Наталья Александрова - Зеркало Лукреции Борджиа
– Краснов же женат… – удивилась Людмила.
– Как, ты ничего не знаешь? – Олеся буквально расцвела. – Алинка же его бросила! Вот просто пропала, и все! К любовнику укатила!
– Как так? И он позволил?
– А он ее найти не может уже целый месяц, представляешь? – захлебывалась Олеся. – Как в воду канула! Исчезла, и все! И получается, что вроде бы мужчина свободный, а жениться не может… Алинка-то в любой момент объявиться может. Вот будет скандал! Так что я сейчас разрабатываю Игоря Белолобова. Ну, знаешь, у которого контрольный пакет «Северной верфи»…
– Это такой лысый толстяк? – уточнила Людмила.
– Ну как можно подходить к мужчинам с такой примитивной меркой! При чем тут лысина, если у него не меньше двухсот миллионов! А тебя твой папаша нацелил на Несвицкого?
– Откуда ты знаешь?
– Ну, я видела, как он сдал тебя ему на руки.
– Еле спаслась от него! Редкостный зануда!
– Ну, не расстраивайся, это еще не самый страшный вариант! И вообще, что ты ходишь как в воду опущенная? Может, взбодримся? Тебе явно нужно добавить позитива!
– Нет, ты же знаешь, я кокаин не употребляю. – Людмила попятилась.
– Я тоже завязала! Но никто и не говорит о кокаине, кокс – это вчерашний день, каменный век! Сейчас появилось кое-что новое, называется «черный снег», доложу тебе – это что-то! Настроение от него такое… ну, как будто ты только что вышла за Билла Гейтса, а он скоропостижно скончался, оставив тебе все свои миллиарды! Самое главное, потом никаких неприятных ощущений! Ну что, попробуем? Я знаю одного человека, он может достать…
– Нет, ты как хочешь, а я – пас!
– Ну, как знаешь!
Олеся вышла в зал и прямиком направилась к тощему парню с жидкими рыжеватыми усиками. Они пошептались, воровато огляделись по сторонам и скрылись за портьерой.
Через несколько минут Олеся снова появилась, на ее губах играла блудливая улыбка, глаза блестели. Подойдя к Людмиле, она подмигнула и прошептала:
– Конец света! Полный улет! Зря ты не согласилась. Моментально забыла бы все свои неприятности. Может, передумаешь? Я тебя познакомлю с дилером…
– Нет, спасибо!
Людмила нашла отца и сказала ему, что устала, неважно себя чувствует и хочет вернуться домой. Отец не возражал, он выглядел довольным и сказал, что Людмила произвела на Несвицкого сильное впечатление. Увидев, как скривилась дочь, он усмехнулся:
– Ну, не надо, не надо капризничать! Тебя никто не торопит, главное уже сделано…
Людмила вышла в фойе и задержалась перед зеркалом.
Дверь за ней снова открылась, и появился тот тип с рыжими усиками, у которого Олеся покупала наркотик. Он огляделся по сторонам, явно кого-то высматривая.
И тут из темного угла фойе появился высокий мужчина в длинном черном плаще.
Узкие губы, трехдневная щетина на подбородке…
Людмила узнала человека, с которым столкнулась возле морга больницы.
Ей отчего-то стало страшно.
Чтобы не попадаться на глаза этому незнакомцу, она юркнула за бархатную портьеру, закрывающую один из выходов в фойе из зала. Там было пыльно и душно, девушка немного раздвинула портьеру, выглянула в фойе…
И тут она поняла, почему этот человек в черном плаще показался ей знакомым.
Сейчас, когда она смотрела на него через просвет между портьерами, она вспомнила, как пряталась в шкафу в квартире покойной Юлии Борисовны. Тогда, как и сейчас, через узкую щель она видела не всего человека сразу, а отдельные детали – небритый подбородок, узкие губы, маленькие, глубоко посаженные глаза…
Значит, это тот самый человек, который что-то искал в квартире Юлии и чуть не застал там ее, Людмилу!
Он о чем-то вполголоса разговаривал с рыжим дилером, потом передал ему небольшой пакет и быстро исчез.
Людмила дождалась, пока дилер ушел в зал, выскользнула из своего укрытия и поспешила на улицу.
Ее била крупная дрожь.
Почему этот небритый тип в черном плаще вызвал в ней такой ужас?
Она вспомнила, как он обшаривал квартиру Юлии. Вспомнила его повадки, повадки опасного хищника, и поняла, что этот человек – прирожденный убийца. Наверняка это он убил Юлию, и если бы он застал Людмилу в той квартире – не задумываясь, убил бы и ее…
Ей было не только страшно, но и банально холодно: на улице был промозглый осенний вечер, с Невы тянуло сырым ледяным ветром, а она выскочила из ресторана в легком и открытом платье для коктейлей. Правда, на плечах у нее был норковый палантин, но он служил скорее для красоты, чем для тепла.
В отличие от Людмилы мужчина в черном плаще не мерз и ничуть не волновался. Он спокойно перешел дорогу, достал ключи, сел в темно-серый «Фольксваген» и хотел вырулить на проезжую часть, но как раз в это время перед ним притормозил серебристый «Мерседес», наглухо перегородив выезд.
Водитель «Фольксвагена» нетерпеливо посигналил, но «Мерседес» не спешил освобождать ему дорогу.
Людмила огляделась по сторонам.
У нее внезапно мелькнула мысль проследить за злодеем в черном плаще. Несмотря на то что он вызывал у нее ужас, только узнав, кто он такой, она могла понять, кто виноват в смерти Антона.
«Это глупо! – убеждала она себя. – Глупо и безответственно! Этот человек – настоящий преступник, убийца! Следить за ним – все равно что добровольно лезть в волчье логово! Поезжай домой и забудь об этой встрече!»
Но, несмотря на эти благоразумные мысли, Людмила уже понимала, что не отступит, проследит за злодеем, чего бы ей это ни стоило. В последнее время, после возвращения из неудачной поездки, она сама себя не узнавала, в ней проявились совершенно новые качества.
«Фольксваген» все еще не мог выехать на дорогу, и это давало ей шанс.
Их с отцом машина стояла совсем близко, шофер дремал за рулем, но о том, чтобы вмешивать его в расследование, не могло быть и речи: отец сразу же все узнает и примет свои меры, вплоть до того, что запрет в квартире и запретит выходить.
Людмила зябко передернула плечами, закуталась в палантин, отошла подальше в сторону и подняла руку, несмотря на то что внутри нее кто-то кричал, что она ненормальная – ехать куда-то одной, вечером, со случайным человеком. К тому же на ней вечернее платье, норковый палантин и бриллиантовые сережки. Да людей и за меньшее убивают! Но она уже решилась и порадовалась только, что сунула в крошечную сумочку немного денег. Раньше ей бы такое и в голову не пришло – зачем ей деньги, да еще наличные, в ресторан отвезут, оттуда – привезут… И одежды верхней не надо…
Рядом с Людмилой тут же остановился скромный старенький «Опель». За рулем сидел полный темноволосый дядька с выразительными карими глазами.
– Садись, красавица! – проговорил он с заметным южным акцентом. – Садись, свет моих очей! Дядя Сурен тебя довезет, куда скажешь! Мигнуть нэ успеешь!
Галантный кавказец не вызвал у Людмилы доверия, но раздумывать было некогда: серый «Фольксваген» уже вырулил со стоянки и влился в плотный поток машин.
– Куда едем, красавица? – осведомился водитель.
– Видите тот «Фольксваген»? Поехали за ним!
– За ним так за ним. – Водитель выжал сцепление и переключил передачу. – Муж, что ли?
– Ну, как вам сказать… – уклончиво протянула Людмила. – Не то чтобы муж…
– Полюбовник, значит? – В голосе водителя прозвучало сдержанное неодобрение. – Нэхорошо! Такая красивая дэвушка, а бегаешь за полюбовником! У нас, в Армении, дэвушки нэ такие, они себя уважают, за мужчинами нэ бегают. Ну, это твое дело, дяди Сурена оно нэ касается, ты говоришь – вези, я везу… ты нэ волнуйся, красавица, дядя Сурен его нэ упустит, дядя Сурен город знает, как свои примерно пять пальцев. – Он бросил руль и растопырил пятерню. – Нэ волнуйся!
Несмотря на то что водитель болтал, не переставая, да еще и бурно жестикулировал, он ловко управлялся с машиной и не отставал от серого «Фольксвагена».
Они доехали до Московского вокзала и свернули на Лиговский проспект. Здесь была большая пробка, и обе машины остановились.
– Нельзя ли включить печку? – проговорила Людмила.
Она куталась в палантин, но все равно дрожала, то ли от холода, то ли от волнения.
– Печка нэ работает! – грустно признался водитель. – Сломалась, красавица! А вот ты надень куртку, она теплая…
Он повернулся, протянул руку и взял с заднего сиденья темную мужскую куртку с капюшоном.
Людмила поблагодарила его и закуталась в куртку.
Ей сразу стало гораздо теплее, кроме того, она сообразила, что в этой куртке она будет не так заметна, как в нарядном вечернем платье с меховым палантином.
– Дядя Сурен, – обратилась она к водителю, – давайте меняться: вы мне эту куртку, а я вам свой палантин. Хорошая сделка, палантин дорогой, продадите или жене подарите…
– Что ты, красавица! – водитель замахал руками. – Моя Ануш такого нэ носит! Только удивится, скажет: Сурен, ты что, кого-то ограбил? Бэри так, мне эта куртка нэ нужна, она все равно нэ моя, какой-то пассажир в машине забыл…
