Антон Леонтьев - Вендетта. День первый
Настя, вздохнув, принялась излагать известные ей факты. Московский гость с непроницаемым лицом восседал на стуле и ловил каждое слово девушки. Настя, поведав о своем задержании, вдруг смешалась и смолкла.
– Вот, собственно, и все, – произнесла она.
– Ты кого-нибудь здесь посвящала в свою историю? – спросил генерал-майор Остоженский.
Настя подумала о следователе Воскобойникове. Первоначальное ее мнение о нем кардинальным образом переменилось. Неприятный тип, себе на уме, к тому же явно инертный или, что хуже всего, связан с мафией. Она рассказала ему обо всем, а он не придумал ничего лучше, как посоветовать ей обо всем забыть. Ну и ну, тот еще служитель Фемиды!
– Нет, – решительно ответила Настя. – Только вам, Глеб Романович, рассказала. И я верю, что вы поможете мне!
Генерал-майор потер подбородок, кашлянул и на мгновение задумался. Сначала отец, потом мать... и вот теперь дочь стоит на его пути. Лагодины такие неугомонные! И хуже всего то, что вразумить их нельзя. От Галины Сергеевны пришлось избавиться – это сделала пара зависимых от Остоженского урок. Хлопнули женщину, украли сумку с документами и исчезли. А нынче еще и дочка на горизонте замаячила! Причем докопалась до такого, о чем Глеб Романович и не подозревал. Оказывается, некий патологоанатом Хрипунов обладает протоколом вскрытия трупа прокурора и в состоянии доказать, что Всеволод Петрович не покончил с собой, а был застрелен...
– Ну и хорошо, что только мне рассказала, – произнес вслух Остоженский. – Кстати, можешь называть меня дядей Глебом. Так вот, Настюша, твой рассказ меня не удивил. Когда я работал в Нерьяновске, он тогда Болотовском назывался, то понял: в городе имеется криминальное сообщество, именуемое в народе мафией. Как и твой отец, я пытался искоренить это явление, однако, увы, не получилось. Сначала Всеволод Петрович погиб, потом меня перевели в Москву. Но то, что ты сообщила мне, является чрезвычайно ценной информацией.
– Глеб Романович... то есть я хотела сказать, дядя Глеб... – испуганно заговорила Настя. – Поэтому я и обратилась к вам. Вы ведь меня защитите? Я не знаю, на кого мне еще рассчитывать. Следователь... – Девушка снова подумала о Воскобойникове. Если мафию накроют, то наверняка арестуют и противного Андрея Олеговича. – Следователь оказывает на меня давление, для него важно получить от меня чистосердечное признание. А ведь тогда я окажусь в колонии!
– Настенька, буду с тобой откровенен: избежать суда не удастся. Однако я обещаю тебе, что приложу все усилия, дабы вызволить тебя из мест заключения как можно быстрее. Увы, у нас, в отличие от Америки, нет программы защиты свидетелей, в которую включают лиц, готовых дать показания против мафии. Причем там свидетели получают иммунитет по уголовным делам. Но я должен сказать, Настя, что ты очень смелая девушка.
Анастасия улыбнулась. Дядя Глеб ее в беде не оставит. Он, в отличие от рыжеволосого следователя Воскобойникова, не станет замалчивать факты, а поможет ей.
– Однако мне потребуется какое-то время, – продолжал генерал-майор. – Ты сама понимаешь, Настя, что мафия не дремлет, и, если ей станет известно о той информации, которой ты располагаешь, тебе придется туго, тогда даже я не смогу оказать содействие. Нам надо перехитрить мафию. А сделать это очень легко – ты признаешься в содеянном, то есть в проникновении в квартиру тех самых Хрипуновых с целью ограбления...
– Но ведь я не собиралась их грабить! – воскликнула Настя.
Дядя Глеб мягко остановил ее:
– Конечно, не собиралась, мне ли этого не знать. Но пусть мафия ни о чем не подозревает, ведь самое главное – фактор неожиданности. Мне нужно время, чтобы собрать необходимые улики, убедить начальство, разработать операцию. Ты, Настюша, чрезвычайно важный свидетель, но, увы, находишься в следственном изоляторе. Чтобы обезопасить себя от покушений со стороны мафии, ты должна молчать. Если ты молчишь, то мафии ты неинтересна, ты становишься заурядной домушницей, каких тысячи. Отличное прикрытие! Я лично прослежу за тем, чтобы ты попала на образцово-показательную зону. А затем, месяц или два спустя, когда мафию повяжут, ты выйдешь на свободу. Согласна с моим предложением?
Настя кивнула.
– Дядя Глеб, я понимаю, что преступила закон, но ведь не для обогащения и не ради корысти, а для торжества справедливости! Ваша идея спрятать меня от мафии в тюрьме просто гениальна. А что будет потом с моей судимостью?
– Приговор отменят, – заявил с апломбом генерал-майор. – Уж я позабочусь, Настюша.
– Дядя Глеб, даже не знаю, как благодарить вас! – воскликнула в эйфории девушка. – Вы... вы так много сделали для меня! Без вашей помощи я бы сошла с ума!
– Ну что ты, – сказал Остоженский, – не могу же я бросить тебя в беде. Однако запомни: ты никому не должна рассказывать о том, что знаешь.
Когда девушку увел конвоир, Остоженский ударил по столу кулаком и прошептал:
– Ну что же, Хрипунов Степан Игнатьевич, тобой я займусь немедленно. А девчонка никогда больше не выйдет на свободу – вот уж о чем я точно позабочусь!
Генерал-майор сразу же понял, что Настя несет в себе угрозу. Собственно, она ничего еще не знает и даже не догадывается о том, что главой мафии в Болотовске был он, дядя Глеб. Но девушка напала на след патологоанатома, и этому было необходимо положить конец. Настю Остоженскому не было жаль – она представляла для него и его организации опасность. А все, кто представлял опасность, подлежали уничтожению. Настя Лагодина отправится в колонию. И там же, в колонии, она найдет смерть.
Удовлетворенный принятым решением, Глеб Романович вышел из комнаты для свиданий.
* * *Свидание с дядей Глебом успокоило Настю. Ну вот, а она боялась, что никто не захочет ей помочь. Остоженский был лучшим другом ее отца и обязательно сделает так, чтобы она оказалась на свободе. И помимо этого, начнет борьбу с мафией.
Сразу же после разговора с генерал-майором Настя заявила конвоиру, что желает сделать заявление и хочет увидеть следователя.
Девушка написала «чистосердечное» признание, сообщив, что на проникновение в квартиру Хрипуновых ее подвигла корысть. Воскобойников протянул Насте протокол, та внимательно прочитала его и подписала каждую страницу.
– Я рад, что вы вняли моему совету, Анастасия Всеволодовна, – сказал Воскобойников. – Слышал, к вам приезжал из Москвы генерал-майор Остоженский. О чем вы с ним говорили?
– Если содержание нашего разговора так вас занимает, можете спросить у него самого! – ответила дерзко Настя. Она не собирается посвящать этого субъекта в подробности беседы с дядей Глебом.
Андрей Олегович вздохнул:
– Анастасия Всеволодовна, поверьте, я вам не враг. Я прекрасно понимаю, что вы оказались в ужасной ситуации, однако вы не должны усугублять ее. Одна с так называемой мафией вы ни за что не справитесь. Умный же всегда отступит, сказал кто-то из философов. Вы не помните, кто именно?
Смерив Воскобойникова презрительным взглядом, Настя ничего не ответила. Она не станет больше изливать душу какому-то конопатому следователю.
«Девица, похоже, мне не доверяет», – подумал Андрей, когда Настю увели. Он пролистал показания Анастасии и остался доволен. Теперь ей ничто не грозит. Глупо ведь изображать из себя Дон Кихота и бороться с ветряными мельницами. Или...
Воскобойников на мгновение представил, что его ждет. Годы и десятилетия работы в одной и той же должности. Когда-то он был полон идеалов и энергии, но все давно прошло. Он сделался пособником мафии, пусть и невольным. Однако только так он может сохранить жизнь упрямой девчонке. Да и свою собственную тоже.
И все же Андрей чувствовал себя не лучшим образом. Неужели ничего изменить нельзя?
* * *Потянулись однообразные, серые, скучные дни. Настя по-прежнему находилась в изоляторе временного содержания. Несколько раз ее вызывали на очные ставки. Ей пришлось оказаться лицом к лицу с Лидией Мироновной и ее любовником, санитаром Полянским. Настя отказалась от мысли разоблачить неверную жену – никто ведь ей не поверит, да и пускай сами разбираются в своих проблемах.
Пришлось столкнуться и с трясущейся от возмущения Марьей Прокофьевной, что Насте было неприятнее всего. Она попыталась принести свои извинения, но пенсионерка ничего и слышать не хотела, а прямо пылала негодованием:
– Докатились! Таких, как ты, при Иосифе Виссарионовиче на Колыму отправляли или расстреливали. И правильно делали! Ты ведь настоящая вредительница, вот кто ты!
Настя смирилась с тем, что ее считают воровкой. Собственно, это было отчасти правдой. Ну ничего, дядя Глеб поможет, он вытащит ее из тюрьмы. В том, что все будет хорошо, Настя не сомневалась.
Адвокат девушки, унылый косноязычный мужчина, был очень доволен тем, что подзащитная дала признательные показания. Теперь оставалось одно – ждать суда. Настя подружилась с несколькими женщинами, сидевшими в одной с ней камере. Кто-то, как и она, попался на воровстве, другие на спекуляции и торговле краденым, двух женщин обвиняли в проституции, а Елену Павловну по кличке Княгиня – ни много ни мало в попытке убийства. Того, что она напала на своего неверного любовника и всадила ему в живот нож, Княгиня и не скрывала, а сожалела только об одном – что ей не удалось довести задуманное до конца.
