Владимир Болучевский - Танцы в лабиринте
- Уже ходил.
- Ну, и что говорит?
- То же самое.
- Ох... - тяжело отдышался, успокаиваясь, Волков. - Так они же все сговорились наверняка. А аптекари им долю отстегивают.
- Не иначе, - Дима привстал и достал из другого кармана джинсов еще один шкалик. - И вот я и решил... сегодня. - Он разливал коньяк по чашкам. - Да пусть я лучше от подагры этой самой сдохну, чем так мучиться.
- А она что, чревата летальным исходом?
- А ка-ак же?.. - Он приподнял свою чашку. - Давай?
- Ну давай. - Петр выпил и зажевал орешками. Затем достал глянцевую фотографию и протянул ее Диме. - Слушай, ты парня вот этого, случайно, не знаешь?
- Которого? Вот этого? - Дима указал пальцем на Славу.
- Да. Он тебе ничего не возил?
- Нет, - покачал головой Дима. - Нет, не знаю такого. А что?
- Да нет, ничего. Просто, его грохнули на днях, а я пытаюсь разобраться что к чему. Может, у него по бизнесу заморочки какие были... Деньги, там, или еще что. Может, кто что знает.
- Нет. - Дима еще раз всмотрелся в снимок. - Мне он ничего не возил.
- Ну нет так нет. - Волков поднялся из-за стола.
- Погоди, мин херц. - Дима вынул из нагрудного кармана рубашки еще один шкалик. - А посошок? На ход ноги?
- Слушай, Димка, а что это за игры такие хитрые со шкаликами? - Петр с любопытством взглянул на очередную маленькую бутылочку.
- А это, видишь ли... от лекарства-то я на денек-другой отказался, решил передышку устроить, но в остальном... диета, там, и всякое такое прочее... Короче говоря, режим питания мне доктор прописал - дробный. Пять-шесть раз в день и небольшими порциями. А в промежутках между приемами пищи - питье...
- Вот ведь оно как.
- Ну да. А что делать?
- Ну тогда давай, раз уж доктор прописал... таким вот образом. За твое здоровье!
- Ну... - кивнул со смехом Дима, отвинчивая крышечку. - А то ведь можем больше и не свидеться.
19
"Опять мимо, - подумал Волков, подъезжая к Вяземскому проспекту и поворачивая направо, к Карповке. - Можно, конечно, базы еще наудачу пошерстить, может, там его кто вспомнит.
А если он все-таки шмотками торговал? Может, он челноком был. Да и вообще, что мне его связи дают? Если он связник шпионский и... в связи с этим обстоятельством безвременно и усоп, ни фига мне его связи торговые не дают. Ну выясню я, что торговал он курами замороженными или, к примеру, мануфактурой... и что? Ну, допустим, были у парня деньги. Ну и что? Нет... По всей логике вещей, со шпионскими запутками ранняя его кончина связана. Связана... А эта самая Элис, которая из морской пехоты, тоже с ним связана. И притащила нас в его дом именно она.
А что? Чтобы самой не светиться, передала через парня посылочку (может, он и не знал вовсе, что в ней), использовала его втемную, а потом сама же и грохнула, концы обрубила.
И инсценировала ограбление. Благо, что парень крутился на чем-то, и, значит, могли на него злодеи наехать. Так менты думать и должны.
И еще нас туда же носом и сунула. Ой, дескать, мазе моя родная! Терибел какой! А? Возможно... А Гурский и слюни распустил. Подружку ейную ему, видите ли, искать нужно.
А кто сказал, что Жаклин эта самая вообще там должна была быть? Сама же Элис и сказала. Мы сейчас бросимся Жаклин искать, Элис у нас как бы за спиной уже окажется, в тени. А Джеки сама в понедельник и объявится. Может, она трахается где-нибудь за городом, на даче. А может, и здесь, на квартире какой-нибудь бултыхается. Выходные же. А потом Элис на нее глаза и вытаращит: "А куда же ты девалась? Мы же с тобой у Славы встретиться договаривались. Разве нет? Не договаривались? Неужели я перепутала? На-адо же..."
А зачем она нас к Славе потащила? А... а затем, чтобы свидетели были, что она в доме-то этом была, отсюда и пальчики ее там поналяпаны, но уже... после того, как. Менты же у нас тоже не самые глупые на свете, головные мозги имеют. Соседи что-нибудь брякнут, то-се... дескать, бывали тут иностранные девушки, уж студентки, не студентки не знаем, но бывали. Одну вроде Алиса звали, или уж как там их, нерусских, зовут...
А может, она и обронила там что-нибудь непозволительное, и ей забрать это "что-нибудь" непременно нужно было. Я же, пока в комнате осматривался, не видел, чего она там делала. А Гурский и вовсе за ней не смотрел небось. А могла, наоборот, что-нибудь подбросить. Черт ее знает".
Петр переехал Карповку и покатил по Чкаловскому проспекту в сторону своего дома.
"Короче, нет тут, скорее всего, никакой связи с моим конкретным делом. А все эти шпионские страсти не по моей части проходят. И нечего мне в них соваться. Хорошо еще, кавторанг мои пальцы вместе со своими собственными с аппаратуры этой шпионской стер. Возьмут его наши доблестные органы, пусть сами с ним и разбираются, а меня там не было. Знать ничего не знаю. И все. И Гурскому нужно сказать, чтобы возле Элис этой не отирался. От греха подальше".
Запиликала трубка сотового телефона. Петр взял ее с "торпеды" и нажал на кнопку:
- Алло, слушаю, Волков...
- Есть контакт, Петр Сергеич.
- Ага!..- Волков хищно оскалился.- Лешенька, родной, только ты их на выходе бери. Чтобы они с добром уже были, упакованные. А то нам их не прищемить будет. Не в ментовку же их волочить.
- Что ж мы, не понимаем?..
- Все, дорогой, лечу, сейчас буду. Отбой. - Петр сунул трубку в карман и проскочил перекресток на желтый свет светофора.
"Опаньки! Вот это дело... Стрельнуло все-таки! Ну какой же я умный, Господи! Ну просто сам на себя не нарадуюсь".
Подъехав по адресу, Волков прижался к поребрику и остановил машину. Он увидел, как знакомый "мерседес", микроавтобус с затененными стеклами, задним ходом въехал в подворотню.
Петр вышел из своего автомобиля и заглянул во двор.
Фургон остановился точно напротив конкретной парадной, боковая дверь его легко съехала назад. Одновременно с этим распахнулась дверь парадной, и из нее очень быстро, почти бегом, вышли два неброско одетых рослых и крепких мужика. Между ними на заплетающихся ногах болтался парень со спортивной сумкой в руках, которого они быстро затолкали в автобус и исчезли там сами. Следом из парадной появились еще двое, практически несущие на себе третьего, очень крупного, чьи ноги волочились по асфальту. Эта троица в мгновение ока загрузилась в автомобиль, и через несколько секунд "мерседес" уже выезжал со двора.
Волков вернулся в машину, завел двигатель и тоже тронулся с места.
"Хоп, муха! - сказал он сам себе. - Теперь разберемся".
"Мерседес", грузно переваливаясь на колдобинах заросшей лесной дороги, мягко урчал мощным мотором. Наконец он остановился. Боковая дверь скользнула назад, из нее ьышел небольшого роста, но очень широкий в плечах мужчина и неторопливо осмотрелся вокруг. Обернувшись, он сказал куда-то в глубь салона:
- Ну что... Давай, выводи, - и пошел через кусты к небольшой полянке.
Следом за ним из машины вышли еще двое - очень похожие друг на друга своей неприметностью крепкие парни. Они обернулись и помогли выбраться наружу двум "пассажирам", руки которых были скованы за спиной наручниками. Один из пассажиров, тот, что был помельче и с нездоровым цветом лица, быстро зыркнул по сторонам глазами и, угрюмо уставившись под ноги, придерживаемый за предплечье железной рукой провожатого. Другой, очень крупный молодой парень с заплывающим глазом и громадным синяком на скуле, запнулся о порог и чуть не упал. Его поддержали и подтолкнули в сторону кустов. Он шел между двух сопровождающих, крутил головой в разные стороны и постоянно спотыкался.
Возле "мерседеса" остановился черный джип. Из него вышел Петр Волков и подошел к автобусу.
- Ну как? - спросил он у водителя, который захлопнул широкую дверь салона, держа в одной руке две большие, но легкие лопаты, а в другой небольшую спортивную сумку.
- Да как обычно... - ответил тот, пожав одним плечом и протянув Петру сумку.
- Ну ладно, пошли.
На небольшой полянке, в стороне от глухой лесной дороги, трое мужчин стояли отдельно, курили и негромко о чем-то разговаривали. Чуть поодаль стояли двое со скованными за спиной руками. Рядом с ними, поглядывая на кроны деревьев, курил мужчина небольшого роста.
Шофер прошел к дальнему краю поляны, легко воткнул лопаты в дерн и, сняв с себя куртку, бросил ее на ветви куста. Затем он засучил рукава, обнажив мощные жилистые руки, взял лопату и стал подрубать дерн.
- Да там же корни, - сказал ему один из тех, кто курил в сторонке.
- Ага... - буркнул себе под нос водитель. - Поучи ученого.
- Ну ладно. - Тот, кто сказал про корни, бросил докуренную сигарету себе под ноги, глубоко вздохнул тоже снял с себя куртку и выдернул из земли вторую лопату. - Тебе видней.
- Эй... Вы чего это? - Закованный в наручники верзила изменился в лице и с явным испугом в глазах переводил взгляд с одного на другого. Затем, признав в Петре старшего, повернулся к нему:
- Вы чего это, говорю, в натуре? Вы чьи? Волков молча расстегнул сумку, подошел к тому, что был помельче, и, держа двумя руками за ручки, раскрыл ее перед его лицом.
