Карин Эдстрём - Фуриозо
Он поспешил к студии, где Каролина играла на виолончели, ее хорошо было видно сквозь панорамное окно. Звучала четвертая сюита Баха для виолончели. Раулю показалось, что музыка приветствует его, заключает в радушные объятия. Как чудесно Каролина играет Баха! Этот композитор лучше всего подходит ей для исполнения, потому что отражает характер: игривость, пылкость, молодой задор. Жаль, что музыканты излишне серьезно относятся к произведениям Баха.
С этими мыслями Рауль остановился, наблюдая за девушкой через стекло. Как же сильно он влюблен!
Дождавшись паузы, Рауль осторожно постучал по стеклу: сначала легонько, потом громче, — но девушка не обернулась. Рауль прижался губами к стеклу и выкрикнул ее имя. Каролина не обернулась Либо не слышит, либо не хочет отвлекаться, решил Рауль.
Пошел дождь. Струйки воды стекали по лицу за воротник, и через пару секунд одежда промокла насквозь. От холода стучали зубы. Но Рауль не уходил: не мог отвести глаз от Каролины. Стоял и слушал, обхватив себя руками за плечи, машинально отмечая исполнительские промахи. Но вот красивая музыка, указавшая ему путь из тумана, стала жестче. Не его ли присутствие отвлекает Каролину от музицирования? А если опять постучать в окно, отложит инструмент, бросится в его объятия? Не исключено, что сейчас она ждет его.
С тяжелым сердцем Рауль отправился к дому, отметив, что дождь за пару минут устроил на Свальшере всемирный потоп.
Струи воды так хлестали по крыше виллы, что эхо разносилось по всему дому. Луиза сновала между чердаком и подвалом в поисках протечек. Сняв мокрый пиджак, Рауль вытер лицо рукавом и услышал шаги в кухне. А что, если это Каролина, чудом оказавшаяся в доме? Но в дверном проеме появилась Хелена. Встрепенулась при виде Рауля, рассчитывая на разговор, но он коротко извинился и поспешил в свою комнату.
Плотно закрыв дверь, он упал на кровать. Взглядом зацепил скрипичный футляр и внезапно почувствовал, как грудь сдавила тоска. Скрипка показалась Раулю олицетворением долга и обязательств. Двадцать пять лет он провел с L’usignolo — «Соловьем» — своей драгоценной Гварнери дель Джезу, и только эти отношения оказались долгосрочными. Скрипка стала частью его самого. Она определяла его жизненный путь, потому что профессия — это и была его подлинная жизнь. Но то, что в начале карьеры казалось великой радостью, превратилось теперь в тяжелую ношу. Слава и успех — постоянные спутники Рауля — внезапно утратили силу притягательности. Да, он выступал на самых прославленных сценах, получал самые восторженные рецензии, соблазнял самых красивых женщин… Чего еще желать? К чему еще стремиться?
Жизнь музыканта ему давно наскучила, превратилась в рутину. Рауль пока не до конца готов был признать, что его восприятие жизни и творчества изменилось, но начал понимать коллег, которые внезапно уходили со сцены, жалуясь на душевный излом. Конечно, утратить интерес к музыке — это самое страшное, что может произойти в судьбе исполнителя, ибо равнодушие убивает артиста. Рауль боялся этого. И вот сегодня, играя старый добрый квартет Брамса, он испытал почти стершиеся в памяти чувства — восторга, страсти, гармонии! Исцеляющий любовный напиток! Волшебница Каролина пробудила в нем желание жить. Но проснулась и тоска. Тоска по настоящей жизни. Жизни с Каролиной.
Внезапно Рауль испытал огромное желание выкинуть скрипку из окна прямо в море, избавиться от этой чертовой штуковины. Вышвырнуть пять миллионов долларов! Король выпускает «Соловья» на свободу! «Господи, какое было бы облегчение!» — подумал он. Но это невозможно: всемирно известный скрипач себе такого позволять не должен. Да и чем он станет заниматься, расставшись с инструментом? Ничего другого делать он не умеет.
Рауль поджал колени к груди, чтобы согреться. Спать не хотелось. Мысли о грядущих переменах теснились в голове, но только одно решение могло дать ему силы продолжать жить: Каролина.
Почему она избегает его? Рауль, прокручивая в памяти все, что сказал и сделал, не понимал, где совершил ошибку. Хотя, возможно, ей просто хочется побыть одной. Когда-то он сам, молодой и амбициозный, любил одиночество. Да… остается только Бога молить, чтобы Каролина не устала от него и чтобы молодое прекрасное тело, возбуждавшее его плоть, дарило энергию жить.
Рауль заворочался на постели. Холод и любовная тоска не давали покоя. Не выдержав нервного напряжения, он вскочил и взял скрипку. Смычок залетал по струнам: первое каприччио Паганини. Красивые сильные звуки боролись за пространство с однообразным шумом дождя. Выплеснув тоску, он стал успокаивать себя двадцать первым каприччио.
У двери стояла Анна. Сюда ее привели звуки любимых пьес Паганини. Скрипка уже умолкла, и что теперь делает Рауль? Прижавшись ухом к двери, женщина услышала шорох: ага, в комнате он один. Хотела постучать, но передумала: Раулю это может не понравиться, еще вообразит, что она подслушивает. Хотя это правда.
В комнате раздались решительные шаги, и Анна, испуганная своими мыслями, поспешила постучать в дверь. Дверь тут же распахнулась.
— Привет, Рауль!
На лице у него появилось сначала удивление, а секунду спустя — разочарование. Рауль сделал шаг в сторону, приглашая войти:
— Входи, Анна. Извини, хотел вот побриться.
Расстегнутая рубашка открывала темную поросль на груди. Анна робко вошла в комнату. На стуле возвышался футляр от скрипки, и пришлось сесть на краешек постели. Она наблюдала в зеркало, как Рауль снял рубашку и обнажил мускулистый торс. Их глаза встретились, и Анну бросило в жар: последний раз она видела его обнаженным в нью-йоркской квартире. Как давно это было… С нежностью Анна оглядела его спину с родимым пятном под левой лопаткой. В мечтах она уже подошла к любимому, поцеловала родимое пятно и проторила дорожку из нежных поцелуев к затылку. Анна слушала, как Рауль встряхивает флакон с пеной для бритья, смазывает ею щеки и подбородок. Потом раздались характерное поскрипывание, с которым бритва срезала щетину, шум воды в раковине. Вернулось ощущение, что они живут вместе, — обычная жизнь обычной семейной пары.
— Что у нас на ужин, Анна?
Рауль вопросительно смотрел на нее из зеркала.
— Куриное рагу с чили и чесноком.
— Ты знаешь, чем меня соблазнить.
Анна фыркнула и получила в ответ улыбку.
— Рассказывай! Я хочу знать все о твоих горячих любовниках!
Анна напустила таинственный вид.
— Они намного моложе меня?
— Их нет, Рауль.
Он со смехом смыл остатки пены с лица:
— Эти дураки сами не знают, что теряют.
— Это ты не знаешь, что теряешь, — прошептала Анна, проведя рукой по покрывалу.
Рауль присел рядом с ней, и матрац прогнулся под тяжестью тел. Их лица оказались так близко, что она увидела мелкие капельки воды на коже Рауля. Анна призывно улыбнулась.
— Ты так же голоден, как я? — кокетливо спросила она, намекая на голод сексуальный.
— Голоден? Да я чертовски голоден! — прорычал Рауль и сделал вид, что хочет ее съесть.
— Пошли в кухню. Пора.
Он резко встал, отчего Анна упала на спину. С трудом поднявшись с кровати, она увидела, что Рауль надевает свежую рубашку. Он был абсолютно спокоен. Анна поняла, что не возбуждает его как женщина.
— Помоги мне, Анна! — попросил он.
Протянул вперед руки и позволил ей защелкнуть запонки и расправить манжеты. Анна делала это медленно, наслаждаясь каждой секундой. Как в прекрасном прошлом! Сколько раз она помогала Раулю одеваться перед концертами, подбадривала и успокаивала перед выходами к публике, а потом наслаждалась блестящей виртуозной игрой за кулисами.
— Вот так, Рауль, — произнесла Анна, поправляя воротник и модулируя интонации из счастливого прошлого.
Она пошла дальше: спрыснула ладони туалетной водой и похлопала Рауля по щекам, а тот, как десятилетия назад, поцеловал Анну в лоб и подставил щеку для ответного поцелуя. Анна покорно поцеловала любимого в указанное место.
Насвистывая, Рауль спустился вслед за Анной в кухню. Вместо лампы — десятки свечей: на столе, на полу, на подоконнике. Мерцание язычков пламени и отражение их на кухонной утвари делало все окружающее таинственным, волшебным.
— Идите скорее сюда! — крикнула Луиза, увидев Анну и Рауля. — Отпразднуем новую работу Анны.
Она протянула бутылку с шампанским Каролине:
— Открой, Карро.
— Попроси Хелену, — отмахнулась Каролина. — У меня нет желания что-то праздновать.
— Да что с тобой? — удивилась Хелена. — Благодаря Анне у нас прекрасный повод устроить праздник.
Каролина демонстративно повернулась к ней спиной и уставилась в окно. Лучше смотреть на море, чем на Анну с Раулем вместе, подумала она — и тут же осознала: ее пугают новые ощущения и эмоции, которые проснулись после близости с Раулем. Такое она испытывала впервые.
