Татьяна Луганцева - Crime story № 3 (сборник)
– Это Маргарита Андреевна, любимая тетя Руперта.
Я кивнула и приветливо улыбнулась. Роберт Руперт по кличке Крошка Ру – один из бывших Алкиных бойфрендов, добродушный гигант, помешанный на компьютерных играх. А его тетя, как вскоре выяснилось, фанатеет от телевизора и обожает интерактивные ток-шоу с письмами в редакцию и звонками в студию. Она пристрастилась к ним после смерти мужа, когда осталась в трехкомнатной квартире тет-а-тет с попугайчиком и ощутила удушающую нехватку простого человеческого общения. Из его телевизионных заменителей Маргарите Андреевне особенно полюбилась программа «Суровая правда» с Максимом Смеловским, однако именно эта любовь разбила ей сердце.
– Вы не представляете, Инночка, какой кошмар со мной приключился! – нервно кроша пухлыми пальчиками в искристых кольцах ни в чем не повинный кексик, заохала милая дама, когда Трошкина дала ей слово. – Вчера утром я поехала в центр, чтобы присмотреть себе новые ботильоны… Вы же знаете, что сейчас повсюду распродажи? Так вот, шла я по Зеленой, разглядывала витрины, и вдруг меня словно током ударило!
– Ботильоны увидели? – с пониманием спросила я.
– Да какие ботильоны! – Маргарита Андреевна в сердцах шмякнула на пол половину кекса, которую тут же подобрал санитар поля Барклай. – Я увидела Его! Самого Максима Смеловского!
Я усмехнулась, отнюдь не разделяя восторга милой дамы. Макс Смеловский – мой бывший однокурсник и вечный поклонник. Он удивительным образом сочетает в себе потрясающую креативность с поразительным занудством и потому не относится к числу субъектов, которыми лично я могу любоваться долго и с наслаждением. Но Маргарита Андреевна рассказала о Максе совершенно невероятную историю!
По ее словам, импозантный и безусловно узнаваемый Смеловский возник перед ней на оживленной улице, как гений чистой мужской красоты и отнюдь не мимолетное виденье. Знаменитый ведущий сам остановил Маргариту Андреевну, сердечно ее поприветствовал и пригласил принять участие в уникальной рекламной акции телеканала. Маргарита Андреевна согласилась и охотно приняла из рук своего кумира несколько красивых фирменных коробок. В них, по словам Великолепного Макса, находились маникюрный набор, инкрустированный янтарем, прибор для ионизации воздуха, мельхиоровая давилка для лимона и эксклюзивный набор прессованных полотенец для СПА-процедур. В обмен на все это замечательное разнообразное добро Смеловский предложил Маргарите Андреевне разместить на телеканале небольшую рекламку – например, поздравительное объявление для приятного ей человека. Сумма, по меркам зажиточной старушки, была названа вполне приемлемая – всего полторы тысячи рублей, и Маргарита Андреевна долго не колебалась. Денежки у нее при себе были, и Макс без промедления получил полторы тысячи. Правда, покупку ботильонов пришлось отложить, но возрастную фанатку Великолепного Макса это не огорчило.
Огорчилась она позже, уже дома, выяснив, что среди подарков от щедрой телезвезды нет никаких наборов, кроме вороха старых газет, а единственным прибором, помещающимся в самой большой и самой тяжелой коробке, оказался силикатный кирпич.
– Короче, Маргариту Андреевну бессовестно обманули! – подытожила Трошкина и посмотрела на меня так строго, словно это я впарила простодушной бабульке рекламу с кирпично-бумажным бонусом.
– Это не Макс! – возразила я, спешно вынимая мобильник, чтобы вызвать Смеловского. – Я его знаю, он не мог!
– Это был Максим Смеловский, уверяю вас, я не могла ошибиться! Его лицо, его голос, его манеры – это был он! – облапошенная бабушка запоздало проявила твердость характера.
– Да, любовь моя, слушаю тебя! – бархатным голосом, который и впрямь трудно было не узнать, замурчала трубка.
– Привет, Макс! – Я не растрогалась и заговорила жестко: – Живо признавайся, где ты был вчера утром?
– В десятом часу! – подсказала Трошкина, сложив руки у рта рупором.
– Вчера утром я был в студии, а что? – мурлыканье Смеловского сделалось настороженным.
– А то, что тут одна ба… большая твоя поклонница утверждает, что вчера в десять утра ты мошеннически пиарил родной телеканал на центральной улице нашего города!
– Мошеннически? Это как? – чувствовалось, что Макс заинтересовался.
Я вкратце пересказала ему суть аферы, жертвой которой пала доверчивая Маргарита Андреевна, и Смеловский непочтительно заржал:
– Шикарная история! Можно, я приглашу эту почтенную простушку на съемку очередной программы «Суровая правда»? Она на личном примере призовет телезрителей к бдительности и осторожности.
– Макс, мы тут не шутим! – я заговорила строже. – Маргарита Андреевна к тебе в большой претензии! Ты разрушил ее святую веру в благородство прекрасного телевизионного принца, да еще взял за это полторы тысячи рублей!
– Ты с ума сошла? – До Макса, видимо, дошло, что я его не разыгрываю, и он рассердился. – Не знаю, что там померещилось твоей чокнутой старухе, но я вчера весь день провел на работе! Как пришел к девяти, так до шести и носу из студии не высунул!
– Это ложь! – услышав его громкий голос в трубке, гневно вскричала Маргарита Андреевна, страшно оскорбленная тем, что ее назвали старухой, да еще и чокнутой.
Она смяла в комочек остаток кекса, швырнула его на пол (Барклай проявил проворство и поймал лакомство на лету), встала и засобиралась «куда надо».
– Макс, Маргарита Андреевна грозится заявить на тебя в милицию! – предупредила я друга.
– Пусть заявляет! Дура старая! – Смеловский окончательно осатанел и вырубил телефон.
У меня было ощущение, что он прав в оценке умственных способностей Алкиной гостьи, но я тактично оставила свои соображения при себе. Дождавшись ухода разгневанной тети Руперта, я простилась с Трошкиной, отвела Барклая домой, переоделась и поехала в центр. Болтовня Маргариты Андреевны о распродажах на Зеленой разбередила мне душу.
В двенадцатом часу – я как раз примеряла ботильоны – мне позвонила Клавдия Рыжикова, ассистент режиссера Дудкина, с которым работает и одновременно враждует Максим Смеловский.
– Здравствуйте, Индия! – церемонно молвила Клава. – Простите мне нескромный вопрос, но вы случайно не знаете, куда запропастился Максим Леонидович?
Похоже, Клава надеялась на нескромный ответ: «Ах, конечно, знаю, тут он, рядом со мной посапывает!» – но я вынуждена была ее разочаровать.
– Понятия не имею! А почему вы меня спрашиваете?
– А кого же еще? – искренне удивилась Клава. – Всем известно, что Максим Леонидович в вас влюблен, как мальчик! С кем же он мог загулять, как не с вами?
– Может, с собакой? – досадливо съязвила я. – Где-нибудь на пустыре…
– С собаками, точно! – льстивое сопрано Клавдии неожиданно превратилось в басовитый рык Дудкина. – С собаками я его искать буду, с овчарками! Пущу по следу гончих, и пусть они найдут этого безответственного зазнайку, и затравят его, и разорвут его в клочья, и развеют по ветру саму память о нем!
– Аминь, – хладнокровно ответила я и выключила трубку.
Бесноватый Дудкин меня не волновал, а вот сообщение о том, что верный рыцарь Смеловский загулял на стороне, разбередило душу. Я никогда не воспринимала ухаживания Макса всерьез, не собиралась за него замуж и даже не планировала переводить наши платонические отношения в горизонтальную плоскость, но… лишаться своего печального Пьеро было жаль. И еще захотелось узнать, на кого это он меня променял.
«Макс, конечно, волен гулять, с кем хочет, но ты должна убедиться, что он попал в хорошие руки», – внутренний голос подсказал достойный аргумент в пользу поисков пропавшего кавалера, и я немедленно приступила к активным действиям.
Злосчастные ботильоны опять остались некупленными! Вернув их на полку, я прошла мимо кассы, на улице остановила такси и поехала на телевидение, где трудится Смеловский. Я там частенько бываю – Макс постоянно приглашает на запись программ, так что вахтерам я примелькалась, и на входе, где вообще-то положено предъявлять документы, меня давно уже никто не останавливает.
Миновав сторожевой пост с бритоголовым индивидуумом, который натужно окаменел над газеткой с кроссвордом, я прошла по длинному коридору и постучалась в дверь монтажной:
– Тук-тук, кто в теремочке живет, можно вломиться?
– Заходи, не бойся! Выходи, не плачь! – веселой скороговоркой отозвались изнутри.
Я потянула дверь и заглянула в полутемную каморку. В теремочке сидели перед мониторами монтажеры Коля и Петя. Один экран светился синим, второй – зеленым, и лица у ребят были подсвечены в тон.
– Здравствуйте, Мышка-норушка и Лягушка-квакушка! – сказала я серо-голубому Коле и бледно-зеленому Пете.
– Здравствуй, Зайка-побегайка! – не заржавели с ответом фольклорно-грамотные парни.
– Вы Смеловского не видели? – спросила я.
Мальчики дружно обернулись, укоризненно посмотрели на меня, синхронно вздохнули, и Коля потянулся за блокнотом.
