Фридрих Незнанский - Московский бродвей
– Скажите Анжелике, чтобы срочно собиралась. Мы ждем ее у машины. Лучше уехать прямо сейчас, пока не появилась милиция. А то начнется горячка, «раскрытие преступления по горячим следам». До утра отсюда не выберемся.
– Да, это правильно, – ответил Петрунин. – Сейчас я скажу Анжелике…
Мы обошли спорткомплекс и стали ждать у белого лимузина Анжелики. При свете ночных фонарей он смотрелся гигантским морским монстром, зачем-то выбравшимся на сушу.
– Ты не знаешь, – нарушила молчание Лена, – почему первым делом эстрадные звезды покупают такие лимузины, размером с трамвай? Они ведь жутко неповоротливые. Особенно на московских улицах…
– Знаю, – ответил я, – это очень просто. Ход у них тихий, плавный, не то что в микроавтобусе. В них просторно. На диванах можно с удобствами отдохнуть. Кроме того, есть холодильник и кондиционер. А при желании, я слышал, можно устроить даже малогабаритный умывальник.
– Да, кондиционер в машине – это вещь, – задумчиво сказала Лена, – особенно в такую жару.
Я посмотрел на часы. Без двадцати одиннадцать. Город постепенно забывал о том, что всего несколько часов назад буквально изнывал от жары. А на возвышении, где мы находились, и вовсе дул легкий приятный ветерок.
Через несколько минут в дверях появилась заплаканная Анжелика, которую вел под руку Слава Петрунин. Анжелика всхлипывала и терла глаза кулаками, точь-в-точь как маленький ребенок. Лена достала из сумочки носовой платок и протянула его Анжелике. Та кивком поблагодарила и вдруг с новой силой зарыдала, на этот раз на плече у Лены.
– За что мне все это, а, Лена? – доносилось сквозь всхлипывания. – Что я такого сделала?
– Поехали домой, – твердо сказала Лена и повела Анжелику к машине.
Ехали мы в полном молчании. Джип нельзя было оставлять у «Олимпийского», и пришлось следовать маленьким кортежем.
Лена вела машину довольно лихо, чувствовалась ее привычка к скорости. К сожалению, в Москве особенно не разъездишься… Несмотря на то что час пик уже давно закончился, в центре движение оставалось довольно оживленным. Мы двигались рывками. Едва впереди кто-то сворачивал и образовывался небольшой просвет, Лена тут же нетерпеливо переключала скорость и преодолевала несколько метров дороги за считанные секунды. Потом, правда, приходилось вновь жать на педаль тормоза. Было видно, что Лену очень раздражает вынужденная необходимость постоянно притормаживать, используя мощность своей замечательной машины примерно на одну сотую, а может, и меньше.
Мы с Леной решили не оставлять Анжелику и отправились вместе с ней на дачу, где она жила. К тому же нужно побеседовать, выяснить детали. Узнать, в конце концов, кого она подозревает… Хотя, если честно, у меня сразу возникли определенные сомнения в том, так ли уж непричастна Анжелика к этой странной череде нападений на эстрадных звезд. Знаете, иногда даже до меня доходят отголоски тех скандалов, которые практически постоянно бушуют в среде московской музыкальной богемы. Хотя я бы ее «богемой» не назвал, слишком утонченное понятие… Так, тусовка, причем подавляющее количество ее представителей занято не музыкой, не искусством, а просто-напросто выколачиванием денег из зрителей, приходящих на концерты, покупателей дисков и музыкальных кассет. Конечно, мне могут возразить: мол, никто никого силком в концертный зал и на стадион не тащит и уж тем более не заставляет покупать кассеты и диски. Но это с какой стороны посмотреть. Не все так просто…
– Слушай, – нарушил я тишину, – Лена, а ты уверена, что Анжелика непричастна ко всем этим случаям?
Лена несколько минут молчала, внимательно глядя на дорогу.
– Ты знаешь, Юра, честно говоря, до сегодняшнего вечера я была в этом уверена. Анжелика не такой человек, чтобы устраивать подобные гадости.
– Но ты же не слишком хорошо ее знаешь, – возразил я.
– Вполне достаточно. И потом, я доверяю своему женскому чутью.
– Но тем не менее после того, что случилось сегодня…
Она кивнула:
– Да, после сегодняшнего происшествия я стала сомневаться. В конце концов, я довольно долго с ней не общалась, представляешь, какие за это время могли произойти перемены? Она стала звездой, а слава, как известно, большое испытание. Через медные трубы немногие проходят без всяких потерь. Кто знает, может быть, Анжелика не выдержала этого испытания?
Я затушил сигарету и повернул ручку радиоприемника. В машине зазвучал мотив какого-то старого блюза.
– Но даже если не выдержала и эти два случая – с Симеоновым и Разиной – в какой-то степени ее рук дело, – рассуждал я вслух, – это не причина, чтобы отказываться от защиты. В конце концов, мне самому интересно во всем разобраться. И уж поверь, я сделаю это не хуже твоего Бородулина.
Лена шутливо ударила меня по руке:
– Он такой же мой, как и твой.
– А вот тебе компания подозреваемой и ее адвоката может сильно повредить. Подумай, какие выводы сделает Бородулин, если узнает, что ты раскрываешь мне следственные тайны.
Лена беспечно махнула рукой:
– Ну, во-первых, никто не может мне помешать общаться с тем, кто мне нравится.
– А я тебе нравлюсь? – быстро спросил я. – Ловлю на слове.
Она неожиданно серьезно и внимательно заглянула мне в глаза:
– Да, Гордеев, нравишься. Даже несмотря на то что ты…
– Смотри на дорогу! – закричал я.
Прямо перед нами неожиданно выскочил огромный КамАЗ. Еще чуть-чуть – и мы врезались бы в его красный бок с надписью «Спецремжилмонтажстрой». Лена выкрутила руль, и мы, провожаемые четырехэтажным матом водителя КамАЗа, поехали дальше. Вскоре мы догнали лимузин Анжелики.
– Вот видишь, – иронично сказал я, – нельзя одновременно делать два дела.
– Это какие? – спросила Лена.
– Ну… Вести машину и рассказывать, несмотря на то что именно я тебе все-таки нравлюсь…
Лена пожала плечами:
– Ничего, как-нибудь… А что касается Бородулина, то он и сам не допускает меня до следственных материалов. Впрочем, я подозреваю, что ничего важного он еще не наскреб…
Музыка стихла, и раздался голос диктора:
«Здравствуйте. Как несколько минут назад с пометкой „срочно“ сообщили почти все основные информационные агентства, сегодня, около половины одиннадцатого вечера, было совершено нападение на Анну Разину. Она присутствовала на концерте известной молодежной певицы Анжелики. Когда концерт уже подходил к концу, неизвестный преступник попытался плеснуть в лицо Разиной кислотой, которую принес с собой в стеклянной банке. Свидетели преступления сообщают, что Разина не пострадала, так как основное количество кислоты попало на охранника певицы, который успел закрыть ее своим телом…»
– Да, – прокомментировал я, – теперь будет разговоров… Сначала на мужа напали, потом на жену…
«…Этот случай, – продолжал диктор, – выглядит еще более загадочным, если вспомнить нападение на мужа Разиной, певца Элема Симеонова, около двух недель назад. Есть основания также предполагать, что имеется связь между нападением на Разину и происшедшим буквально несколькими часами ранее нападением на сына известного певца Григория Консона».
Сообщение о случае в ресторане «Прага» мы выслушали молча.
– Так вот почему мне звонил Бородулин, – наконец произнесла Лена, – он, судя по всему, допросил задержанного и раскопал какие-то новые факты.
Я кивнул:
– Да, вероятно, это так. Может быть даже, задержанный сообщил что-то связанное с Анжеликой…
– И тем случаем, когда она устроила скандал в «России». Интересно, как это связано?
– Все это, надо сказать, оптимизма не прибавляет, – заметил я. – Ты по-прежнему доверяешь своему чутью?
Лена промолчала…
Между тем мы выехали за пределы Москвы и приближались к дачному поселку в Ватутинках, где, как известно, проживало большинство наших эстрадных звезд, в том числе и Разина. Поговаривали, что здесь сотка земли стоит почти столько же, сколько небольшая квартира в спальном районе Москвы, так что позволить себе жить в этом районе могли только самые богатые.
Дорога оказалась совсем узкой – всего-то две полосы движения, туда и обратно. Несмотря на поздний час, машин здесь оказалось очень много. Нам ничего не оставалось, как пристроиться в конце длинного хвоста автомобилей, двигавшихся с черепашьей скоростью. К счастью, мы ненамного отстали от лимузина Анжелики, он находился от нас всего на расстоянии одной машины. Между нами вклинился роскошный ярко-алый «порше», который, несмотря на сумасшедшую цену и свои пятьсот лошадиных сил, вынужден был так же, как и мы, двигаться со скоростью сонной улитки.
– С работы, что ли, все едут? – с досадой говорила Лена.
– Ха, – усмехнулся я, – ты думаешь, что все эти люди торопятся с работы? Как бы не так! Они сами себе рабочий день назначают.
– Ну, – попыталась вступиться за окружающих Лена, – может, не все такие уж миллионеры.
