Мила Бояджиева - Дар полночного святого
Аня прислушалась — у него был странный голос и какая-то особенность дикции, — хрипотца, как у Высоцкого, при этом неровный ритм речи, то нарочито замедленный, то преходящий в скороговорку. Специфический голос, такой перепутать трудно. И выглядел Михаил живописно: густая шапка жестких с сильной проседью волос, привлекающее мужественной грубостью черт лицо, короткая жесткая борода. Арктический летчик, геолог, укротитель, охотник. Русский Хемингуэй. Покоритель женских сердец, удачно сочетающий своеобразный романтизм и хорошую боевую хватку.
— Ты на Михаила, Анна, не заглядывайся. Он с женщинами крут. Роковой мужчина, цыган. При этом однолюб, игриво предупредила Алина.
— Мужчины — вообще однолюбы. Особенно ловеласы. Во всех женщинах они видят свой единственный идеал, — нарочито вздохнув, Денис повернулся к Ане. — Ты ни капельки не изменилась. Все такая же бука и, как всегда, влюблена. Это заметно.
— Но в отличие от вас, однолюбов, я меняю привязанности. — Она дерзко взглянула в пьяненькие светлые глаза, которые когда-то заставляли её столбенеть.
— Оставь приколы, Ден, мы здесь объедались, а девочка работала. Поваляем дурака в следующий раз. Ведь мы теперь будем жить в Москве. Объяснила Лина и взглянула на бородача. — Михаил Сигизмундович — коллега господина Южного по бизнесу. Сегодня отмечали начало крупного финансового проекта.
— Прошу прощения, рад был встретиться. — Карлос поднялся. — Надеюсь, мы ещё увидимся. У меня есть кое-какие дела. Тебя подвезти? — Он вопросительно посмотрел на Аню.
Алина удержала Аню за руку:
— Посиди еще, умоляю! Пять лет не виделись. Мы тебя прямо к дому подбросим — ведь почти соседи… — А когда Карлос ушел, доверительно шепнула ей. — На кой он тебе сдался? Только время теряешь. Такие возможности у парня были, а он ухитрился… Фу! Ну и занятие для мужика… Да они, балетные, все подонки…
Аню охватил гнев и непонятное волнение — Алина вновь перехватывала инициативу. Едва появившись, она уже манипулировала ею. И «оружие» все тоже — расчетливость, решительность, цинизм! Все, что так не хватало Ане, ненавидевшей в себе Верочкину мягкотелость, покладистость. Но у матери врожденное смирение, отсутствие личных амбиций, зависти, умение довольствоваться малым. У Ани же — клубок сплошных противоречий, смирение борется с тщеславием, а самолюбие — с гордыней.
…Дружба «сестричек» восстановилась на прежних основаниях: Алина лидер, Аня — послушный исполнитель. При этом Аня внушала себе, что она честнее, добрей, мягче, и уступает лишь из деликатности, пока дело не коснулось серьезных вопросов. Вот только как разобраться, где проявляешь великодушную терпимость, а где идешь на унизительные уступки? Вопрос не из легких и ответы на него получались все время разные.
18
В конце мая за городом воцарилось настоящее лето — все улыбалось, радовалось, расцветало. Трезвоня и галдя, носился на велосипедах по свежезасыпанным гравием дорожкам поселка Ильинское подрастающий молодняк. Среди яркой бархатистой зелени смородинных кустов и хвойной щетины темных елок трудились взрослые, спеша превратить огородно-клубничные угодья в сибаритские газоны.
На нижней застекленной веранде дома Лаури за большим, покрытым клетчатой клеенкой столом сидели Инга и Верочка, обе в фартуках, с засученными рукавами и ножами в руках. В распахнутых, только что вымытых окнах порхали красно-белые веселые шторки. На газовой плите что-то кипело и булькало, распространяя аромат баранины и восточных пряных приправ, в салатницах и кастрюльках пестрели овощи и зелень — отборные, разнообразные, — с рынка.
— Перец такой красавец, жалко резать. — Верочка выложила перед собой три сладких перца — желтый, зеленый и красный — крупные, глянцевые, без единой помарочки.
— Португальские. Помидоры голландские, баклажаны… А, черт знает, откуда. Главное, все доступно и без всяких проблем. Как ты думаешь, тесто не перестоит?
— Сейчас начну разделывать. — Подойдя к плите, Верочка попробовала соус. — Может, лимона добавить, как Алина просила по-колумбийски приготовить, чтоб на наш плов похоже не было?.. Не пойму, — засомневалась она после дегустации, — отнесу ей на пробу.
— Потом. Кажется, она задремала. Пусть отдохнет — воздух в Москве сплошной канцероген. После Женевы девочка захирела. Ведь жили же на самом берегу озера — там только миллионеры дома имеют, — вздохнула Инга, не одобрявшая возвращение дочери.
Прослужив в Богате почти год, Южный попал в жернова перестройки, но не растерялся — перешел в коммерческую структуру некой российско-швейцарской фирмы с центром в самой Женеве. И вот оттуда нагрянул в Москву — бизнес разворачивать.
— Ну что поделать-то? Денис на службе. Получил назначение, — выполняй. Слава Богу, не в Китай и не на Дальний Восток услали, — успокоила Ингу Верочка, посмотрев на лежащую в прозрачной тени Алину. Такие штучки только в иностранных фильмах, да в Ильинском имеются — под полосатым тентом с фестонами по краю целый диван наподобие качелей. Лежи, раскачивайся, словно в лодке. Красота!
— Был бы поактивней, мог и там остаться. Сейчас все как-то ухитряются. Контракты, договора, ну, я не знаю… Нужно же не только о себе думать. У Линочки будут дети. И мы с Альбертом, в конце концов, достойны лучшей участи. Кудяков сегодня — никому не нужный пенсионер. Да и я за бортом. Какая теперь общественная работа?
— Вот и отдохните. Квартира у вас огромная, если что, можно на две отдельные разменять. Этот дом — настоящий дворец. Здесь и зимой жить можно, вот только печки починить… А там у них хоть и на озере, а чужое, арендованное жилье.
— Что ещё за печки? — Донесся голос Алины. — Газовое отопление будем ставить. Сортир, ванную реконструировать. Тысяч двадцать баксов… Это жилье представляет лишь историческую ценность: памятник эпохи сталинизма… Одна морока.
Налив в тарелку соус, Инга вышла к дочери:
— Не думай ты об этом. Сегодня двадцать человек принять надо. И по высшему разряду. Попробуй. Кажется, мало помидор.
— Неплохо… Побольше киндзы и перца. Горького, конечно. — Алина потянулась. — Вроде, с головой полегче стало. Спазм сосудов.
— Очень уж активный темп взяли — каждый вечер в ресторанах. Смотри, Денис пить начнет.
— Ах, мама! Денис — пьяница. Я — алкоголичка! Что за бред. Сейчас время такое. Мы вернулись — надо о себе заявить, нужным людям представиться. Нас приглашают, хотят присмотреться в непринужденной обстановке. У Дениса серьезный бизнес — крупная строительная фирма совместно с европейцами. Кто ж будет денежки просто так вкладывать? Теперь все основывается на личных контактах. Я и так крутилась, сокращая списки приглашенных. — Встав, Алина качнула диванчик с осторожно присевшей на краешек матерью. — Выглядишь, как домработница. Хватит тебе на кухне возиться. Где Анька? Она же видит, в каком я состоянии.
— Они с Денисом на станцию поехали кое-что докупить: масло, яички для салата.
— Уже часа два катаются. — Накинув вязаный жакет, Алина ушла в дом.
Ее почему-то все сегодня раздражало. Голова тяжелая, на губе лихорадка, под глазами набухли какие-то мешки, волосы пора стричь. — Она отбросила щетку и бухнулась поперек кровати. Он, возможно, не придет. В сущности, и прием-то затеяла ради него, соскучилась, хотела блеснуть, пофлиртовать в ночном саду, услышать горячий шепот, просьбу о свидании… А он заявил: «К сожалению, не получится. Деловой визит». И, наконец, уступая просьбам Алины, пообещал: «Постараюсь не надолго вырваться».
Выбросив из шифоньера на кровать платья, Алина сосредоточилась: так или иначе, а блеснуть просто необходимо.
Она услышала, как подъехала машина Дениса и звонкий, чересчур бодрый голос Ани доложил: «Все купили, окромя ванили. Стихи».
— Анют, поднимись ко мне, нужна консультация, — высунулась из окна полуобнаженная Алина.
— А потом живо столы накрывать. У нас все готово, — только резать и ставить. — Верочка залюбовалась дочкой, — активная, покладистая, в хорошем настроении. Может, и вправду лучше, что Алина вернулась?
Инга вздохнула:
— Правильно твоя Анна делает, что с замужеством не торопится. Рановато на Алиночку все свалилось — жизнь за границей в роли жены ответственного работника. Все время на виду. Не оступись, не промахнись, слова лишнего не скажи. Завистников полно, и языки-то у всех длинные.
— Зато муж хороший, — как за каменной стеной, такого ещё поискать надо. — Верочка старательно перемешивала длинной деревянной ложкой салат в большой кастрюле. Среди майонезной белизны мелькали розовые креветки.
— Ну, у твоей тоже, вроде, неплохо складывается. Карлос этот, парень, конечно, со странностями, но из хорошей семьи. Придет время — образумится. Укатите вы все в Испанию — прямиком в фамильный трехэтажный особняк. Выложив торт на серебряное блюдо, устланное кружевной салфеткой, Инга облизала палец. — Крем настоящий, со взбитыми сливками. Научились печь, не то, что раньше — песок с цементом и джемом из гнилых фруктов — «Сказка»!
