Хелен Макиннес - Связь через Зальцбург
Мэтисон попробовал угадать, сколько ей лет, и решил, что где-нибудь двадцать с небольшим, хотя кое в чем она казалась старше; в наше время трудно угадать возраст женщины.
- И что теперь? Снова в колледж?
- Я уже покончила со всем этим, - негодующе заявила Элиза. - Это осталось в другой жизни.
- И больше никаких пикетов, демонстраций, вечеринок с ЛСД?
- Знаете что? Вы, кажется, не воспринимаете меня всерьез.
- Я бы с удовольствием попытался, - мягко сказал он. И сразу же инстинктивно отступил, демонстративно оглядывая окрестности, чтобы скрыть свои чувства. Они вышли из главных ворот замка и спустились на одну из нижних террас. Сумерки стремительно сгущались. Городские огни казались россыпью алмазов на черной бархатной подушке. В темной речной излучине бурунчики подводных течений блестками вскипали на воде. Горные пики на другом берегу реки врезались в темнеющее небо. И все казалось таким далеким - горы и город внизу.
Элиза пытливо всмотрелась в лицо Мэтисона. Он совсем другой, чем я ожидала, подумала она, подстраиваясь к его настроению.
- Давайте обойдемся без фуникулера и спустимся пешком, - предложила она. - Так забавно, когда дома и башни поднимаются к вам навстречу.
Как странно, снова с удивлением подумала она, этот человек вполне может оказаться тем, за кого себя выдает. Мне совсем не обязательно прикрывать свой интерес к нему болтовней об их высочествах и архиепископах, вершивших в этой крепости суд, или об их любовницах, или о других причудах истории. Я могу расслабиться и получить удовольствие. Он, определенно, очень привлекателен; настоящий романтик двадцатого века.
- Это вечер предназначен для прогулки, верно? - сказала она и просунула свою руку ему под локоть, и они двинулись вниз по крутому спуску.
- Мне придется очень быстро перехватить пару глотков, с сожалением сказала она, когда они вошли в бар-ресторан на узкой улочке у подножья башни, приткнувшийся между двумя домиками, позаимствованными из волшебных сказок братьев Гримм. Она украдкой бросила взгляд на часы и нахмурилась.
- Неужели вы не сможете пообедать со мной? - спросил Мэтисон, стараясь скрыть свое разочарование, и осмотрелся, выискивая тихий уголок. Заведение оказалось таким маленьким, что выбора почти не было. К счастью, немногочисленные посетители сгрудились у стойки, а освещение было таким продуманно приглушенным, что люди казались рядом силуэтов в облаке сигаретного дыма. Мэтисон снял плащ и повесил на крючок. Он выбрал самый удаленный от стойки столик.
- Мне очень жаль, Билл, - она протянула руку и коснулась его локтя, когда он сел рядом на узкую скамейку напротив грубо оштукатуренной стены. Это мой последний вечер в Зальцбурге. Я уже пообещала... Ох, если б я знала, что встречусь с вами сегодня... - она оборвала фразу. Вдруг её голос повеселел:
- У меня появилась отличная мысль. Пока вы будете заказывать напитки, я позвоню по телефону. Лучше берите скотч или пиво. И Боже упаси вас заказать мартини - бармен итальянец, он просто помешан на вермуте.
Мэтисон смотрел, как она идет к телефону у входа. Она накинула пальто на плечи, и у Мэтисона мелькнула пугающая мысль, что сейчас она оставит его, выскользнет из его жизни с такой же легкостью, с какой появилась... Но Элиза вернулась к столику вскоре после того, как подали напитки. Она шла медленно, и Мэтисон заметил, что она хмурится. Но гримаска раздражения исчезла, как только она увидела, что Мэтисон наблюдает за ней. Она села, сбросив с плеч пальто. Вид у неё был огорченный.
- Неужели все так плохо, - весело произнес он, - ваша идея не сработала?
Она покачала головой:
- Мне придется следовать договоренности - даже опоздать не могу. Извините.
- Мы пообедаем вместе в Цюрихе.
- Где вы хотите остановиться?
- Мне придется все время переезжать. Ожидается конференция банкиров, все номера на будущей неделе будут заняты. Скажите мне ваш адрес.
- Моя бабушка живет за городом и отказывается поставить телефон. Но я бываю в Цюрихе довольно часто, и у меня там подруга, которая согласится приютить меня.
- Дайте мне её номер.
Она заколебелась.
- Даже не знаю. Видите ли... - она попыталась смягчить свой отказ. Потом пожала своими изящными плечами, развела руками:
- Мне не хотилось бы чересчур обременять мою подругу. Телефонные звонки, адресованные не тебе, а кому-то другому, ужасно раздражают. Она... ну, она...
- Обещаю вам не причинять ей беспокойства. Я позвоню один раз, просто чтобы сообщить, что уже приехал. Она не станет возражать, верно? - он держал наготове свой блокнот и ручку. Она продиктовала ему номер медленно, словно с трудом припоминая, или как будто занята другими мыслями.
- Это избавит нас от множества хлопот, - заверил её Мэтисон. Конечно, я мог бы дать вам телефон фирмы "Ньюхарт и Моррис", но у телефона дежурит дракон по имени мисс Фрейтаг, охраняющий вход в офис Йетса - это руководитель цюрихского отделения - а у неё аллергия на личные звонки. Бизнес, и ещё раз бизнес, и ещё раз бизнес...
Элиза слушала его очень внимательно. Внезапно она рассмеялась и сказала:
- Нет, мне не хотелось бы оставлять сообщения огнедышащему дракону, она посмотрела на свои руки. - Когда вы намерены приехать в Цюрих? И как долго там пробудете?
- Я пока точно не знаю. Ближе к вечеру буду знать точнее.
- Вы такой загадочный, - она произнесла это так, словно загадки ей по душе. Ее взгляд быстро скользнул к двери, на двух вошедших мужчин.
- В телефонном звонке из Нью-Йорка нет ровным счетом ничего загадочного.
- От вашего друга - издателя? Слушайте, а ведь вы мне пока не рассказали, зачем он прислал вас, - она поправила браслет часов, покосившись на циферблат. Было ровно шесть.
- Возникла необходимость проверить один контракт.
Снова открылась дверь ресторана, и вошел новый посктитель. Снимая темно-серое пальто, он обвел взглядом маленький зал. Видимо, он сделал выбор в пользу бара и направился к стойке.
- Должно быть чудесно, - сказала Элиза, заметно расслабившись, - иметь такую работу, как у вас. Я имею в виду, интересное занятие и множество путешествий.
- Путешествия случаются только изредка. В основном я работаю в Нью-Йорке.
- Вам никогда не хотелось вернуться назад, в Денвер? Почему вы там не остались после юридического колледжа? Судя по вашим словам, вам нравится жизнь на природе.
Мэтисон рассмеялся, отметив, что Элиза запомнила на удивление много маленьких деталей из его рассказа во время долгой прогулки. Но хотя он уже давно пережил развалившийся брак и развод с Норой - такие вещи задевают особенно больно, когда происходят во время военной службы за океаном - он не относился к тем людям, которые всегда готовы поболтать о том, что едва не сломало им жизнь. Если человеку пришлось однажды испить эту чашу до дна, он учится избегать повторения. Потом были Джоан, и Мэри, и Пегги, и Кларисса, и... Господи, их было много, возможно даже, несколько больше, чем следовало. Человек привыкает к одинокому образу жизни, как к расписанию пригородных электричек.
- Разве нет? Билл - а что вам нравится по-настоящему?
- Это такой вопрос... - начал он и удивленно умолк. Она взглянула на часы, на этот раз совершенно открыто, и встала, натягивая пальто. Мэтисон тоже встал и огляделся в поисках официантки, торопясь расплатиться.
- Нет, пожалуйста, оставайтесь, Билл. Вы ещё не допили свой коктейль.
- Чепуха! Я провожу вас домой.
- Но я не собираюсь идти домой. Друзья ждут меня рядом, прямо за углом, около кукольного театра. Мы едем обедать в "Шлосс Фушл".
- Очень жаль, - сказал он. Но намек невозможно было пропустить мимо ушей: автомобиль предполагает ограниченное количество седоков; попытайся он настоять, это выглядело бы так, будто он решил расстроить компанию. Мэтисон помог ей поправить пальто.
- Сожалею, что задержал вас.
- А я - нисколько.
Мэтисон взял её за руку, и она улыбнулась.
- Никогда не думала, что возвращение из замка может занять столько времени. Обычно мне хватало двадцати минут, она импульсивно потянулась и поцеловала его в щеку. - И, надеюсь, ответ на мой вопрос я услышу в Цюрихе, - очень нежно произнесла она, повернулась и пошла к двери. Каблуки звонко простучали по выложенному плиткой полу.
Мэтисон сел, допил коктейль, расплатился и потянулся за своим плащом. Вечер впереди показался ему маленьким и пустым. Будь оно все проклято, свирепо выругался он, только этим утром ты был абсолютно счастливым человеком, который бродит по старинному городу - сам по себе. До встречи с Элизой. Ты - это все ещё ты, и Зальцбург - по-прежнему Зальцбург, вот так-то.
Он успел дойти до двери, когда вспомнил, что его камера осталась на лавке, на которой они сидели. Он повернул назад и едва не столкнулся с мужчиной, снимавшим с крючка свой темно-серый плащ. Этот парень долго не задержался, подумал Мэтисон; может, его подвела подружка?
