Майкл Гилберт - Этрусская сеть
– Вы хотите поговорить с Лабро?
У капитана забилось сердце.
– Да. Мне его нужно видеть.
– Я поищу. Вы англичанин?
– Да.
– В войну у нас тут был один англичанин. Из Австралии.
– Это же надо!
– Он был военнопленный, понимаете? Обещал моей внучке жениться, – старушка засмеялась.
– И женился?
– Вернулся в Австралию. Думаю, там он давно был женат. Взгляну, закончил ли Лабро с тем другим синьором.
Исчезла. Прошло двадцать минут. Лабро с неизвестным синьором все ещё не закончил.
Капитан разглядывал фотографии на стенах. Была их дюжина, и все свадебные.
Надеялся, что внучка смогла найти замену коварному австралийцу.
В коридоре раздались шаги, дверь открылась и вошел мужчина средних лет. Двери за собой он закрыл пинком.
– Вы Лабро Родичелли?
– Похоже, что так.
Капитан почувствовал, как от него несет спиртным.
– Я хочу сделать вам предложение.
– Небось страховку? – Лабро показал в усмешке бурые кривые зубы.
– Это был только предлог.
– Лишнее. Я знаю, зачем вы здесь.
– Тем лучше.
– Вас зовут Комбер. Я писал вам пмсьмо. Вы английский адмирал.
Капитан принял новый чин не моргнув глазом. Что-то в поведении Лабро ему не нравилось и он хотел понять, что.
– Я написал вам, как другу того англичанина, что сидит за решеткой из-за старого Зеччи. За то, что сбил его и оставил в кювете. Правильно?
Капитан ещё больше выпятил бороду, но все ещё молчал.
– И вы хотите, чтобы я помог. Я ведь ему предлагал. Послушайся он меня, ничего бы не случилось. Но он не хотел, все задирал нос. Теперь уже поздно. Предложение отменяется. – Он грохнул кулаком по столу. Молчание капитана его бесило, хотелось спорить, но было не с кем. – То, что я предлагал, уже не продается.
– А что вы предлагали?
– Ага, вы хотите знать? Верю. Теперь вы готовы и заплатить. Пришли с полной мошной. Так я вам тогда прямо скажу, что вы и ваш приятель можете сделать. Вы можете меня… – и Лабро отчетливо объяснил, что именно.
– Как хотите, – сказал капитан и повернул к дверям. – Зря я сюда тащился. – Его спокойствие приводило Лабро в ярость, казалось, он готов на него броситься, но что-то во взгляде капитана его удерживало.
– Если вдруг передумаете, знаете, где меня искать. До свидания. – 126 – Капитан вышел во двор. Он хотел проверить свои подозрения. На грязной брусчатке видны были следы покрышек «мишлен», исчезавшие где-то за домом.
7. Статика и динамика
– Это мой дом, – заявила Аннуциата. – Здесь все мое, каждый кирпичик, каждая щепочка. И я говорю, что Диндони тут не останется!
– Мы не можем его выбросить на улицу, – сказала Тина.
– Дадим ему неделю, пусть найдет себе другое жилье.
– А квартплата?
– До неё мне дела нет. Мило был человек бережливый. Деньги у нас есть и на наш век хватит.
– Ну, если ты так считаешь, – с сомнением в голосе сказала Тина.
– Мы могли бы сдать флигель какому-нибудь художнику. Они вечно ищут мастерские.
Как раз вчера я видела объявление… вот, в газете… О, Господи!
Листая «Коррера ди Фиренца», она вдруг заметила снимок в одном из репортажей.
– Что там? – спросила мать.
– Посмотри, ты посмотри сюда! На эту женщину.
– Что там пишут? Прочитай, доченька!
– «Важная свидетельница по делу англичанина Брука, обвиняемого в убийстве флорентийца Мило Зеччи, – Мария Кальцалетто.»
– Ну и что?
– Тут её фотография, гляди! – Тина сунула матери газету. Аннунциата, надев очки, сказала:
– Лицо её мне кажется знакомым.
– Это Мария, Мария, к которой ходит Диндони. Работает в кафе на углу. Я их там видела сто раз.
– Точно?
– Тут немного нерезко, – признала Тина, – но это она.
– Что это значит?
– Это значит, что мы были правы. Это заговор, и Диндони в нем замешан. У него слюнки текли по нашей мастерской, дождаться не мог.
– Диндони? – недоверчиво переспросила Аннунциата.
– Ну, разумеется, не один, с сообщниками. Помнишь, что говорил нам отец? Что за ним следили двое. Тогда мы смеялись, а он был прав. Диндони сказал им, что отец вечером куда-то собрался. Но… – Тина вдруг запнулась. – Но откуда он мог это знать? Отец ведь был так осторожен и говорил только в кухне. Мама, что с тобой?
– Ничего.
– Ты неважно выглядишь.
– Ничего странного. Но ты заговорила об отце и сразу все вспомнилось… Что ты собираешься сделать?
– Поговорить с этой женщиной.
– Ладно, поговори, – ей теперь явно хотелось, чтобы дочь ушла.
На углу стояла машина Меркурио. Тот выскочил, когда подошла Тина. Первой её мыслью было не обращать внимания. Но потом она решила, что помощь его может понадобиться, и сказала:
– У меня тут кое-какие дела в кафе. Если хочешь, пошли.
В зале было как всегда днем пусто, но в задней комнате кто-то двигался. Откинув портьеру, они вошли. Мария расставляла бутылки на полках, доставая их из картонных ящиков. Заметив вошедших, остановилась и равнодушно взглянула на Тину и чуть внимательнее – на Меркурио.
– Что вам угодно?
– Поговорить, – сказала Тина. Швырнула газету на стол. – Это Ваше фото?
– Возможно, – ответила Мария, не глядя на снимок.
– Вы давали показания в полиции?
– Я рассказала то, что видела и слышала.
Тина рассмеялась. Нельзя было назвать этот смех приятным.
– Вы рассказали им, как научил вас мерзавец Диндо.
– Я говорила только правду.
– Чего вас понесло на Виа Канина в половине одиннадцатого ночи?
– А это запрещено?
– Почему вас не было здесь? В это время в кафе полно народу, а? Если в эту забегаловку вообще кто-то ходит.
Мария на обиду не ответила.
– Если хотите знать, мы в тот вечер закрыли в девять. Старик Тортони не возражал.
Я сказала ему, что мне нужно к сестре. Она живет у римских ворот. От неё я и возвращалась, когда случилось несчастье.
Меркурио сказал:
– Это звучит как сказочка для полиции. Лучше скажите нам поживее, как было на самом деле – Все так и было.
– Странно, что ты вдруг решила навестить сестру, – заметила Тина, – хотя всем известно, что вы с ней два года не разговариваете. С той поры, как она отбила твоего любовника.
– Лжешь! – Лицо Марии залилось румянцем.
– А с каких это пор от Римских ворот возвращаются по Виа Канина?
– Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы.
– Кто был тут в тот вечер, когда вы закрыли кафе в девять часов?
– Как кто?
– Тут были двое мужчин? Верно? Один здоровенный, другой поменьше?
– Не знаю, о чем вы, – заявила Мария, но прозвучало это неуверенно.
– Да хватит, – сказала Тина. – Ну не такая ж ты дура. Последние дни они торчат тут каждый вечер, развалившись, как свиньи, и хлещут вино за счет заведения.
Тут заговорил Меркурио, заговорил громко и безапелляционно.
– Чую кровь, – сказал он.
Обе женщины пораженно взглянули на него. Мария побледнела.
– Я владею даром свыше. Я провижу будущее и прошлое тоже. И говорю вам, – Меркурио не спускал с Марии взгляда, полного темной силы, – говорю вам, что той ночью в комнате произошло нечто ужасное.
Мария не выдержала:
– Не смотрите на меня так! Ничего тут не случилось! А если случилось, я не имею с этим ничего общего. Меня здесь не было…
Она вдруг умолкла, то ли вскрикнув, то ли всхлипнув, но причиной этого был не Меркурио, а здоровяк, который вошел в комнату, откинув штору.
– Эти типы к тебе пристают, милочка? – спросил он.
Тина ахнула, а Меркурио, все ещё во власти какой-то высшей силы, медленно обернулся, взглянул на здоровяка и сказал:
– Ваши руки в крови…
– Будет лучше, если вы уберетесь отсюда, – сказал здоровяк. – Девушка из-за вас нервничает.
Тина сказала:
– А ты чего раскомандовался, мерзавец проклятый?
Не обращая на неё внимания, тот быстро шагнул к Меркурио, схватив его за воротник. С таким же успехом мог заняться ловлей угрей. Меркурио ловко вывернулся из его захвата, оставив в руках здоровяка пиджак.
Тина огляделась в поисках оружия. Ближе всего был бильярдный кий. С криком – «Получай, дъявол!» – она взмахнула тяжелым концом кия над головой бандита. Тот ловко увернулся, но стоявшей за ним Марии не повезло. Тяжелый конец кия угодил ей в висок, раздался глухой удар и Мария сползла на пол.
По– прежнему не обращая внимания на женщин, здоровяк не спускал глаз с меркурио, сказав:
– Ну ладно, если хочешь, устроим стриптиз.
Рванувшись вперед, он напряг руки, ухватил Меркурио за шелковую сорочку и рванул.
Шелк разорвался, обнажив голубую майку.
Меркурио зашипел: – Гад! – и бросился на него. Тот врезал ему в живот, точнее собирался, но Меркурио, который был не менее ловок, чем его противник, в последний момент увернулся, подставил бок, обхватил здоровяка руками и, отжав его голову, впился зубами ему в ухо.
Большинство людей от такого приема бы взвыло, но здоровяк и не пискнул. Вырвав правую руку, он спокойно поднял её и нацелился Меркурио в глаз. Меркурио пришлось отпустить ухо и отвернуть лицо. Но рука нажимала все сильнее и, не повышая голоса, здоровяк прохрипел: – А теперь я тебе вырву глаза!
