Екатерина Савина - Иллюзия любви
– Лохи, – констатировала только что очнувшаяся Никитишна. – зуб даю, опять за участковым побежали...
– Да клала я на него! – бесстрашно воскликнула Сикуха и запустила бутылку в ближайший палисадник.
Никитишна проследила траекторию полета бутылки и тяжко вздохнула:
– Бухнуть-то не осталось? – спросила она у своей подруги. – Сдохнешь, пока до магазина дойдешь.
– Есть! – усмехнулась ей в ответ Сикуха и достала из-за пазухи пузырек с какой-то мутной жидкостью. – Спиртяга! Высшая проба!
– Даешь!!! – пиратски хриплым голосом завопила Никитишна и вскочила с лавки.
И сделала несколько нетвердых шагов к затихшему магнитофону.
Сикуха, взявшаяся было за бумажку, которой был заткнут пузырек, вдруг перевела взгляд на меня:
– А тебя какого тут надо? – не очень-то вежливо осведомилась она.
Я повернулась и пошла прочь. Вслед мне полетел надрывный голос из магнитофонных динамиков:
– Дождик капал на рыло-о-о... И на дуло нагана-а-а... Лай овчарок все ближе-е-е... Автоматы стуча-ат... Я тебя не увижу-у-у... моя родная мама-а-а...
Глава 7
Оглушительный телефонный звонок вывел Васика из привычного для него в последнее время оцепенения – странного состояния постоянного пьяного полусна-полубодроствания. Васик еще несколько мгновений барахтался в темной жиже бредового сна, потом решительно открыл глаза и, тряхнув головой, шагнул к телефону.
– Алло, – услышал он, – Это ты, Васик?
– Я, – ответил Васик.
– Это Даша звонит, – сообщила телефонная трубка голосом Даши. – Почему у тебя голос такой?..
– Какой?
– Какой-то... Ты что – спал?
– Спал, – ответил Васик и вспомнил, что находится он в квартире Даши, и в этом самом Дашином звонке ничего удивительного нет. Просто она, скорее всего, желает осведомиться, как у него дела и что Васик намеревается делать дальше.
– Я поговорила с Владимиром Михайловичем, – сказала Даша, – все в порядке.
– С каким Владимиром Михайловичем? – спросил Васик и зевнул.
– Да что с тобой? – несколько повысила голос Даша. – Просыпайся! С каким Владимиром Михайловичем... С тем самым человеком, который как-то может нам помочь отыскать эагадочного дядю Моню. Теперь вспомнил?
– Ну да, – ответил Васик, – так что – где живет этот дядя Моня и кто он вообще такой?
– Пока ничего не знаю, – проговорила Даша.
– Ты же сказала, что все в порядке, – напомнил Васик.
– Когда сказала, что все в порядке, – терпеливо выговорила Даша, – я имела в виду то, что Владимир Михайлович согласился нам помочь. Я ведь предупреждала, что это долгая музыка – проверить человека по ментовским каналам. Тем более, что нам известно только имя этого самого человека. То есть – не имя, а скорее всего – прозвище. Кличка. Если это так, то отыскать человека по кличке, используя милицейские связи, все-таки возможно. Если, конечно, наш дядя Моня когда-то контактировал с ментами. В смысле – конфликтовал. Понятно?
– Ага, – ответил Васик, – а мне теперь что делать?
– То, что тебе говорили, – сказала Даша, – ничего не делать. То есть – делай, что хочешь, только не суйся, пожалуйста, к своей возлюбленной.
Васик некоторое время молчал. Потом заговорил снова.
– Не пойму я что-то ваши заморочки, – высказался он, – главное... Вы бы что-нибудь определенное мне сообщили, а то все намеки какие-то... Сами говорите, что дело это меня касается в первую очередь, а все сведения до меня доходят... в последнюю очередь...
– Не нервничай, – понизив голос, проговорила Даша, – я не могу сейчас тебе объяснять долго, я с улицы звоню. А насчет намеков, ты зря. В этом деле вообще почти ничего не понятно и не ясно. А о какой-то определенности и говорить не приходится. Тем не менее, Владимир Михайлович мне поверил и обещал помочь. И то – я долго ему расписывала все подряд и даже кое-что приврала для убедительности. И он согласился на помощь только из-за уважения к моему отцу, ну и... личной симпатии ко мне. Он меня, между прочим, называл своей приемной дочерью, когда я помладше была. У него своих-то детей нет... Ну ладно. Главное ты понял – не ходи с своей Нине. Ведь понял?
– Да, – помолчав, ответил Васик, – понял.
– Тогда до встречи, – сказала Даша, – я сейчас домой еду. Я тебя застану?
Васик пожал плечами, как если бы разговаривал с Дашей напрямую, без помощи телефонной связи, но потом спохватился и ответил:
– Даже не знаю. Наверное, все-таки нет. Домой поеду. Или прогуляюсь. Если что – звякните мне на мобильный. Ах да... мобильный-то я по пьянке посеял где-то...
– И документов у тебя нет никаких и денег тоже, – напомнила Даша, – права ты потерял. Так что – как будешь на машине по городу ехать, я мало себе представляю.
– Да ладно, – не беспечно, а как-то даже устало проговорил Васик, – в первый раз, что ли... Тем более, менты мою тачку уже останавливали – вчера. А снаряд в одну и ту же воронку дважды не попадает. Ну, по крайней мере – в один и тот же относительно краткий промежуток времени.
– Как знаешь, – отозвалась Даша, – в любом случае... Слушай, лучше домой поезжай. Так мы тебя с Ольгой найти сможем, если что.
– Ладно, – снова сказал Васик, – как, кстати, у Ольги дела? Она вроде собиралась потолковать с моими старушками-алкоголиками?
– Не знаю, – ответила Даша, – как у нашей Ольги дела, но уверена, что все нормально. Это же все-таки – наша Ольга... Она обещала тоже – после того, как закончил свои дела – приехать ко мне, где мы все и встретимся.
– Ага, – неопределенно сказал Васик.
– Ну, пока, Васик.
– Ага, – снова сказал Васик, – пока.
И положил трубку.
Васик отвернулся от телефона, сунул руки в карманы, чтобы найти сигареты – и вдруг открыл, что он уже полностью одет, хотя, кажется, раздевался, когда ложился спать.
Или нет?
Пытаясь вспомнить, раздевался он или нет, или, может быть, он успел одеться еще до телефонного звонка... – Васик, гремя ботинками прошел к комнату и опустился в кресло. Сигареты вдруг обнаружились по подлокотнике, пепельница стояла под ногами.
Закурив, Васик снова прикрыл глаза.
Несколько минут он не видел ничего. Потом над его головой легко потянуло сквозняком, шевельнулись волосы – и привычно кольнуло сердце. А через неопределенной длины отрезок времени он уже медленно брел вдоль по сумрачному коридору, где из-за клубящейся темноты невозможно было разглядеть потолок, а по стенам – тесно были развешаны множество старинных портретов, на которых тысячи художников всех народов и времен изображали одно и то же лицо – точеными чертами, изумительной бледностью и красотой, тяжелыми прядями черных-черных волос – напоминающее лицо призрака прекрасной принцессы из древней легенды, сложенной тогда, когда то, что сейчас называется Европейским континентом, было под властью золотопанцирных воинов Атлантиды.
– К чертовой матери, – вслух проговорил Васик и поднялся с кресла, – домой – так домой. Чтобы со мной можно было бы как-то связаться. Но сначала я должен заехать к моей Нине. Что-то сказать и... И наконец посмотреть квартиру, где она живет. А то...
Он прошел к входной двери, оглянулся в поисках ботинок и вспомнил, что уже полностью одет.
– Нет ничего хуже неопределенности, – снова сказал, обращаясь к своему отражению в высоком зеркале, покрывающем одну из стен в прихожей, – так что... Меня можно понять. Но не заехать к Нине я не могу. Я ее уже сколько не видел. И цветы послал... – добавил он, будто перед кем-то оправдывался.
Он вышел из Дашиной квартиры, захлопнул за собой дверь и поморщился от слишком громкого звука звякнувшего английского замка.
Потом спустился вниз и уже через несколько минут катил на своей машине по направлению к дому, где жила его возлюбленная – Нина Рыжова.
* * *Пространство перед подъездом напоминало поле битвы. Лавочка, на которой Васик недавно выпивал с двумя старушками-уголовницами, была перевернута. Неподалеку от нее валялась разбитая бутылка из-под водки, смятая в бесформенный блин пластиковая бутылка из-под «Пепси-колы». Органично дополняли картины останки растоптанного магнитофона, оторванная нарукавная нашивка «МВД России» и обширная, словно Каспийское море, лужа розово-зеленоватой блевотины.
Васик остановил свою машину у бордюра, вышел и остановился, недоуменно покачивая головой.
– А что здесь бы-ыло... – раздался вдруг рядом с ним печальный голос.
Вздрогнув от неожиданности, Васик обернулся и увидел неизвестно откуда появившегося пенсионера с грустными глазами, из той породы пенсионеров, которые постоянно неизвестно откуда появляются возле остановившихся с какой-либо целью прохожих и начинают рассказывать им последние новости околодворового значения, хотя их никто, кажется, об этом не просит.
