кобры! Поэтому инъекция вроде бы безобидного препарата и привела к клинической смерти. Вообще-то у вас не было шансов выжить, ведь вы находились в палате одна. Работники лазарета на следующее утро обнаружили бы ваше бездыханное тело, и тогда поделать ничего было бы уже нельзя. Однако Княгиня... я хотел сказать, Елена Павловна Княжина, пожелала увидеть вас во второй раз тем вечером – она принесла вам пачку новых журналов. Елена Павловна всегда добивается того, что хочет, поэтому ей было разрешено навестить вас. Она-то и нашла вас в бессознательном состоянии и подняла тревогу.
Получается, что Княгиня спасла ее. Вернее, собственная Настина страсть к чтению...
– Вы помните, кто сделал вам инъекцию? – поинтересовался начальник колонии.
Настя слабо качнула головой:
– Медсестра...
– Ага! – обрадовался полковник. – Вы сможете установить, какая именно? Вы запомнили ее лицо? Отлично!
– Что будет со мной? – спросила Настя.
Начальник колонии пригладил чуб и сказал:
– Буду откровенен. Когда мне доложили об этом происшествии во вверенной мне колонии, я мог бы замять дело. Ну, умерла одна из заключенных... Разве такого не бывает? Но я придерживаюсь мнения, что никто не может быть наказан более того, чем установлено законом. Поэтому я связался с Нерьяновском, и вас доставили к профессору Сипливому, нашему прославленному кардиологу.
– Но почему? – спросила Настя. – Медсестра ошиблась с медикаментами или с дозой?
Начальник колонии помрачнел:
– Раньше бы это дело замяли, но сейчас ведь в стране гласность и перестройка! Хлористый кальций внутривенно на фоне лечения сердечными гликозидами – не халатность и не глупость, а попытка убийства. Происшествием уже заинтересовалась прокуратура, но я не хочу раздувать дело. Ведь получается, что в итоге виноват я, начальник! Поэтому, Анастасия Всеволодовна, советую вам держать язык за зубами, ведь вы после пребывания в больнице вернетесь в колонию. Если будете вести себя как надо, вам будут созданы благоприятные условия, и я лично позабочусь о том, чтобы с вами больше ничего подобного не случилось. Да и не забывайте, именно я могу помочь и с амнистией, и с условно-досрочным освобождением...
* * *Насте в те дни было не до расследования причин покушения, поэтому, когда ее навестил следователь (все тот же самый Андрей Олегович Воскобойников!), она заявила, что ничего не помнит и ничего не знает. Воскобойников, как ей показалось, не поверил, но настаивать не стал.
