Екатерина Гринева - Сердцеед, или Тысяча и одно наслаждение
– Да. Обязатель. Позвоню.
Но взгляд был устремлен в сторону.
Он дотронулся до моей руки и быстро одернул свою руку. Как будто бы обжегся.
В машине я смотрела на дорогу и хмурилась. Мне было не по себе. Я въехала во двор – мне хотелось остановиться и закурить. И тут в верхнем зеркальце я увидела, как черный «Ниссан седан» остановился за мной на приличном расстоянии. Он стоял, угловатый, резкий, опасный, отражая мутный свет близстоящего фонаря. Как неровный осколок стекла с острыми краями. Я смяла сигарету и приложила ладонь ко рту. Погасила свет и какое-то время сидела в темноте. Потом дала задний ход, резко развернулась и ринулась навстречу «Ниссану».
Тот как будто бы опешил от моего натиска и с опозданием среагировал на мой маневр. Машина, фырча, развернулась и вырулила на трассу.
– Ну, гад ползучий! Ну, сука! – ругалась я. – Ты от меня не уйдешь теперь.
Я нажала на педаль, и колеса с визгом заскрежатали об асфальт.
Кто бы он ни был, от меня он не уйдет.
Я ехала, прибавляя скорость, стиснув зубы и ни на секунду не выпуская из поля зрения «Ниссан».
Он же словно дразнил меня, то позволял приблизиться, то наоборот отставал от меня. Водитель за рулем сидел хороший, я признавала это. Вот только кровь, ударившая мне в голову, не позволяла просто так отпустить его.
Мы вылетели на загородное шоссе, и здесь я изо всей силы нажала на газ, готовая протаранить своего врага, невидимого за тонированными стеклами. Это он стрелял в меня около Динкиного дома? Он?
Шоссе было почти пустынным. По краям дороги тянулись редкие деревья, между ними высились волнистые сугробы. Внезапно машина съехала к краю обочины и остановилась. Заглох мотор?
Не раздумывая, я выскочила из машины и бросилась к «Ниссану». Мне даже не пришла в голову мысль: не поступаю ли я несколько опрометчиво, кидаясь навстречу опасности? В этой машине могла оказаться целая куча лиц кавказской национальности или братков российского разлива. Я даже не чувствовала страха – в такой я была ярости – жуткой и неконтролируемой. Ну просто бы убила на месте того или тех, кто петлял передо мной по этой длинной ночной дороге.
Примерно в метре от «Ниссана» я застыла на месте. Ноги вдруг стали неожиданно-ватными, и я замерла, сообразив, что я наделала. Вот сейчас из этой машины на пустынной дороге раздастся автоматная очередь, и пули прошьют меня, прежде чем я успею что-то понять или повернуться спиной к своему преследователю.
В ушах звенело, и я облизнула пересохшие губы.
Что мой конец так непростительно близок, не хотелось даже и думать. Ну никак.
Из машины на меня смотрели. Мне казалось, даже сквозь тонированные окна я вижу этот взгляд – колючий и беспощадный, как лазерный луч, который сейчас разрежет меня надвое – молниеносно. Я замерла. Мое сердце бешено стучало о ребра, и ожидание было невыносимо. Но повернуться спиной к машине я не могла: это было еще хуже – знать, что у тебя за спиной стоит эта машина, откуда враг смотрит на тебя.
Тонкая полоска чернеющих деревьев рассекала небо на две неровные половины. Звезд не было – на меня смотрело глухое плотно-матовое небо.
Дверца медленно открылась. На секунду я зажмурилась. В томительном ожидании был слабый проблеск надежды, что все еще обойдется.
Открытая дверца… – это был уже почти приговор. Взрыв с отсрочкой в пару секунд.
Сначала показались ноги – в черных лакированных ботинках – прямо как в фильме «В джазе только девушки», где у гангстеров были черные лакированные ботинки и белые носки – такой вот пижонский штрих.
Носки были не белые, а вот штиблеты – вполне гангстерские. Я сглотнула.
Потом показалась твердая мужская рука, и наконец что-то большое и темное вывалилось на дорогу и весело присвистнуло, глядя на меня.
– Марго! Ты что ли? Впрочем, я так и подумал.
Я повертела головой. Это было… слишком неожиданно и неправдоподобно.
– Игорь? – спросила я робко, не веря звукам собственного голоса.
– Ну да, я! – ответили с легким раздражением. – А что? Глазам своим не веришь?
– Не верю. Но зачем ты преследовал меня?
– Кажется, начала ты первая…
– Я?
– Ты! Ты увидела мою машину и бросилась в погоню. Чем она тебе не угодила?
– Не хочешь признаваться и не надо! Значит, ты приехал? – спросила я, тупо глядя на него.
– Как видишь!
– Зачем?
– Ну, это вопрос не для дороги…
– А Динка знает?
Он бросил на меня злой, сердитый взгляд.
– Конечно, нет!
– А почему – нет?
– Тебе не кажется, что дорога – неподходящее место для выяснения отношений? Сейчас вынырнет машина и собьет нас. Поехали. По пути поговорим.
– Это ты в меня стрелял? – выпалила я. – На днях?
– Стрелял? – Лицо Игоря стало озабоченным. – В тебя стреляли?
– Ну да!
Он подошел и тряханул меня за плечи.
– Ты не шутишь?
– Нет.
– Кто?
– Если бы знать!
– Садись ко мне.
– А моя машина?
– Я позвоню одному человеку, и за ней приедут. – Дай ключи и скажи адрес – ее пригонят к твоему дому. Идет?
– Идет. – Я отдала ключи, села в «Ниссан» и поджала ноги. В салоне пахло морозцем и дорогой кожей. Игорь не смотрел на меня или делал вид, что не смотрит.
«Ниссан» тронулся с места, и Игорь сказал, глядя в верхнее зеркальце:
– Ну… рассказывай, как жила все это время?
– С начала или с конца?
– Можно с середины.
– Неужели тебе интересно? – не удержалась и подколола я.
– Еще как!
– Тогда бы позвонил. Или приехал пораньше, не ждал восемь лет.
Разговор принимал опасный характер, я стиснула кулачки и замерла, уткнувшись взглядом в переднее стекло. Зачем я лезу с этими дурацкими вопросами? Зачем?
– Дела! – хмуро бросил он, вставляя ключ в зажигание.
Я хмыкнула.
– Замужем?
– Собираюсь. – Играть так играть. По всем правилам. – Есть один кандидат. Приятный молодой человек. И я в него влюблена. По-настоящему.
Легкий звук, похожий на фырканье, прозвучал совсем рядом. Машина плавно тронулась с места, и я вздернула подбородок. Если он вздумает подкатывать ко мне с такими вопросами, пусть ни на что и не надеется. Отбрею так, что мало не покажется.
– Отлично! – сказал он преувеличенно-громко, да так, что я вздрогнула. – Значит, скоро свадьба? Со свидетелями и выкупом невесты? Поздравляю.
– Спасибо.
Дорога была почти пустынной; редкие машины освещали нас узкими лучами фар и, торопливо фырча, ехали дальше…
– Мишка пропал, – сказала я, нарушив тишину.
– Какой Мишка?
– Муж Дины. Твоей жены.
С минуту-другую он молчал, переваривая информацию.
– И давно?
– В первый день Нового года.
Игорь присвистнул.
– Не свисти! – раздраженно бросила я. Теперь меня почему-то в нем все раздражало. Да так, что возникло желание выбежать из машины и рвануть обратно – к собственной.
– Не буду, – как-то слишком покорно согласился он. – Не буду, раз тебя это раздражает. Сорри! Я просто думаю.
– Над чем?
– Как над чем? – он словно удивился. – Над пропажей мужа моей бывшей жены.
Фраза звучала как-то слишком витиевато и оскорбительно. Как насмешка.
– И… что ты надумал?
– Пока ничего. В милицию обращались?
– Нет.
– Почему?
– Потому… ты что, не знаешь Динку – она паникерша и сразу подумает бог знает что.
– Не знаю, – как-то слишком спокойно сказал он. – Динку не знаю.
– Свою бывшую жену?
Он бросил на меня пронзительный взгляд, от которого похолодел позвоночник.
– Не успел узнать, так будет точнее.
– Или – не хотел.
– Или не хотел, – согласился он.
Возникла пауза – липкая, тягучая, как конфеты ириски на зубах.
– И что теперь ей делать?
Он пожал плечами.
– Ждать.
– А почему ты не спросишь, как сын?
– Собирался. И как он?
– Растет.
– Хорошо.
– Это все, что тебя интересует?
– Примерно. Я получал о нем информацию.
– От кого?
– Секрет. А теперь давай еще раз и по порядку. Как пропал Михаил Юрьевич?
– Ты даже отчество его знаешь?
Его взгляд ясно приказывал мне заткнуться. И надолго.
– Я все поняла, – устало выдохнула я.
Машина прибавила скорость и теперь неслась по московским улицам. Хотелось все рассказать как есть и попросить у него совета. У такого мудрого и умного. Но я также знала, что делать этого ни в коем случае нельзя. Он был мне чужой, и я не должна была ни на секунду забывать об этом. Хотя предательница-память услужливо твердила другое – я помнила, как он смеется, что у него на зубе справа – легкая выщербинка и что он во сне часто ворочается и что-то шепчет. Но что – не разобрать.
Я стиснула зубы и рассказала ему об исчезновении Мишки. Но утаила самое главное – собственные поиски и приключения, посыпавшиеся на мою голову: убийство Ермолаевой и посещение клуба свингеров. Поэтому мой рассказ выглядел коротким и бледным. О том, что в меня стреляли, он уже знал.
– Понятно, – протянул он, резко притормозив.
