Татьяна Иванова - Алмазы французского графа
— Ладно, Толян. Я тебя все равно дождусь, узнаю, что там, да как. А ты не вздумай с ментом откровенничать о нас! Шеф сказал, если только рот откроешь, — прибьет, понял?
— Успокойтесь вы со своим шефом. А то я дурак. Мне-то себя светить зачем?
— Во, во! Правильно! Ты себя, Толя, теперь беречь должен. Поди за шефа работать придется, а? — и Квыча довольно засмеялся.
— Что ты ржешь?
— За тебя радуюсь!
— Радоваться пока нечего. Ладно, все, мне идти надо, а еще отлить хочется.
— С перепугу что-ль? — снова засмеялся Квыча.
— Да пошел ты! — и Анатолий нажал на отбой.
ГЛАВА 17
Совещание оперативной группы, подл руководством майора Камушева, проходило на этот раз в кабинете полковника Новикова, который лично изъявил желание узнать, как продвигается расследование ряда последних убийств.
Майор, открыл обширную оперативку сообщением о том, что сотрудник Ларионова Полищук Валентин Романович, "имеющий зуб" на профессора, по какой-то причине дезинформировал следственную группу. Ибо ни одна живая душа, бывшая в указанном им кабаке в вечер убийства профессора, его не опознала.
— Таким образом, Полищук потенциально попадает в число подозреваемых, — заключил майор.
— Ну, это еще ничего не значит! — попробовал не согласиться с Камушевым полковник. — Если он был один, и, при этом, не привлекал к себе особого внимания, его действительно мог никто не заметить.
— Опрошенный бармен, наоборот, сказал, что как раз и обращает внимание на таких вот одиноких. — Возразил полковнику майор. — Они, по его мнению, зачастую, и являются камнями преткновения каких-нибудь нестандартных приключений. Если человек пришел в общественное увеселительное заведение в совершенном одиночестве, это уже напрягает. — Считает он. Бармен заявил, что, напротив, будь в кабаке Полищук, он бы этого одиночку сразу приметил. Тем более, что тот завсегдатаем их заведения не являлся, а, следовательно, был "свежим лицом".
Итак, по Полищуку в настоящее время, ведется дознание, — где он действительно находился в момент убийства Ларионова, а также выясняется, из-за чего у них с профессором произошел последний конфликт.
А, что ж вы раньше его об этом не спросили? — упрекнул подчиненных полковник.
Спрашивали. Да только он сводит все к банальным зацепкам профессора "ни с того, ни с сего". — Доложил Камушев. — А вот теперь, думаю, придется потрясти его как следует.
Далее Камушев доложил о результатах поездки в Тулу, которая была осуществлена, так сказать, для профилактики. Однако связи с событиями, происходящим в Москве, там, по всей видимости, нет. — Заключил майор.
— Какие версии еще имеются по Ларионову? — спросил полковник.
— Мы выяснили, что до Ларионова, его квартира принадлежала профессору физики Зуеву Степану Трофимовичу, — приемному отцу Виталия Михайловича. И в данный момент пытаемся отыскать родственников Зуева. Ларионов младший, — сын профессора, точно не знает, имелась ли родня у его приемного деда, по причине того, что Зуев умер, когда ему было всего два года.
— Ну, и? — не понял полковник.
— А вдруг кто-то из бывшей Зуевской родни, решил расправиться с "приемными" своего родственника, чтобы потом претендовать на московскую жилплощадь? — пояснил Камушев.
— Совершенно не понятно, зачем вы взялись за эту версию? — пожал плечами полковник, — только потому, что других больше нет?
— А то, что квартира приватизирована на Ларионова старшего, в то время, как Ларионов младший, являющийся владельцем теткиной квартиры в Петербурге, к Московской пока не имеет никакого отношения. А будет иметь только в том случае, если заявит о своих правах наследника. Но ведь могут заявить и другие, которые вдруг найдутся и докажут свою родственную связь с Зуевым, разве не так?
— Так-то оно так, но, за давностью времени, уж слишком эта версия "холодна". — Заключил полковник. — Хотя, попробуйте, конечно, может, чего и откопаете.
— Еще что-то есть по Ларионову?
— Нет. — Развел руками Камушев. — Мы работаем, товарищ подполковник, может, что-нибудь и всплывет по ходу дела.
— Ладно, докладывай дальше.
— А дальше по Беловой. — И Камушев рассказал о ее сыне.
— Не знаю, что выяснит сегодня Смуров, но вчера ему удалось узнать вот что. — Выйдя из отделения, Белов не сразу ринулся к дочери, как хотел. Он сел в трамвай, проехал пару остановок, но, решив вдруг изменить маршрут, вышел и сел в трамвай, идущий в обратную сторону. Одним словом, он сошел у метро и направился не к Екатерине Леонидовне, а прямиком на Садово- Кудринскую, где жила его мать. Игорь выследил его до того момента, когда он подошел к подъезду соседнего с Софьей Максимовной дома, набрал по домофону номер чьей-то квартиры, но ему так никто и не открыл. После этого он отправился к дочери.
В общем, прежде всего надо выяснить, к кому шел Белов и по какому делу. Смуров "попасет" его сегодня до конца. Может, после похорон что-то и прояснится. Должен же он увидеть того, кого хотел!
По Беловой также проводился и проводится опрос жильцов. Прежде всего, мы пытаемся выяснить, может кто-то видел чужого, выходящего из подъезда в тот вечер, или входящего в подъезд с кем-нибудь из жильцов. В доме ведь имеются домофоны. Опрашиваем всех. — И старушек, и подростков, гуляющих на улице, и жильцов, окна которых выходят в сторону подъезда. Допрос проводил я лично.
— Не густо пока. — Заключил полковник.
— Пока да, — согласился майор.
— Нравишься ты мне, Камушев!
— Чем же, Виктор Петрович?
— Тем, что у тебя на все бодренькая установочка имеется. Этакая неунывающая надежа!
— А без нее-то, как, Виктор Петрович? На том и дело спорится!
— Ладно, что по этому, третьему бизнесмену?
Работаем. — Камушев рассказал о трех наметившихся версиях.
— Уже успели разобраться с оружием. Двадцать минут назад мне позвонили эксперты и сообщили, кому принадлежал "Вальтер", из которого стреляли в Самохина.
— Кому?
— Грушевскому. Помните, пять лет назад мы вели его дело.
— Постой, постой, это какое-же?
— Да, криминалка по авторитетам. Дружка они тогда порешили, Быстрова Валеру. А Грушевского этого мы еще успели застать на месте преступления. Только вот пистолетик его не нашли. Пульки были, а пистолетика не оказалось! Он признался потом в отделении, что выбросил "Вальтер" в окно, как только нас увидел, однако мы его тогда не нашли.
— А где сейчас этот Грушевский?
— На зоне.
— Выясните где, и отправляйтесь к нему на свидание.
— Обязательно выясним, товарищ полковник. Тем более, что на Самохина, похоже, как раз братва и наехала!
— Да? Уже выяснили?
— Да, нет пока, просто по подчерку похоже. Забелин, правда в офис вчера наведался " по горячим следам".
— Ну, и что ты там выяснил? — обратился полковник к Игорю.
— Разговаривал с сотрудниками, а также с главным бухгалтером и с одним из замов убитого, который является еще и соучредителем фирмы. С одним из, а сколько у Самохина еще таких замов-соучредителей?
— Еще один помимо Бережного. Николай Сомов. Но с ним переговорить мне не пришлось. Он уже вторую неделю безвылазно находится в Клину. Они там продуктовую базу отстраивают. Работает с утра до ночи, а ночует в местной гостинице.
— Это кто ж тебе доложил, что он такой занятый?
— Да, все, кого опрашивал.
— Ну ладно, тогда это не так напрягает. Но в Клин придется наведаться.
— На днях планировали, — подсказал Камушев.
О том, кто "наезжал на Самохина", никто из опрошенных не знает. — Продолжал докладывать Забелин. — Бухгалтер Кудрявцева, сказала, что с ней шеф такими вещами никогда не делился. Она даже понятия не имеет, под крышей они работают, или нет. Зам. Бережной Анатолий Петрович, тоже говорит, что не при делах. Сообщил, что его дело, — работа, а всем остальным, якобы, занимался Самохин. Но мне этот самый Бережной почему-то не понравился, товарищ полковник.
Что так?
Показался каким-то испуганным. Глазки бегают, и сразу видно, побаивается что-то лишнее сболтнуть. Сдается мне, что он наверняка знает об этом наезде, только светиться не хочет!
— Понятно!
— И потом, когда я опрашивал секретаршу Самохина, Машу Калашникову, она явно намекнула на то, что Бережному должно быть известно о "наезде".
— И как же она это сделала?
— Во первых, рассказала, что шефу позвонили по мобильнику как раз в тот момент, когда она находилась в его кабинете с какими-то бумагами. И из его разговора она поняла, что Самохина куда-то срочно вызывают, и что вызов этот ему ничего приятного не сулит. — У Владимира Петровича после этого звонка сразу испортилось настроение, — заметила Маша, причем, испортилось очень сильно. И во вторых, после разговора с ними, опять же при ней, он позвонил Бережному и сказал — " ну, что, я поехал".
