Анна Шевченко - Презент от Железной леди
Я набрала номер профессора Сизова.
— Николай Николаевич, простите за беспокойство, это Наташа Гончарова. Вы еще не спите?
— Что вы, деточка, двенадцать ночи! Детское время.
— Можно к вам заглянуть?
— О чем речь, конечно! Ничего, что я в пижаме?
— Я тоже не в вечернем платье, — засмеялась я и положила трубку.
ГЛАВА 12
В номере у профессора свет был приглушен, а в углу светился экран телевизора.
— Как ваши дела, голубушка? Вы изумительно выступили на конференции, а ваши модели, — это действительно новое слово в медицине! — Профессор был в пижаме, а на талии, точнее, на том месте, где ей надлежало быть, повязан пуховый платок.
— Радикулит?
— Как приехал сюда, так и скрутило. Перемена климата… — печально сказал он. — У нас, стариков, чуть что — и прострел!
— Ну какой же вы старик! — Голубоглазый с седенькой бородкой шустрик-профессор выглядел лет на шестьдесят.
— Милочка! На днях мне стукнет семьдесят семь!
Я только ахнула, а Сизов продолжил:
— Кстати, куда вы потом исчезли?
— Решать свои утренние проблемы.
— Надеюсь, результаты есть?
— Пока отрицательные.
— Ну, отрицательный результат — тоже результат! Так что не отчаивайтесь!
— Я и не отчаиваюсь, — бодро сказала я. — Николай Николаевич! Мне сказали, что с утра ны демонстрировали усовершенствованную переносную бормашину. Не могли бы вы одолжить мне ее на денек? Или хотя бы на несколько часов. У моего товарища разболелся зуб. Он не хочет идти в поликлинику, а доверяет только мне.
— Берите, берите. Она работает так же, как обычная. Только внешне немного отличается! — разрешил профессор и протянул мне увесистый чемодан.
— Даже не знаю, как вас благодарить!
— И не благодарите. — Он даже замахал руками, а потом спохватился: — А материалы и инструменты у вас есть?
— Давайте, — решила я, чтобы не провоцировать Сизова на лишние вопросы, и взяла еще один чемоданчик, поменьше.
Игорь сидел в номере и пил чай.
— Все в порядке. Буди пациента. — Я с облегчением опустила чемоданы на пол и начала готовить установку.
Гоша подошел к бесчувственному Эдику и нажал еще на какую-то точку. Наш гость открыл глаза и, оценив ситуацию, беспомощно ругнулся.
— Я мог бы отделать тебя как бог черепаху, — многообещающе начал Игорь, — но поступлю иначе. Я просто буду держать тебе рот, а она рассверлит тебе все зубы. А потом, если ты не пожелаешь со мной общаться, эта милая девушка выдерет тебе все зубы до единого, причем без всякого наркоза. Ты понял, козел?
Эдик снова ругнулся.
— И не ори, мы здесь одни. На полкилометра — ни души! Так что никто не поможет, — порадовал Игорь и сел Эдику на ноги. — Давай, подруга, заводи свою технику.
Я включила аппарат и поднесла жужжащий наконечник ко рту бандита.
— Убери эту херню. Я все расскажу! — взмолился тот при первых же звуках.
— Что ж, выключи пока, только не отходи далеко, — решил Гоша. — А ты давай рассказывай, ашуг, за что зарезали директора «Светланы».
— Я его не убивал.
— Не вешай мне на уши макароны.
— Правда, не убивал. Зуб даю — это Мирон с Косым.
— Зуб, говоришь, — задумался Игорь и посмотрел на меня. Я включила бормашину. — Сейчас отдашь!
— Меня вообще в доме не было, — заторопился Эдик.
— Где ж ты был, родной?
— В машине сидел. Ждал.
— Вернемся к нашим баранам. Ты так и не сказал, за что убили парня.
— Не знаю.
— Ой врешь!
Я подумала и снова включила установку.
— Видит бог, не знаю, — настойчиво повторил Эдик. — У Мирона с Косым — свои дела, у меня — свои. Я в чужие не лезу, особенно если мокрухой пахнет. Мне и так неплохо. Меня попросили подвезти мужиков к дому и подождать — я сделал.
— Они просили?
— Стал бы я слушать всякую шушеру. Один мой кореш просил. Мирон и Косой — его «шестерки».
— Что за кореш, где живет?
— Лешка Корсаков. Живет где-то в Москве. У него мама — профессор, — неожиданно сказал Эдик с чувством глубокого уважения. — Она ко мне всегда отдыхать приезжает и по вечерам Пушкина наизусть читает.
— Ценная информация. — Игорь покачал головой. — Мирон с Косым где сейчас?
— Не знаю. Может, уехали, а может, в городе еще.
— Где они останавливались?
— Понятия не имею. Они в тот же день приехали, когда вот она, — Эдик кивнул в мою сторону, — нас в ресторане засекла. Глазастая, стерва!
Игорь тут же пнул Эдика в бок.
— Подбирай-ка выражения, дружок, если дорожишь своими зубами. Лучше подумай, не желаешь ли ты еще что-нибудь рассказать?
— Да иди ты на… — огрызнулся Эдик. — Больше я ничего не знаю.
— Ну тогда спи спокойно, наш дорогой товарищ. — Игорь снова нажал на неизвестную мне точку у Эдика на шее, и тот снова погрузился в сон.
— Ты его отпустишь? — спросила я.
— Пусть пока полежит тут, отдохнет. Вот закончим дела и решим, что с ним делать. Будет себя хорошо вести — отпущу, а если нет…
— Убьешь? — перепугалась я.
Вот еще, — рассмеялся Игорь. — Буду я и цепкую падаль руки марать. В милицию сдадим. Он же нам все замечательно рассказал, а мы с тобой все чудненько записали. — Игорь вынул из кармана диктофон. — Правда, я не уверен, будет ли считаться достоверным признание, полученное под пытками, но чем черт не шутит… А потом, пока мы с тобой не найдем Мирона с Косым, в милиции нам делать ничего. Разве что Ситнюше в СИЗО передачку принести.
— Какие передачки! Вытаскивать ее надо!
— И как ты предлагаешь это сделать? — Игорь, прищурясь, посмотрел на меня. — Поделись! Кажется, страх активизирует деятельность твоего мозга! Судя по результатам предыдущего эксперимента, ты оказалась на высоте. Кто бы мог подумать, что такой бугай испугается бормашины!
— Многолетний опыт, — улыбнулась я. — Видел бы ты своего шефа у меня в кресле! А по поводу Татьяны… Помнишь «Место встречи изменить нельзя»?
— Еще бы… «Глеб Жеглов и Володя Шарапов ловят банду и главаря…» — хрипло пропел Игорь, подражая известной группе. — Так, кажется? И что дальше?
— Пусть ее повезут на следственный эксперимент. Мы… Нет, — поправилась я, — ты прячешься в доме и отбиваешь Танюшку.
— Родная, ты спятила! — ласково, как больному ребенку, сказал Игорь. — Ты за кого меня принимаешь? Я что, супермен или Джеймс Бонд, агент 007? Наташа, я всего лишь начальник службы безопасности одной солидной фирмы, и, если я сегодня справился с парой-тройкой бандитов, это вовсе не означает, что завтра переиграю всю милицию города. А потом, вообще соображаешь, что говоришь?
— А что в этом такого?
— Девочка, это ведь статья. И причем серьезная. Вместо того чтобы помочь Татьяне, мы в тобой сядем, причем надолго. Впрочем, я пошел бы на это при одном условии…
— При каком? — оживилась я.
Игорь хитро посмотрел на меня:
— Если нас с тобой посадят в одну камеру. Но ведь такого не бывает. Поэтому мы пойдем другим путем.
— Каким же?
— Потом расскажу. А сейчас иди спать. Завтра будет трудный день.
— А ты?
— Я тут подремлю. Покараулю нашего спящего красавца. Вдруг разорется. Надо же будет успокоить…
Я ушла в свой номер и первое, что сделали, приняла душ. После вонючего «Веселого Роджера» я тщательно терла себя мочалкой, но мне долго казалось, что я насквозь пропахла отвратительным табаком и еще какой-то дрянью. Йогом насухо растерлась жестким гостиничным полотенцем, расчесала мокрые волосы и нырнула под одеяло. Мне очень хотелось заснуть. Но минувший день был чрезвычайно перенасыщен событиями, и моя нервная система никак не могла успокоиться. Я долго ворочались с боку на бок, считая от тысячи до нуля, и наконец задремала.
Видимо, мне снился какой-то кошмар, потому что проснулась я в холодном поту, в Гошиных объятьях. Он баюкал меня, как маленькую, пытаясь успокоить. Дверь в номер была открыта нараспашку, хотя я точно помнила, что запирала ее.
— Ты чего? — недоуменно спросила я.
— У меня-то все нормально. А вот некоторые орали на весь этаж. Я думал, что случилось! Пришлось дверь выбить.
— Дрянь какая-то приснилась, — вспомнила я и аккуратно попыталась высвободиться из крепких Гошиных рук. Но сделать это было не так-то просто.
— После эдаких приключений — немудрено, — согласился Игорь, по-прежнему прижимая меня к себе. — Все время держалась молодцом, а ночью нервишки сдали.
— Я теперь точно не усну.
— Уснешь. Хочешь, я тебе сказку на ночь расскажу, а потом, если не поможет, дам половину волшебной таблетки? Будешь спать как миленькая.
— Это даже не сказка. Скорее притча или восточный тост. Вот, слушай: «Шли по дороге Любовь, Здоровье и Счастье. Наступила ночи и нужно было искать ночлег. Вскоре усталые путники добрели до деревни и постучали в один из домов. Хозяева впустили их, но дом был тесен, и место у очага досталось только Здоровью. А Любовь и Счастье остались в сенях. Ночь была холодной, но Любовь и Счастье встали и ушли. А следом за ними дом покинуло Здоровье. Они постучались в другой дом. И эти хозяева не отказали им в ночлеге, но они решили, что главное — сберечь Счастье, и пустили к очагу его. Вскоре из дома ушла Любовь, за ней — Здоровье, а потом исчезло и Счастье. В другой же деревне люди пустили к очагу Любовь. Она осталась, а Здоровье и Счастье остались вместе с ней». А сам тост, кажется, звучал так: «Так выпьем же за Любовь! Ибо только с ней возможно быть здоровым и счастливым!»
