Дональд Уэстлейк - Плата за страх
Я бы дал ей лет восемнадцать. Она была хрупкая, стройная, с длинной шейкой и изящными руками. Гладкие блестящие черные волосы, прямые и очень длинные, как у певичек на телевидении. На лице с тонкими чертами, почти не тронутом косметикой, выделялись большие умные карие глаза. На ней был строгий бледно-зеленый костюм и белая блузка с гофрированным воротничком – наряд, который обычно носят на работе тридцатилетние секретарши. То, что она предприняла такие отчаянные усилия, чтобы придать себе впечатляющий, по ее мнению, вид, говорило о том, сколь важна для нее встреча со мной.
Подавив в себе эту глупую неприязнь к ней, я вошел в кухню и произнес:
– Здравствуйте.
Она вскочила на ноги, легкая и гибкая, словно олененок.
– Здравствуйте! – Она улыбнулась доверчивой, смущенной улыбкой и спросила:
– Не знаю, как вас называть. Кузен Митчелл? Мистер Тобин?
– Давайте просто Митч. А вы – Робин?
– Да. Робин Кеннели. Моя мама...
– Да, я уже сообразил. – Увидев по ее лицу, что допустил грубость, я поспешил изобразить дружескую улыбку и добавил:
– Садитесь, садитесь. Какие могут быть церемонии между родственниками.
Кейт принесла чашки и блюдца, разрядив обстановку, а я сел за стол напротив девушки, силясь выжать из себя что-нибудь подобающее случаю. Но поддерживать светскую беседу мне было нелегко – уже не помню, с каких пор, и нужных слов как на грех не находилось.
Выручила Кейт – дай ей Бог здоровья. Двигаясь по кухне и суетясь, чтобы приготовить кофе, достать печенье, она успевала поддерживать разговор с гостьей, задавая ей вопросы про ее мать, бабушку и прочих моих родственников, многих из которых Кейт едва знала, а большинство попросту никогда не видела.
Когда наконец мы все оказались за столом, в разговоре возникла пауза, и через минуту девушка, взглянув на меня, начала:
– Пожалуй, пора перейти к цели моего визита.
– Не торопись, – возразил я. – Возьми еще печенья. Она машинально повиновалась, но, взяв печенье, так и продолжала держать его в руке, когда приступила к рассказу.
– Понимаете, – произнесла она по-девичьи простодушно, – я оказалась единственной, кто хоть как-то знаком с полицейским.
– Я не полицейский, – вырвалось у меня, но, заметив, как напряглась Кейт, я сообразил, что рявкнул слишком резко, и взял на октаву ниже:
– Но у меня остались знакомые в полиции. А зачем тебе нужен полицейский?
– Трудно объяснить, – вздохнула она, – так, чтобы самой не запутаться. Мой друг – у меня есть близкий друг, Терри Вилфорд, он открыл кафетерий. В Виллидже – знаете, где это? Терри и еще трое ребят, они собрали денег и сложились. Мы взяли – они взяли в аренду помещение. Им повезло – совсем недорого получилось, и условия аренды выгодные, если через три месяца выяснится, что с кафетерием ничего не выгорело, от аренды можно отказаться.
Она настолько увлеклась своими объяснениями, что не могла не жестикулировать, поэтому, положив печенье обратно на тарелку, склонилась над чашкой, оперлась локтями о стол и стала помогать себе руками, вперив в меня настойчивый и пристальный взгляд. Такой она представлялась мне за столиком в кафетерии у ее приятелей; в нашей стандартной кухне она производила странное впечатление и казалась почти что эльфом из сказки.
– Похоже, что у вас уже есть адвокат, – вмешался я. – Мне еще не ясно, в чем дело, но вы к нему уже обращались, не так ли?
– Джордж – он на самом-то деле не адвокат, – ответила она, и лицо ее на мгновение вспыхнуло лучезарной улыбкой. – Это даже немного забавно. Старший брат Джорджа работает на почте и по вечерам посещает Нью-йоркский университет. Он уже девять лет учится на адвоката, и Джордж утверждает, что так никогда и не выучится. Но когда нам нужна юридическая консультация, Джордж обращается к своему брату. Но только теперь одним этим уже не обойдешься.
– Почему?
– Ну... Мы открылись в прошлый понедельник. А в среду явился какой-то человек, полицейский. Он не сообщил, что ему нужно, все время задавал вопросы, осматривался и очень много.., намекал. Как будто мы сделали что-то предосудительное, а он нас выследил. И как бы сожалел о том, каково нам придется, если кафетерий придется закрыть.
– Он был в форме?
– Нет. Но Джордж попросил у него удостоверение, и он действительно оказался полицейским. Детективом.
– Ладно. И чем же дело кончилось?
– В среду он просто покрутился немного и ушел. Но в четверг вечером вернулся и опять начал распинаться о том, что с соседями нужно ладить, а тех, кто этого не делает, терпеть не будут, а вчера вечером нагрянул снова и начал спрашивать у всех посетителей документы. И все время намекал на что-то загадочное и нехорошее. Например, зачем это Терри живет наверху... В четверг, когда он заявился, случилось так, что я поднялась к Терри, а когда спускалась, этот человек поинтересовался: в каких целях будет использоваться верхний этаж и станут ли девушки основной рабочей силой кафетерия.
Я чувствовал на себе взгляд Кейт. В мои времена полицейские-вымогатели тоже были не редкость, а судя по рассказу Робин Кеннеди, фрукт, с которым они столкнулись, был именно такого сорта.
– И что же потом случилось? – спросил я. Она порывисто, по-юношески пожала плечами и, наклонив голову, продолжала:
– Ну, Джордж говорит, что ему нужно дать на лапу, чтобы отмазаться. Так его брат советует, тот, который почти адвокат. Да мы и сами знаем, что такое рэкет, я имею в виду все эти дурацкие выплаты в муниципалитет и прочее... Или вот, например, этот тип из пожарной охраны, который убеждал нас, что необходимы дополнительные выходы и огнетушители, и тогда брат Джорджа отделался от него, всучив ему пятьдесят долларов. Но этот полицейский... Мы не знаем, как к нему подступиться. Боимся предлагать ему деньги – а вдруг он только и ждет, чтобы подловить нас на этом? Тогда всех нас действительно ждут неприятности.
– Значит, взятку вы ему не предлагали? Она покачала головой.
– Мы не циники, мистер Тобин, – сказала она, забывая, что должна называть меня по имени. – Но нам известно, что, если открываешь свое дело, то нужно кое с чем смириться. Мы знали, что придется кое-кому дать на лапу. Но этот полицейский себя так странно ведет, и мы ни в чем не уверены. И брат Джорджа не хочет рисковать, предлагать ему деньги, потому что вдруг тому не взятка нужна? Тогда брата Джорджа ждут неприятности. И нас всех могут подловить.
– А какие у него еще, по-твоему, могут быть причины, если не деньги?
Она, казалось, замешкалась и, когда на этот раз снова заговорила, то чаще поглядывала на Кейт, чем на меня.
– Некоторые люди, – начала она, – ну некоторые полицейские и тому подобные думают, что молодежь из Виллиджа.., ну, в общем, они молодежь недолюбливают. Они считают, что мы все битники, развратники, ну и все такое. Бывает, полицейские цепляются к парню, который носит бороду, или к девчонке только из-за того, что она живет в Виллидже. Так что дело может быть именно в этом, он хочет нас немножко пошерстить просто потому, что терпеть не может. А если так, то мы совершим ужасную ошибку, если попытаемся предложить ему деньги. Это только все сильно осложнит.
– Так думает твой друг Терри? – спросил я.
На ее щеках внезапно вспыхнул румянец, и она сказала:
– Терри думает, что ему нужна девушка.
– Ты?
– Может быть. Или, вполне вероятно, просто любая девушка. Терри говорит, что, не исключено, он один из тех, кто считает, будто все, кто связан с кофейнями, исповедуют свободную любовь.
– Значит, Терри полагает, что ему нужна взятка натурой, так?
Она кивнула.
– А ты хочешь узнать мое мнение по этому поводу, так? – спросил я.
– Вроде того, – ответила она. – Но... Она, поколебавшись, поглядела на Кейт, снова перевела на меня беспомощный взгляд и вновь пожала плечами и понурила голову.
Кейт впервые заговорила:
– Митч, это не смахивает на вымогательство?
– Весьма похоже на это, – ответил я. – Может, здесь и что-то другое, я не знаю. Но вероятнее всего – вымогательство.
Кейт обратилась к девушке:
– И ты хочешь, чтобы Митч с этим человеком поговорил, верно?
Я, пораженный, переводил взгляд с одной на другую. Мне это и в голову не приходило. Я думал, что девушка просто пришла за советом, услышать мое мнение о том, чего хочет этот полицейский, и пытался сообразить, что же ей сказать. Очень похоже было на то, что этот тип решил подзаработать и регулярно получать белый конвертик в виде благодарности за свое невмешательство, но я и сам до конца не был уверен в своих догадках и не хотел, чтобы мой совет поставил ребят в еще более трудное положение. Так что я размышлял, взвешивая все “за” и “против”, прежде чем принять окончательное решение, и у меня и в мыслях не было, что моя новоявленная родственница пожелает, чтобы я выбрался из дому и самолично занялся этим типом.
Но хотела она именно этого. Кейт сразу обо всем догадалась, и Кейт была права, как это часто с ней бывает, когда речь идет о том, что у других на уме. Робин Кеннеди с благодарностью ухватилась за эту фразу Кейт, воскликнув:
