Лора Липман - Чарующий город
— Если вы прольете на одну из моих клавиатур колу или кофе, с этого момента вполне серьезно можете опасаться за свою жизнь.
Музыкальный критик Лесли Брэйнерд в свои тридцать лет выглядел, по меньшей мере, экстравагантно. На нем были широкие брюки цвета хаки и вязаный свитер-поло. Сидя в одиночестве за своим столом, он, как показалось Тесс, слушал музыку, ибо на его уши были надеты большие наушники, но когда она дотронулась до его плеча, чтобы привлечь к себе внимание, он тут же, захлопав глазами, вскочил со стула, и Тесс поняла, что он спал.
— Мелкие заботы — для мелких умов, — произнес он с презрительным видом, когда наконец понял, зачем эта странная женщина вырвала его из царства Морфея. — У меня есть более важные заботы, чем каждый вечер выключать эту груду металлолома.
— Я нисколько не сомневаюсь, — поспешила заверить его Тесс, решив, что, раз тактика определенной наглости и напористости в случае с Дори не сработала, следует попробовать другой вариант.
— Я был очень занят во вторник вечером, — капризным голосом продолжал Брэйнерд. — Мне пришлось писать статью в самый последний момент, но это был такой концерт! Там выступала молодая скрипачка, — он назвал имя, ничего не говорящее Тесс, и ее взгляд, должно быть, это выдал.
— Но вы должны ее знать! Она очаровательна! Видеть ее в черном бархатном платье с разрезом до бедра — это все равно, что попасть на небеса и испытать высшее блаженство! «Изгибы ее тела повторяют изгибы скрипки, и между исполнительницей и инструментом возникает почти сексуальное напряжение».
Тесс не смогла удержаться от замечания.
— Когда в Балтимор приезжал Пинч Цуккерман, я что-то не припомню никаких подробностей про его тело.
— Ах да, моя статья про Цуккермана… Это был еще один шедевр, созданный в последний момент. И я получил много хвалебных отзывов, но статья была бы еще лучше, если бы не мой редактор. Он просто взял и вырезал несколько последних фраз.
Похоже, самомнение Брэйнерда не знало границ. Тесс могла поспорить, что из четырехсот тысяч читателей «Блайт» вряд ли более пяти тысяч хотя бы просматривали его творения, и то наверняка большинство из этих людей находились в дружеских или родственных отношениях с владельцем газеты и главными редакторами.
— Значит, вы ушли отсюда около половины одиннадцатого. Вы никого не встретили, когда выходили из здания? Вы сразу же пошли домой? Или куда-нибудь заходили по дороге? — спросила Тесс.
Брэйнерд выглядел крайне смущенным.
— Куда это я мог пойти? — промямлил он.
— Ну, я не знаю. В ресторан, на заправочную станцию, в бар. Я пытаюсь выяснить, кто может подтвердить ваши слова о том, что вы ушли с работы именно в это время. Или, по крайней мере, примерно указать временные рамки. В центральном компьютере сохранилась запись, когда вы работали на вашей машине, но, поскольку вы не выключили свой компьютер и система безопасности временно не функционирует, невозможно установить время, когда вы покинули здание. И редактор вашего отдела правил вашу статью дома, так что он тоже не знает, когда вы ушли.
— Мне никогда не нравилась правка Гарольда, он меняет мои статьи до неузнаваемости. Сокращает их до минимально возможного объема, как какой-то варвар, или как безумный венгр, разбивший «Пьету» Микеланджело. Я однажды спросил его, может, он думает, что и Моцарта можно редактировать? Знаете, что он мне ответил? «Если бы он писал для меня, то — да».
Тесс мысленно вычеркнула Брэйнерда из списка подозреваемых. Было очевидно, что он слишком эгоистичен, чтобы думать о статье, написанной кем-то кроме Лесли Брэйнерда. Если бы он стал свидетелем ограбления в отеле «Уотергейт», то написал бы о том, как красиво выглядели кубинцы в облегающих черных брюках.
Остальные фамилии в списке Тесс, содержащем информацию о тех, кто мог находиться в здании в ночь «несвоевременной публикации», принадлежали сотрудникам ночной смены. Тесс узнала, что все они появятся на работе только после двух часов дня, и поэтому решила прогуляться по рынку Лексингтон. После утра, проведенного в здании редакции «Бикон-Лайт», с царившей там атмосферой недоговоренности, старый рынок казался надежным и реальным. Со всех сторон раздавались крики торговцев: «Хотите яблок? А может, возьмете бананы?» И «яблоки» означали яблоки, а «бананы» — бананы. Ни больше и ни меньше.
Вернувшись в «Бикон-Лайт» к двум часам дня, Тесс увидела Ирвина Спенглера сторожа, курившего, стоя рядом с погрузочной тележкой. В ответ на все ее вопросы он только уныло качал головой.
— Все, что я заметил необычного на столе мистера Брэйнерда, — это то, сколько чашек кофе он умудрился пролить в течение одного дня. Наверно, у него был хороший день. Я все проверил и ушел из отдела новостей около одиннадцати.
Следуя по пути, который в ту ночь проделала газета, Тесс добралась до наборного цеха, расположенного на третьем этаже. Говард Ньюман, рабочий, набиравший статью, только заступил на свою смену. Широкоплечий, с редеющими темно-русыми волосами, он обладал профессиональным косоглазием — результат долгой работы с мелким типографским шрифтом.
— Той ночью вам ничего не показалось странным? — представившись, спросила Тесс. — Может быть, было что-то необычное или бросающееся в глаза в самой статье или в том, как она попала в наборный цех?
— Она подходила по формату, и из-за нее верстка газеты не была задержана. Это единственное, что имеет для меня значение, мисс.
Это время у Ньюмана было в некоторой степени свободным, так как подготовка к печати утреннего выпуска еще не началась, и он показал Тесс процесс печати. Сначала газета представляла собой одну сплошную бумажную ленту, которая потом разрезалась на отдельные страницы. Специальная камера снимала страницу, и на основе этой фотографии делали матрицу, с которой уже печатался весь тираж.
— Знаете, что я вам скажу, — после некоторого молчания произнес Ньюман. — Такую операцию практически невозможно провернуть, когда уже все полосы готовы к печати. Причину надо искать там, где готовят газету при помощи компьютера.
Тесс остановилась рядом со столом, на котором лежала матрица с первой страницей раздела, где помещались статьи о недвижимости. Сверху было написано имя автора — Энни Хеффнер, под ним фотография бородатого мужчины. Тесс вопросительно взглянула на Ньюмана, но тот только пожал плечами.
Тесс поняла причину его безразличия. И Говард Ньюман, и Дори видели газету совсем не так, как обычный читатель, и даже не так, как обычный репортер. Для Дори это был набор компьютерных команд, а для Ньюмана — коллаж из текста, картинок и лент бумаги. Прибрежные земли или баскетбол — для него не было никакой разницы. Пока он получал свою зарплату каждую неделю, он был счастлив.
«Очевидно, этот человек совершенно ни при чем», — подумала Тесс, вычеркивая его имя из списка.
Редакторы выделили Тесс в качестве кабинета крошечную комнатку без окон. Тесс снова изучила список сотрудников и послала по электронной почте сообщение секретарю Лайонела Мабри с просьбой назначить ей встречу с Чиком Горманом — корректором ночной смены, — когда тот явится на работу. Тесс была уверена, что Чик — это мужчина. Через несколько минут в ее кабинет буквально ворвалась невысокая женщина с темными, коротко подстриженными волосами: Тесс уже видела ее сегодня утром. На первый взгляд, ее можно было принять за недавнюю выпускницу колледжа, проходящую стажировку, но морщинки на лбу и вокруг глаз выдавали ее возраст. К тому же лицо и осанка этой женщины выражали абсолютную уверенность в себе и своих действиях, что вряд ли характерно для двадцатидвухлетней девушки.
— Меня зовут Эмма Барри, — произнесла женщина любезным тоном. Тесс протянула руку в знак приветствия, но Эмма сделала вид, что не заметила этого. — Мы решили прекратить вашу деятельность.
— Мы?
— Да, мы. Профсоюз «Гильдия журналистов», и я являюсь его председателем. — Она скрестила руки на груди, словно собралась произнести заранее заготовленную и отрепетированную речь. Так оно и оказалось. — В соответствии с давно установленными правилами, любые действия, результатом которых может стать дисциплинарное взыскание, требуют разрешения руководителей профсоюза, а любые разговоры проводятся с ведома председателей и в присутствии представителей Гильдии. Поскольку информация, полученная вами в результате расследования, может быть использована руководством как основание для увольнения кого-либо из сотрудников, мы поставили в известность руководителей «Бикон-Лайт» и запретили членам профсоюза разговаривать с вами без представителя от Гильдии. Пока руководители не согласятся с нашими условиями, вы не имеете права допрашивать наших сотрудников.
— Как человек, когда-то тоже входивший в «Гильдию журналистов», могу с уверенностью сказать, что не нужно принимать все так близко к сердцу, — возразила Тесс. — Цель расследования, которое я провожу, скорее — снять подозрения с сотрудников, чем обвинить кого-то. Разве это может нанести кому-либо вред?
![Тобиас Уэллс - Моя прекрасная убийца [Сборник]](/uploads/posts/books/159398/159398.jpg)