Эдгар Уоллес - Люди в крови
— Сюпер еще не уверен в этом. Но завтра будет все известно.
Когда Джим опять встретился с Сюпером в условном месте, сыщик сказал:
— Будет лучше, если я вернусь в полицейский участок не на своей «адской машине», а в вашем автомобиле. Где он?
— В гараже, недалеко отсюда. Я охотно вас подвезу…
Сюпер явно что-то задумал, но Джим предпочел не расспрашивать его. Они поехали в полицейский участок Трафалгер-сквера, где стоял мотоциклет. Сюпер привязал его к багажным ручкам автомобиля, и Джим тронулся в путь.
— Зайдемте, Ферраби, — сказал Сюпер на пороге участка. — Я только справлюсь, нет ли новостей.
Сюпер не ошибся. Дежурный сообщил ему, что пятнадцать минут назад в участок явился мотоциклист и заявил, что когда он проезжал по шоссе, кто-то дважды стрелял в него.
Сюпер удовлетворенно хмыкнул.
— Но стрелок ведь не попал в цель? Я думаю, он промахнулся, потому что не сумел определить скорость, с которой ехал мотоциклист… А вот если бы по шоссе проехал я, стрелок не промахнулся бы, потому что преступники хорошо знают скорость машины Сюпера.
— Вот как? — спросил пораженный Джим. — Вас хотели застрелить из засады?
— Да, хотели. Отсюда — блестящая идея ехать в вашем автомобиле, а не на моем мотоциклете. Вот так-то! Не одного только Кардью могут осенять блестящие идеи…
Только теперь Джим понял, почему Сюпер предпочел ехать в автомобиле. Если хитрый трюк с ловушкой преследовал цель убить Сюпера, не исключено, что «Большая Нога» попробует подстрелить сыщика из-за угла, тем более, что мотор Сюпера слышен за версту.
— Я нисколько не удивлюсь, если в один прекрасный день меня отправят в лучший мир, — с философским спокойствием заявил Сюпер. — Но вынужден признать: «Большая Нога» работает безукоризненно… Леттимер уже вернулся?
— Нет, — ответил дежурный надзиратель, — он еще в городе.
Бедный надзиратель ошибался. В этот момент Леттимер сидел на плетне возле кустов в глухой части лондонского шоссе. В руках у него был большой автоматический пистолет…
Джиму Ферраби показалось вполне естественным отправиться на следующий день к мисс Лейдж, чтобы отвезти ее в больницу. Ему показалось, что дорога между ее домом и Вимут-стрит слишком коротка. Он с удовольствием продлил бы время пути, чтобы подольше побыть рядом с этой очаровательной девушкой, на долю которой выпало так много страданий. Сестра милосердия сообщила, что мистер Лейдж провел день хорошо, однако ночью не спал.
— Он, по-видимому, привык спать днем и странствовать по ночам, — сказала она. — Кажется, после обеда он узнал меня. Смотрел на меня с таким удивлением, будто пытался что-то вспомнить. Утром он спросил, не могу ли я повести его к морю, так как он должен присматривать «за тремя и четырьмя». Заведующая говорила: то же самое он вчера спрашивал и у нее. Совершенно непонятно, что имел в виду мистер Лейдж…
— Оставим это для Сюпера, он найдет объяснение, — сказал Джим. — Нас сейчас интересует мнение врача после вчерашнего осмотра…
— Врач повторил, что есть надежда на полное выздоровление. Операция назначена на субботу.
Когда Джим и Эльфа вышли на улицу, она снова заговорила о пироге. Еще до поездки в больницу Джим сообщил ей, что в лаборатории не нашли в пироге яда. Эльфа не поверила.
— Но я был у Сюпера, и он прямо заявил мне, что яда не обнаружено, — настаивал Джим.
— Я все утро думала о том, не был ли мой отец свидетелем какой-либо сцены в связи с убийством мисс Шоу, — сказала Эльфа. — Может быть, он заметил убийцу. Утром я поехала в Кинг-Венг-Уолк, чтобы увидеть мистера Кардью. Он говорит: возможно, отца хотели отравить, потому что он видел, что происходило в береговой вилле. Ведь отец жил в пещере, откуда отлично виден Бич-Коттедж. Сюпер говорил, что полиция исследовала пещеру. Возможно, отец жил там в течение многих лет. Он обычно спускался вечером со скалы по веревочной лестнице, и возвращался в пещеру с рассветом, каждый раз поднимая за собой лестницу. Она была настолько бела от мела, что даже Сюпер не заметил бы ее среди бела дня.
…У дверей дома Эльфы на Кубит-стрите Джим был разочарован: он ждал, что девушка пригласит его на чашку кофе. Но Эльфа сказала:
— Я буду сегодня очень негостеприимной и не приглашу вас в дом. Я очень устала и чувствую себя нехорошо.
— Стакан чая в парке и музыка быстро снимут усталость. Разрешите пригласить вас…
— Нет, мистер Ферраби, благодарю вас. Я бы хотела хорошенько отдохнуть. Я предчувствую какую-то опасность… думаю, случится нечто ужасное…
— Чувствую, вам действительно следовало бы выпить стакан чая в парке, — сказал Джим с улыбкой. Эльфа улыбнулась и пожелала ему спокойной ночи.
Был чудный вечер. Джиму не хотелось ужинать одному. Он повернул автомобиль на запад к первому участку, но не нашел ни Сюпера, ни Леттимера. Тогда он поехал в Баркли-Стек. Мистер Кардью разгуливал по саду, заложив руки за спину. Лоб его был нахмурен, он казался озабоченным. Услышав шум мотора, Кардью обернулся и, узнав Джима, приветливо помахал рукой.
— Добро пожаловать, мистер Ферраби! Вас я рад видеть больше, чем всех остальных… Никак не могу прийти в себя после смерти несчастной Дженни, все кажется мне нереальным; часто мне чудится ее голос… бедная Дженни! — он тяжело вздохнул.
…Они дошли до конца дерновой площадки и повернули на маленький лужок справа. Отсюда был хорошо виден Хиль-Броу, владение Эльсона. Из трубы большого камина поднимался белый дым.
— Сегодня слишком тепло, чтобы топить! — заметил Кардью. — Интересно бы знать, зачем он топит камин в такой теплый вечер?
Кардью и Джим молча стояли, глядя на дым.
— Может быть, слуги сжигают хворост, — предположил Джим.
— Нет, для этого есть специальная печь в саду. Кроме того, сейчас весна, и сад давно очищен от хвороста и сухих листьев.
— Вероятно, он сжигает свои старые бумага, — добавил Кардью, — я тоже поступаю так каждый год…
Адвокат многозначительно хмыкнул.
— Я не особенно хорошо знаю Эльсона, — сказал он, — но он слишком ленив, чтобы самому уничтожать старые бумаги… интересно знать, что же он сжигает?
Кардью оглянулся и позвал садовника.
— Погодите, я напишу письмо, а вы передадите его мистеру Эльсону, — сказал он ему. Через минуту Кардью появился с конвертом в руках. Садовник пошел к дому Эльсона.
— Видите ли, мистер Ферраби, я пригласил мистера Эльсона к завтрашнему ужину не потому, что рад видеть его в своем доме. Просто мне интересно, застанет ли мой садовник его одного в комнате, когда передаст это письмо.
— Но зачем это?
— Интересно, отослал ли Эльсон слуг, чтобы остаться одному. А теперь, мистер Ферраби, я покажу вам кое-что интересное.
Джим прошел за адвокатом в его рабочий кабинет. Он догадался, что имеет в виду адвокат под этим «кое-что», увидев на столе некий предмет, завернутый в бумагу. Кардью сорвал обертку, и Джим увидел модель Бич-Коттеджа.
— Я заказал специальному мастеру эту модель, которую он изготовил в течение одного дня, — сказал Кардью с гордостью. — Вот я снимаю крышу. — Сказав это, он снял крышу и показались маленькие комнаты. — Мастер еще не окрасил модель, но это не важно… Вот здесь кухня! — Кардью указал карандашом на одну из комнат. — Вы можете даже заметить дверные болты… Вот отверстие между кухней и столовой, то есть небольшое оконце, закрываемое ставнем. Я должен обратить ваше внимание на важный факт. С момента, когда Дженни Шоу вошла в дом и до того, когда она или кто-то другой вышли оттуда, прошло пять минут. Теперь ясно: она или они оба тотчас вошли в кухню… спрашивается, зачем?
— Чтобы захватить с собой письмо.
Кардью смущенно взглянул на Джима.
— Письмо? — быстро спросил он. — Что вы хотите этим сказать?
— Ну, это письмо, адресованное врачу секционной камеры западного Суссекса. Сюпер нашел конверт и кирпич под кухонным столом, под которым лежало это письмо.
— Письмо? Вот этого я не понимаю! — глаза адвоката забегали. — Об этом Сюпер не сказал ни слова на последнем заседании следственных властей. К тому же это не вкладывается в мою версию. Было бы лучше, если бы Сюпер не запаздывал со своими сообщениями.
— Я уже жалею, что рассказал вам о письме…
Кардью мрачно посмотрел на модель.
— Но письмо еще можно согласовать с моей версией, — сказал он, помолчав. Джим заметил, что голос Кардью дрогнул. — Я не хотел допустить какого-то иного мотива убийства, кроме… Вы сказали, конверт был адресован врачу секционной камеры? В таком случае, возможно, это самоубийство?
— Нет, Сюпер уверен, что это — убийство, — сказал Джим и тотчас же пожалел о своей чрезмерной болтливости.
— Да, я должен опять начать все сначала, — продолжал Кардью, — но я решу эту загадку во что бы то ни стало. Я уважаю Минтера, несмотря на все его недостатки. Но убежден, что в данном случае Минтер не окажется победителем…
