Нина Васина - Дурочка (Ожидание гусеницы)
— Да, очень интересно, — подал голос Санитар. — Это все больные, или еще будут?
— Не все, Павел Михалыч. — Раков посмотрел на Санитара. — Ваша внучка от первого брака в этом году поступила в МГИМО, а в благодарность за содействие ездила кататься на катере с полковником Крыловым.
— Да как ты смеешь!.. — медленно поднялся Крылов.
Санитар полез рукой под полу пиджака. Раков вскочил и выставил перед собой ладони:
— Согласен, товарищ полковник, это всего лишь версия, у внучки Павла Михалыча была и другая возможность заразиться!
Крылов опустился на стул. Раков тоже осторожно присел, отслеживая его руки. Побледневший Санитар положил кулаки на стол и спросил:
— Что значит — другая?
— Наталья Петровна в этом году имела двух подручных офицеров, то есть я у нее был не единственным Флигелем. Ваша внучка достаточно много времени проводит с моим преемником Володей, он сейчас у Натальи в фаворе. Получается, что у всей вашей команды… короче, как на лайнере… — лейтенант вытер салфеткой мокрое от напряжения лицо.
— Вот такая у нас групповая са ля м и ! — кивнула слегка захмелевшая Лукреция, — Вы как хотите, а я уже лечусь, спасибо за урок, Крези-бой! Кстати, — она повернулась к Ракову, — скажи им, какая у тебя привязка к Бакенщику.
— Об отсутствующих… — начал было Раков.
Смирновская перебила:
— Говори! Пусть оценят всесторонний охват.
Раков пожал плечами:
— Так, предположение. Весной он подослал в санаторий, где Наталья Петровна лечила суставы, свою близкую знакомую. Поработать медсестрой. А Наталья Петровна там положила глаз на главного врача. Гипотетически могла получиться связка: Наталья Петровна — главврач — медсестра — Бакенщик… простите — Семен Иванович.
— Слышали? — изобразила серьезную мину Смирновская. — Гипотетическая связка. И пока вы в ярости от всего услышанного думаете, как будете уничтожать моего зятя, прошу обратить внимание, что информация о всех возможных половых связях была им получена от меня. Что уставились? Мальчика в венерическом диспансере попросили указать предполагаемые контакты заражения. Я провела анализ этих самых контактов, учитывая беспорядочность половых связей высших в нашей команде чинов. Господа полковники, государство в опасности!..
— Прошу прощения, мне пора, — вскочил Раков.
— А мне еще коньяку! — крикнула в зал Смирновская.
Ярость
Выбежавший из кафе Раков задержался возле урны у дверей — его вырвало от пережитого напряжения.
Ладова отследила глазами бегство лейтенанта, встала с бокалом и торжественно объявила, что Лукреция для нее с этого момента умерла, а Ракова она уничтожит как таракана. Выпила и ушла.
Полковник Крылов достал из бокового кармана пиджака упаковку с нитроглицерином. Протянул одну таблетку бледному Санитару, другую положил себе в рот.
— А ты… свои коробочки никогда не путаешь?.. — тяжело дыша, поинтересовался Санитар.
Лукреция достала папиросу. На просьбу официантки не курить топнула ногой — «Брысь!». От помощи мужчин по доставке ее домой отказалась:
— Крези-бой в ярости и с оружием. А ты, Санитар, чего доброго окочуришься за рулем. Не знал, что Наташка подсунула твоей внучке Флигеля? Тоже мне, разведчик…
Попросила вызвать ей такси и в ожидании раскурила вторую папиросу.
Повторение пройденного
Спустя две недели, в середине ноября Раков позвонил Лукреции и сказал, что за ним следят.
— Кому ты нужен! — бросила в трубку Лукреция и отключилась.
Еще через неделю Раков приехал в Усково со справкой из венерического диспансера, тортом и бутылкой грузинского вина. Была суббота, лейтенант шел от станции, глотал холодный встречный ветер и улыбался — он думал об Аглае.
Вечером за чаем Антон сказал Смирновской, что следят не за ним, а за квартирой.
— Я поставил утром в среду маячки на двери, вечером посмотрел — они нарушены. Кто-то входил в квартиру, но если искали что-то, то очень осторожно, я ничего не заметил.
— Маячки!.. — многозначительно хмыкнула Туся.
Смирновская с досадой вздохнула:
— Ерунда. Зачем кому-то залезать в мою квартиру? И что ты прилепил к двери?
— Волос, — ответил Раков.
— Чей? — удивилась Туся, осмотрев короткую стрижку лейтенанта.
Раков, поколебавшись, сознался:
— Я закрепил волос Аглаи. Нашел в квартире, когда она… когда мы после свадьбы… в общем, взял с ее расчески. Дверь днем открывали, это точно. Вот, посмотрите, может, кого знаете, — Антон положил на стол несколько фотографий. — Бородатый в спецодежде водил меня вначале. Парень в кепке сидит в машине недалеко от подъезда по утрам, а пожилой в иномарке — вечером. Номера машин, имена владельцев, — Раков приложил к фотографиям листок с записями. — Эти люди не имеют отношения к спецслужбам, я наводил справки, но вы же знаете, что официальные сведения не всегда…
— Да может они пасут чью-то неверную жену или шоферят по найму — ждут хозяина! — предположила Туся.
— Я заберу это, — Лукреция сгребла фотографии.
— Хотите, я поставлю камеру в прихожей квартиры? — спросил ее Раков.
— Нет, — отрезала Лукреция.
— Я бы давно поставил, но хорошая дорого стоит, вы можете по своим каналам…
— Я сказала — нет! — крикнула Смирновская, резко встала, наткнулась на застывший взгляд дочери и понизила голос: — Это моя квартира и мои проблемы. Будет нужна камера, я приглашу специалиста, он все сделает.
Ночью Аглая пришла к нему в комнату. Антон бросился нажимать на кнопки пульта — он смотрел порнофильмы, но Аглая сказала, что уже видела такое, ей мама теперь все разрешает, можно не выключать. Лейтенант все же выключил видик и застыл в кресле, глядя снизу, как в слабом свете ночника Аглая в длинной ночной рубашке расплетает волосы. Она перебросила косу на грудь и медленными движениями тонких пальцев снизу вверх разводила пряди. Потом наклонилась, расставила колени мужа, села между ними на пол, спиной к оцепеневшему Ракову, и протянула ему деревянную расческу.
Через полчаса, совершенно запутавшись в волосах, сосредоточенный Раков встал, поднял жену и только стоя смог кое-как расчесать волосы, чтобы те ровно свисали вниз. Попытка заплести из гладкого золота приличную косу получилась с третьего раза. Раков устал, вспотел и так завелся, что в четвертый раз сплел косу из четырех прядей, закрепив ее снизу вплетенной синей ленточкой.
— Я так делал сестренке, когда собирал ее в школу… — бормотал он. — У нее, правда, косичка короткая была и тощая, как мышиный хвостик.
Аглая повернулась к нему, посмотрела нежно, забрала расческу и ушла.
Через несколько минут дверь комнаты тихонько приоткрылась. Раков в этот момент раздевался, он бросился на разложенный диван, кое-как прикрылся простыней и замер с закрытыми глазами, стараясь унять сильно застучавшее сердце.
— Не надейся, это я, — объявила Туся от двери.
— Таисия Федоровна, ничего не было, клянусь, — прошептал Раков.
— Ну и дурак, что не было, — она подошла и села рядом. — Ты мне по сердцу, поэтому я сейчас прямо спрошу, а ты прямо ответишь, без уловок. Будешь врать — станем врагами.
— Я попробую, — Раков сел.
— Зачем тебе нужны волосы Аглаи, говори. Которые ты взял после свадьбы с расчески и хранил до сих пор.
Раков думал долго, Туся его не торопила. Наконец, лейтенант решился:
— Это на всякий случай. Я должен знать, кто отец Аглаи.
— Зачем, — не удивилась Туся.
— Так приучен. У меня с детства установка на выживание — всегда быть начеку, уметь и знать больше, чем другие. Это, наверное, от страха, что могу не справиться.
— Ты — старший брат в семье без отца?
— Так точно. Отец умер, когда мне было десять.
— Ясно… — Туся задумалась. — Для анализа на родство нужны два образца. — Она вдруг затряслась в тихом хохоте. — Страшно даже подумать, в каком месте придется отщипнуть от лысого Бакенщика!
Лейтенант посмотрел на нее с сомнением:
— Бакенщик?..
— Не подумай чего, я это для хохмы сказала. Просто представила, что и как именно ты будешь собирать для анализа у всех мужчин, окружавших Лакрицу в семьдесят шестом.
Дверь распахнулась пошире, в проеме образовалась фигура Смирновской:
— Что — Лакрица в семьдесят шестом? — спросила она строго.
— Луша, иди спать, я начеку, — отмахнулась Туся, вставая.
— Не верь ему, — сказала Лукреция.
— Да, не верьте мне, — заметил с дивана Раков. — Мы, смоленские молодцы…
— Хитрецы и подлецы! — громко закончила за него Лукреция. — Не спускай с него глаз, я завтра отъеду на несколько часов.
Отъехала Лукреция в парк имени Горького, куда Крылов пообещал ей привезти Ладову, а Санитар — Бакенщика. После рассказа Флигеля о слежке она вспомнила о ключах от своей квартиры и решила немедленно собрать их.
