Илья Шульман - Человека преследует тень
«Неужели не ждет?» — подумал Романов…
Мотоциклист, лихо влетевший ночью в поселок Угольщиков, чуть было не врезался в вывернувшийся из-за угла самосвал. Пока он, отчаянно бранясь, метался, ка к ночная ‘бабочка, в сильном свете автомобильных фар, Романов успел разглядеть номер мотоцикла.
«Молодец, Костя! — с благодарностью подумал он о водителе самосвала. — Не опоздал».
На этот раз Романов не досадовал на таинственное исчезновение Серегина. «К чему досадовать, — размышлял он, — если через полчаса мне будет известна личность-этого мотоциклиста». И действительно, через полчаса Романов уже знал, что владельцем мотоцикла, на котором уехал Серегин, является бывший председатель старательской артели Лукин.
— Его сестра замужем за Полевым, — многозначительно обронил в телефонную трубку Ильичев.
Что же, не зря Доронов вылетел в Ленинград. Те- перь-то Полюшко-поле не вывернется. Романов зябко потянулся и зашагал к дому Серегина.
А Серегин в это время был далеко от родного дома…
— Спорят о чем-то, товарищ капитан! — тихо доложил Ильичеву участковый уполномоченный. — А на столе— деньги в пачках…
«Сейчас выйдут, сядут на мотоцикл и — поминай, как звали!» — огорченно подумал Ильичев, глядя на ярко освещенные окна лукинского особняка. Затем, что-то решив, он ловко пополз к мотоциклу.
Минуты через три капитан возвратился к тому месту, где лежал участковый, и изложил план дальнейших действий:
— Теперь им придется добираться до основной трассы пешком. Нужно позаботиться, о «попутке» для них. Я пойду, а вы останетесь здесь. Следите за ними в оба. Ваш участок от дома Лукина до основной трассы.
— Ясно, товарищ капитан!
— Только себя не обнаруживать. Ни при каких условиях!
— Все понял!..
Вскоре в доме погас свет, и на пороге показались две фигуры: щупленький быстрый Лукин и широкий медлительный Серегин. Они постояли, прислушиваясь, и направились к мотоциклу. Лукин воткнул ключ, включил зажигание и рывком отвел вниз маленькую педаль. Мотор молчал. Лукин повторил все сначала, но двигатель упорно не заводился. Потратив четверть часа на поиски неисправности, они закатили мотоцикл во двор и, зло переругиваясь, быстро зашагали по ухабистой дороге к центральной трассе. Минут через двадцать они уже тряслись в пустом 'кузове подобравшей их трехтонки.
По обеим сторонам широкой трассы угадывались в темноте деревья, временами вспыхивали огни горняцких поселков, вырывая из тьмы то небольшие рубленые домики, то задранную к звездам стрелу экскаватора.
Было совсем светло, когда на дороге, связывающей районный центр с аэродромом, показался Серегин. Он шел не торопясь, изредка помахивая плетеной сумкой. Со стороны казалось, что этот человек забрел сюда совершенно случайно, прогуливаясь от нечего делать ь окрестностях поселка.
Но вот на дороге со стороны аэропорта появился мужчина в светлом пальто, и Серегин, разом подобравшись, пошел быстрее.
«Лопаев»! — решил Ильичев и поднес к глазам бинокль.
Инженер шагал широко, уверенно, как всегда задрав свою седеющую голову и засунув руки в большие накладные карманы пальто. Встретившись с Серегиным, он сразу же о чем-то заговорил, возбужденно жестикулируя. Серегин стал возражать. При этом он дважды ставил на землю и вновь поднимал плетеную сумку.
«Неужели осечка?! — тревожно размышлял Ильичев. — Судя по всему, сумка Серегина пуста… Нет, золото должно быть здесь…»
Никто из лежавших в засаде оперативников даже не шелохнулся, когда Серегин, перескочив через придорожный кювет, стал удаляться в сторону от дороги.
Вот он нагнулся среди густого кустарника и быстро положил что-то в сумку.
— Наконец-то!.. — облегченно вздохнул Ильичев и перевел бинокль на Лопаева. Инженер, казалось, совершенно забыл о Серегине. Он шел по направлению к аэропорту, шел торопливо, не оборачиваясь…
У километрового столба, где узенькая аэродромная дорога вливалась в широкую трассу, Серегин остановился. Здесь обычно ожидали попутные машины горняки, возвращавшиеся из района в приисковые поселки.
Кроме Серегина, тут уже была краснощекая девушка в зеленом пыльнике. Присев на маленький сундучок, она с аппетитом откусывала поочередно то от большого ломтя колбасы, то от батона.
— Не успела позавтракать, — смущенно сказала девушка, поймав косой серегинский взгляд.
— Далеко едете? — спросил Серегин.
— На «Вьюжный», — ответила она. — Работать там буду… А вон и машина…
Девушка торопливо засунула остатки хлеба и колбасы в карманы пыльника и подхватила сундучок. Серегин тоже поднял сумку и шагнул к машине, но выпрыгнувшие из кузова трехтонки парни, к великому удивлению девушки, вежливо предложили ему поставить сумку на землю и поднять руки.
Серегин сразу обмяк и чуть было не плюхнулся на землю.
— А теперь можете садиться в машину! — тоном приказа сказал Романов и передал Ильичеву тяжелую сумку.
— Ого! — взвесил капитан милиции в руке кошелку. — Вот так накупили!..
В райотделе сумку опорожнили. Из нее извлекли пакет, судя по упаковке, подготовленный к пересылке на большое расстояние. В пакете среди бумаг и тряпок насчитали одиннадцать маленьких узелков с россыпным золотом и несколько самородков. Тут же лежало никому конкретно не адресованное письмо, в котором автор сообщал о посылке золота, хвалил добычливое лето и сетовал на недостаток денег.
— «…Остальные пришлешь «артисту». Еще заход, и я сматываюсь…» — прочитал вслух Ильичев и, обращаясь к задержанному, спросил:
— Писали вы?
— Нет.
— А золото ваше?
— Нет, ничего не знаю…
Постепенно приходя в себя от неожиданности, Серегин начал рассказывать про какого-то Николая, который попросил его подержать у себя посылку до приезда инженера.
— Почему же Лопаев не взял у вас пакет? И зачем было прятать его в яме? Вы же приехали с пустой сумкой, а посылку подобрали в укромном месте недалеко от дороги.
— Так инженер велел.
— Почему Лопаев не взял пакет?
Не знаю.
Кому принадлежит это золото?
У Серегина снова потухли глаза. Облокотясь на стол, он упрямо повторил:
— Не знаю…
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
Дальше все пошло своим чередом. Через полчаса милицейский «газик» подкатил к дверям аэропортовской гостиницы. Расталкивая ожидающих вылета пассажиров, Романов разглядел в толпе своих оперативников. Все были на местах: двое весело спорили о чем-то у входа в гостиницу, один листал журнал, сидя на скамейке под окнами люкса.
«Отлично! — с удовлетворением отметил про себя начальник ОБХСС. — Значит, Лопаев находится в номере».
— Внимание! Берем… — тихо обронил Романов, проходя мимо споривших. Они двинулись за ним по небольшому коридору. Не стучась, Романов рванул дверь люкса.
— Руки вверх!
Геолог смертельно побледнел, выронил газету и встал вытянутыми руками.
Пака его обыскивали, он молчал, но затем начал бурно протестовать:
— Я так не оставлю! Сейчас не двадцатый год! В Москву напишу, всюду! Нападать с оружием на порядочного человека!
Из шкафа извлекли широкий пояс, сделанный специально для транспортировки золота, а на столе появилась записная книжка Полева с множеством адресов и телефонов…
На допросе Лопаев вел себя нервозно, обвинял милицию в терроризме, обещал жаловаться.
— Где золото?
— Какое золото? За кого вы меня принимаете? — шумел Лопаев.
— Где ваши сообщники? С кем вы работаете?
— Как вам не стыдно! Я здесь никого не знаю…
Когда ввели Серегина, Лопаев разом осекся и замолчал.
— Знаете этого человека? — спросил Серегина Ильичев.
— Знаю.
— Посылку должны были отдать ему?
— Ему.
— Он лжет! — не выдержал Лопаев. — Я его впервые вижу. Это провокация!
Вошел эксперт научно-технического отдела. Он положил перед Романовым фотографию, изображающую Лопаева и Серегина во время беседы на дороге к аэропорту^ Была отчетливо видна даже лежащая на земле плетеная хозяйственная сумка. Их сняли из кабины проходившей мимо машины.
— Вы? — спросил Романов, протянув снимок инженеру.
— Я…
Он вдруг спохватился, запротестовал:
— Вы не имеете права сравнивать меня с ним! Я инженер, приехал оформлять пенсию, а это случайное знакомство…
— Золото, изъятое у Серегина, ваше?
— Ложь! Я не видел никакого золота!
Может, и о переводе на тридцать а'ысяч вам ничего не известно. Почему же отравителем значится Лопаев Григорий Николаевич?
Этого геолог никак не ожидал. Не имело смысла все отрицать. Лопаев смахнул платком с лица крупные капли пота и заискивающе заговорил:
— Не мое золото. И деньги не мои… Меня просили привезти посылку… Мне только за проезд… Пенсия…
