Алёна Белозерская - Покинуть Париж и уцелеть
Полина от неожиданности застыла на месте, а после разразилась громким смехом.
– Сирень и красные розы, – ответила она и с иронией поинтересовалась: – Это действительно то, что ты хотел спросить?
– Продолжим, – взмахнул он пальцами, поторопив Полину с очередным вопросом.
– Так ты шпион?
– Скажем, я добываю информацию о противнике и передаю ее нужным людям.
– Подсматривание, подслушивание, вербовка, секретные сведения, – быстро перечисляла Полина, загибая пальцы на руке. – Получается, ты занимаешься противозаконной разведывательной деятельностью, которая, судя по твоему образу жизни, очень высоко оплачивается?
– Выполняю правительственные заказы, – уточнил Роман, в который раз поражаясь богатому словарному запасу Полины и ее аналитическим способностям. – Иди ко мне, – попросил он, протянув руки, и был приятно удивлен, когда она послушалась.
– На какое правительство ты работаешь?
– А ты как думаешь? – рассмеялся Роман, ущипнув ее за бедро.
– На израильское! – взвизгнула Полина. – Значит, все-таки шпион?
– Называй как хочешь. Но скажу по секрету, что агентов внешней разведки, которые добывают информацию перечисленными тобой способами, принято называть разведчиками, а не этим презрительным словом.
– Получается, я тебя раскрыла?
– В каком смысле? – недоуменно спросил Роман и, догадавшись, что она имеет в виду, в наигранной злобе сдвинул брови. – Знаешь, каковы будут последствия?
– Застрелишь меня? – спросила Полина, чувствуя, как внутри все загорается от страстных поцелуев, которыми Роман покрывал ее шею.
Не ответив, он подхватил Полину на руки и понес в спальню. Она напряглась, так как еще никогда до этого не чувствовала в Романе столько страсти. Его кожа была горячей на ощупь, словно жар опалял ее изнутри, заставляя тепло растекаться до кончиков пальцев. Сафонов вел себя, как влюбленный юнец, испытывающий непреодолимое чувственное влечение. Она поддалась ему, понимая, что не имеет сил к сопротивлению, к тому же не видела смысла отталкивать того, кого любит. И все же даже в самый интимный момент близости Полина поймала себя на мысли, насколько похожим было поведение Романа на то, как вел себя Люк Матуа – безудержно страстно и пугающе непредсказуемо.
Лежа в крепких объятиях, прислушиваясь к ровному дыханию Романа, она думала о своем муже, в мельчайших подробностях вспоминая самые сладкие моменты их совместной жизни. После перешла к размышлениям об отношениях с Сафоновым и, главное, к чему они приведут. Странное предчувствие того, что подобной страсти между ними больше не повторится, заставило Полину вздрогнуть и зажмуриться. Как ни пыталась она избавиться от этой мысли, ничего не получалось.
– Уверена, что поступила правильно, уйдя от Люка?
– Почему спрашиваешь об этом? – Полина повернулась к Роману.
– Ты дважды назвала меня его именем.
– Врешь… – Она покраснела и стыдливо спрятала лицо под одеялом.
– Нет, – улыбнулся Роман.
– Злишься?
– Нет, – снова повторил Роман.
– Точно? – с видимым облегчением спросила Полина, выглянув из-под одеяла. – Сама не понимаю, что на меня нашло. Я и не заметила…
– Это естественно. Вас многое связывало, и ты все еще не отвыкла от него.
Полина, разумеется, промолчала о том, что своих многочисленных любовников она никогда случайно не называла Люком, хотя некоторые из них по странному стечению обстоятельств были похожи на него внешне. Это воспоминание заставило пораженно замолчать, задумавшись над тем, почему она выбирала себе в любовники мужчин, имеющих физическое сходство с Люком. А Роман? Внешне они не похожи, но характеры их были практически идентичны. Выглядят уравновешенными, строгими, разумными, но их поступки порой были жестокими, а поведение отличалось коварностью и бесстрашием. Полина привстала на локте и прожгла пристально-взволнованным взглядом лицо Романа. «Чем ты отличаешься от Люка?» – подумала она, коснулась его лба, провела кончиками пальцев по щеке и губам.
– Тем, что я твой любовник, а он – муж, – услышала она ответ Романа и встрепенулась. – Во всяком случае, пока.
– Я мыслила вслух?
– Представь себе. Если ты не видишь в нас отличия, зачем меняешь одного на другого?
– Вопрос с тайным желанием меня укусить?
– Хочу помочь тебе разобраться, не совершаешь ли ты ошибку, разводясь с ним. Может, еще есть шанс все исправить?
– Для чего ты завел этот разговор? – приподняла бровь Полина. – Ищешь пути для отступления?
– А ты заметила, что мы, вместо того чтобы наслаждаться обществом друг друга, только ссоримся? – голос Романа стал недобрым, как и выражение его лица. – И мне непонятно, это лишь временное явление ввиду последних трагических событий или же подобное будет продолжаться всегда?
Полина пристыженно опустила голову и пожала плечами.
– Не знаю, что творится у меня в душе, – призналась она. – Будто в ней живут два человека. Один из них страстно любит тебя, второй не может перестать думать о Люке. Один мечтает остаться в твоих объятиях, другой рвется во Францию. Один скорбит по Марине и постоянно размышляет, что заставило ее взять в руки пистолет, второй всячески старается забыть о произошедшем и жить дальше.
– Это не два, а шесть человек, – пошутил Роман. – В тебе живет целая толпа, где каждая из личностей борется за лидерство. Шизофрения! Я в душ, – закончил он, поднявшись. – А ты полежи и подумай, кто из обитателей твоей головы достоин стать президентом мыслей. В общем, помучайся.
– Еще чего! – улыбнулась Полина. – Иди, не стой голым передо мной, – она бросила в него подушкой, – а то я начинаю думать о других вещах.
Когда Роман исчез в ванной, Полина подошла к зеркалу и присела на мягкий стульчик перед ним. Медленно, с наслаждением она причесала спутанные волосы, потом, почувствовав прохладу в комнате, вернулась в постель и накрылась одеялом. Мысли в основном крутились вокруг Люка и незаметно перетекли к размышлениям о Марине. Полина представила, как подруга подносит пистолет к виску и дрожащим пальцем нажимает на спусковой крючок. Пуля проходит сквозь голову, вылетев с другой стороны. Тонкая струйка крови течет по щеке, спускается к белой шее. И вот Марина лежит на земле, такая красивая, трагичная и безучастная ко всему, как мраморная статуя Марии Стюарт, на глазах которой все произошло. А рядом с ее телом какой-то человек с удовольствием всматривается, глядя на опущенные веки и приоткрытые губы мертвой женщины. Потом он поворачивается, смотрит в лицо Полине и нежно зовет ее голосом Люка:
– Полина!
Роман настойчиво потряс ее за плечо, она подскочила и тревожно заморгала.
– Я уснула.
– Я уже понял. – Он протянул ей звонящий телефон. – Ответь. Заодно отчитай за столь поздний звонок. Час ночи! Все нормальные люди уже давно спят, – и снова вернулся в ванную.
– Матуа, – безжизненным тоном произнесла она в трубку и замолчала. – Кто? Какой хлеб? А-а, Глеб! Доброй ночи.
Ромашка был встревожен, что передалось Полине, которая немедленно избавилась от вялости и, внимательно сосредоточившись, поднялась на подушках.
– Полина, вспомните, вы пили что-нибудь в гостях у Андрея Адамовича?
– Помню, Шемес налил мне виски…
– Спросите, как она себя чувствует? – в трубке послышался незнакомый голос. – Нет ли у нее болей в животе, тошноты?
– Что случилось? – тревожно спросила Полина.
– А лучше, – настаивал голос, – пусть приезжает. Если и она отравлена, нужно немедленно принимать меры, иначе…
– Глеб! – не на шутку испугалась Полина. – Что происходит?
– Андрея Адамовича отравили.
– Он умер?
Полина быстро подошла к шкафу, взяла джинсы, теплый свитер и кроссовки с нижней полки.
– Еще жив, – ответил Глеб, – но он в реанимации. Сейчас сюда едут его дочь и Алла. Вы также должны приехать на случай, если…
– Я скоро буду, – пообещала она. – Где вы находитесь?
– Не задерживайтесь, – попросил Глеб, назвав адрес клиники.
– Какие прогнозы? Я имею в виду… Андрей Адамович, он выживет?
– Боюсь, что нет. Доктора дают ему еще несколько часов, – ответил Глеб, и Полина ошеломленно замолчала. – Поторопитесь, – напомнил он, закончив разговор.
– И кто эта невоспитанная особь? – поинтересовался Роман, выйдя из ванной, и, заметив мертвенно бледные щеки Полины, быстро подошел к ней. – Что произошло?
– Шемеса отравили.
– Кому это нужно? – недоуменно спросил он, снял с бедер полотенце и отбросил его в сторону.
– Не знаю, но будет жаль, если Шемес заодно прихватит и меня.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что, возможно, и я приняла яд, когда была у него в гостях. Так сказать, за компанию.
– Тогда почему ты все еще здесь?! – вскричал Роман и принялся натягивать на влажные ноги брюки, которые сопротивлялись, не желая надеваться. – Черт!
– Успокойся. Если бы меня отравили, симптомы уже проявились бы.
