Герт Нюгордсхауг - Гренландская кукла
Найденный в одном из карманов бутерброд в фирменной упаковке и стакан воды заменили ему завтрак. После чего он стал размышлять.
Шприц. Шприц номер два. Кто-то всерьез охотится за ним. Только за ним? Фредрик взял телефонную трубку.
Сперва он позвонил в столичную полицию, поговорил со следователем, который занимался столкновением катера и парома. Получив нужные сведения, набрал номер клуба аквалангистов «Аква Марина», членом которого состоял несколько лет назад. Побеседовал с председателем клуба. И наконец позвонил Турбьерну Тиндердалу, чтобы удостовериться, что с ним и с «Кастрюлькой» все в порядке. Доброжелательный веселый голос Тоба сразу поднял его настроение. Положив трубку, он с радостью отметил, что за окном светит солнце.
День протекал спокойно, безмятежно. Побродив на воздухе возле гостиницы, они со Стивеном сели с книгами в зимнем саду. Фредрик все время был начеку, но не подавал вида, что озабочен. Каждого постояльца, каждое лицо рассматривал с особым интересом. Может быть, кто-то выдаст себя? Однако ничего необычного не заметил. Юлия Хурнфельдт вообще не показывалась. Как и ее отец.
Отныне ему следовало непрестанно быть настороже, где бы он ни находился. Возможно, втайне готовится новое покушение. Он не намерен облегчать задачу убийце. Предельно бдительный Фредрик Дрюм не станет легкой добычей. Казалось, вдоль спины его цепочкой выстроились глаза и кожа на кончиках пальцев обработана шкуркой так, что достигла предельной чувствительности. Сомкнув веки, он видел то, что помещалось за пределами поля зрения.
За обедом было объявлено, что все участвующие в работе с находками в ущелье Рёдален приглашаются в конференц-зал, где будет сделано предварительное сообщение. Большинство исследователей уже приехало в гостиницу «Савален».
Заседание началось в восемь часов; Фредрик насчитал — кроме себя — четырнадцать участников. Он занял место на самом краю длинного стола. Открыл заседание хранитель музея, профессор, доктор наук Герхардт Мунк. Для начала состоялось представление участников, и Фредрик был весь внимание.
Археолог Якоб Циммер, пожилой седовласый мужчина, сотрудник университета Осло. Руководил рядом раскопок, связанных с эпохой викингов. Живые умные глаза археолога были полны энтузиазма.
Археолог Юханна Гюднер, также сотрудница университета Осло. Специальность: одежда и предметы повседневного обихода эпохи викингов и средневековья. Полноватая, лицо грубое, жесткие темные волосы, закрывающие весь лоб. Возраст ее Фредрик определил в пятьдесят с хвостиком.
Студенты, будущие археологи Гюннар Грепстад и Юн Фернер. Обоим двадцать с небольшим, оба серьезные, собранные. Раньше не участвовали в полевых исследованиях.
Профессор археологии Виктор Хурнфельдт. Приветливый, добродушный, но достаточно властный. Его авторитет обеспечивал ему положение естественного руководителя всей группы.
Хранитель музея Матиас Гринден. Худой, нескладный, нездоровый цвет лица, запавшие страдальческие глаза. Возраст — за шестьдесят, по-видимому, больной.
Главный врач, доктор медицинских наук Енс Вестердал, заведующий отделением дерматологии столичного госпиталя. Около пятидесяти лет, лицо гладкое, круглое. Лысина, беспокойные руки.
Доцент Тур Мейсснер, кафедра патанатомии, университет Тромсё. Молодой, лет сорока с небольшим, умный, целеустремленный. Он сидел рядом с Фредриком, улыбнулся и подмигнул, когда они представились друг другу.
Профессор, доктор наук Сесилия Люнд-Хэг, факультет радиологии Высшего технического училища в Тронхейме. Пожилая дама с колючим взглядом и худым остроскулым лицом.
Радиолог Эдвард Хавстен, научный сотрудник отдела радиоуглеродного анализа, ВТУ, Тронхейм. Тридцать лет с хвостиком, бледный, серьезный взгляд, спокойный, сдержанный. Фредрик вздрогнул, услышав его фамилию.
Доцент Юхан Моцфельдт, Зоологический музей, Осло. Возраст — за пятьдесят, полный, усы, борода клинышком. Взгляд с хитрецой, словно он не принимал всерьез всю эту затею. Хотя на самом деле, сказал себе Фредрик, дело обстоит как раз наоборот.
Профессор одонтологии, доктор Мартин Грюнер, сотрудник Высшей стоматологической школы в Осло. Для профессора молод, нет еще сорока, лицо гладкое, очки с толстыми линзами.
И наконец — Марта Мэллиген, сотрудница отдела микробиологии, биологический факультет столичного университета. Худая, бледная, очки в черной роговой оправе. Говорит с легким акцентом; возможно родом англичанка.
Когда пришла очередь представляться Фредрику, он весь напрягся. Взглядом искал на лицах других малейшие признаки, выражающие нечто большее, чем пассивная фиксация или сдержанное любопытство. Единственной реакцией, выходящей за пределы нормы, было едва слышное презрительное фырканье одного из самых ярых его оппонентов — Якоба Циммера, пожилого археолога из Осло. Циммер решительно не признавал Фредрика Дрюма квалифицированным специалистом по толкованию древних письменностей. О чем и поведал миру в ряде остро полемических статей. Фредрик спокойно относился к безобидному консерватизму Якоба Циммера.
А как насчет этого молодого радиолога Эдварда Хавстена? Не состоит ли он в родстве с приятелем хозяина гостиницы. Лиллейфом Хавстеном? Внешнее сходство не вызывало сомнения. Молодой Хавстен производил впечатление рассудительного человека, и он внимательно смотрел на Фредрика, когда тот встал, представляясь.
После первого этапа слово взял профессор Хурнфельдт.
— Дорогие коллеги, деятели и деятельницы науки, — начал он. — Все мы с волнением ждем, что принесут нам ближайшие дни. Речь идет о находке, которой, быть может, не знала Европа; многое говорит за это. Уже само открытие хорошо сохранившихся останков времен железного века — сенсация для Норвегии. Как вам всем известно, ничего подобного прежде в нашей стране не находили. Мы располагаем поврежденными скелетными остатками, датируемыми рубежом второго столетия новой эры, которые обнаружены в губернии Хедемарк, но эта находка не идет ни в какое сравнение с тем, что мы видим здесь.
Профессор сделал небольшую паузу, потом продолжал.
— Итак, здесь речь о так называемых болотных трупах. Как известно, тело, помещенное в болото, подвергается особым воздействиям. Процесс разложения человеческого тела чрезвычайно сложен. Разложение, или гниение, органического материала происходит под влиянием бактерий, которые распространяются в организме покойника. Главный источник бактерий — кишечный тракт, но они распространяются также по кровеносным сосудам из дыхательных путей. Тело взрослого человека, похороненного в достаточно сухой почве обычного норвежского кладбища, как правило, превращается в скелет примерно за десять лет, ребенка — за пять. Что же до болота, то здесь идет совсем другой процесс, тело может быть мумифицировано. Мы знаем два основных вида болот — верховое и низинное. Оба они состоят из мертвой растительности, которая не подверглась в полной мере гниению из-за недостатка кислорода, необходимого для разложения органического материала. Присутствие воды ограничивает доступ кислорода. В итоге разложение тормозится, а то и вовсе прекращается.
Доцент патанатомического факультета Мейсснер поднял руку.
— Но ведь в некоторых болотах, — вступил он, — грунтовые воды содержат фосфаты, нитраты и известь. Мы знаем, что известь способствует сохранности костей, но разрушает кожу и волосяной покров. Разве здесь не такое болото?
— Нет, — ответил профессор Хурнфельдт. — И как раз поэтому здешняя находка так интересна. Речь идет о верховом болоте. Верховые болота питаются дождями, а не грунтовыми водами. Существует так называемый торфяной мох, сфагнум, обладающий невероятной способностью впитывать воду. У дождевой воды кислая реакция, она не содержит почти никаких солей и других соединений, способствующих разложению, в том числе извести. Плотность нижних слоев торфа не позволяет грунтовым водам с их солями проникнуть вверх и смешаться с дождевой водой. Именно она играет важнейшую роль для естественной сохранности болотных трупов. Только вода с кислой реакцией способствует дублению кожи, что мы видим на таких трупах. Одновременно вода останавливает гниение, которое тотчас началось бы в иных условиях, особенно в желудке. Важно еще, чтобы вода была холодная. При плюсовой температуре выше четырех градусов развиваются бактерии, питающиеся органикой. Из чего следует, что хорошо сохранившиеся трупы, найденные в Европе, очевидно, попали в болота зимой. В таких условиях кожа подвергается дублению, из костяка исчезают известь и другие минеральные вещества. Нередко, в отличие от других типов мумифицированных тел, сохраняются и внутренние органы. Так, в Дании в теле человека доримского железного века было обнаружено содержимое желудка, что позволило получить важные данные о том, чем питались люди той поры.
