Керен Певзнер - Светильник фараона
Она кивнула, всхлипнула и начала свой рассказ.
Ирочка Малышева родилась в простой семье в Ростове-на-Дону. Ее отец работал на заводе механиком, мать -- поварихой в профсоюзной закрытой столовой, и Ирочка была единственным ребенком, желанным и ненаглядным. Ее воспитанием занималась бабушка, которая читала ей книжки, водила на кружки и встречала после школы -- у родителей, как водится, не было времени.
В кружке рисования Ирочка познакомилась с Леной Гуревич, тоненькой, худенькой девочкой, похожей на мышонка. Ее родители были инженерами, пропадали с утра до вечера на работе, а бабушки жили в других городах --родители Лены приехали в Ростов по распределению. Поэтому девочка с малых лет стала очень самостоятельной. На фоне крепкой, широкой в кости Ирочки, Лена выглядела совсем маленькой и невзрачной: волосики неопределенного пегого цвета, острый носик, бесцветные глазки.
Но такая разница во внешности не помешала девочкам подружиться. Ирочка была доброй девочкой, а Лена -- умной и цепкой: она всегда знала, что надо делать и говорить, и щедро делилась советами с подружкой. За это Ирочка ее обожала, подкармливала разными вкусностями, приносимыми матерью с работы, и ходила за ней хвостом. А когда родители Лены переехали в район, где жила Ирочка, и Лена пошла в тот же класс, то подруги стали неразлучны.
Прошло время, девочки выросли. За Ирой всегда увивалось много поклонников, на дискотеках и вечерах она была нарасхват: высокая, с налитой фигурой, вскормленной на профсоюзных харчах, бойкая на язык. А Лене с парнями не везло: она носила очки и часто пропадала в библиотеке, пока Ира не приходила и не вытаскивала ее погулять с ней и ее кавалерами -- у Ирочки было доброе сердце.
Неожиданно для всех Ира выскочила замуж. Ей только исполнилось девятнадцать лет. Учиться она не хотела, работала секретаршей в доме железнодорожника и работой тяготилась. Поэтому когда симпатичный парень по имени Марик, черноволосый и кудрявый, сделал ей предложение, то прежде всего Ирочка побежала советоваться к Лене. Та парня одобрила и пожелала подруге счастливой семейной жизни. Молодые поженились, и у них родилась дочка Аня, как две капли похожая на отца. Марик был горд и носил в бумажнике фото жены и детей, которое всем показывал.
Ирина оказалась неплохой хозяйкой. На работу выходить ей совершенно не хотелось, она готовила, шила, вышивала гладью, пекла изумительные пироги и, казалось, нашла свое счастье в жизни. Лену, приходящую к ним в гости, она закармливала ватрушками и горевала, что та целыми днями пропадает на работе, а ведь молодость проходит.
Но эти встречи были нечастыми. К сожалению, Марик невзлюбил подругу жены, и Лена отвечала ему тем же, несмотря на то, что сама посоветовала Ирине выйти за него замуж.
Августовский дефолт не прошел даром для молодой семьи. Марик, имевший к тому времени небольшую фирму по торговле подержанными компьютерами, разорился в одночасье и чуть было не наложил на себя руки: он взял большой долларовый кредит, а отдавать пришлось в несколько раз больше Ушло все: и купленная квартира, и машина "Нива", и склад компьютеров. Супруги остались ни с чем.
И тут снова на помощь пришла Лена. Как-то, навестив подругу и увидев Марика, лежащего на диване, она сказала: "Послушайте, ребята, а почему бы вам не уехать в Израиль? У Марка мама еврейка, этого достаточно, чтобы вся семья переехала. Что вам тут мыкаться? Собирайте вещи и вперед!"
Марик запротестовал, а Ирина восприняла слова подруги за приказ к действию: принялась бегать в Сохнут, собирать документы, даже пыталась найти еврейские корни в своей родословной, но не нашла. И хотя она убедилась, что не была еврейкой ни с какой стороны, она с воодушевлением старалась спасти семью и поднять настроение мужу.
Жарким сентябрьским днем, аккурат на праздник Рош А-Шана -- еврейский новый год, семья новоиспеченных репатриантов приземлилась в аэропорту "Бен-Гурион", а оттуда была направлена в Ашкелон, в центр абсорбции под названием "Каланит", что в переводе с иврита означало "Лютик", но об этом вряд ли догадывался любой из живущих там.
Анечка начала ходить в садик, Ирина посещала курсы иврита, и только Марик лежал на бесплатной кровати и смотрел уже не в ростовский, а в ашкелонский потолок.
Дальше стало еще хуже: Марик принялся поколачивать жену, заявляя, что она шикса3, что он ее выгонит со святой земли, отберет ребенка и чтобы она не задавалась. Ирина молчала, стиснув зубы, и только успокаивала плачущую Анечку.
А в один из дней Марик исчез. Ирина искала его по всему городу, звонила в больницу, в полицию, но он сам позвонил через несколько дней и сказал, что она ему надоела, что он уехал в центр -- в Тель-Авив, так как в этой глуши можно сдохнуть, и если она хочет, то может подавать на развод, он с ней больше жить не будет, так как нашел себе не какую-нибудь шиксу, а настоящую, кошерную еврейку.
Развод занял два года. Это евреев разводят в раввинате -- по старинным законам, но быстро. А если супруги принадлежат к разным конфессиям, то все, пиши пропало -- только верховный суд имеет право решать, разводиться им или нет. Вот поэтому процесс и затянулся на такой долгий срок.
Еще до получения официального свидетельства Ирина познакомилась с мужчиной, старше ее лет на семь. Его звали Вадимом, фамилия -- Воловик, он был бывшим афганцем и приехал в Израиль на год раньше ее. Они стали жить вместе -- сняли квартиру в небогатом районе, маленькая Анечка, не помнившая отца, называла Вадима папой, и вроде, жизнь вновь покатилась по накатанной колее. Вадим работал шофером по перевозкам, Ирина -- укладчицей товара в супермаркете, на жизнь им хватало, и при разговорах со знакомыми они называли друг друга мужем и женой, хотя официально еще не зарегистрировались.
Однажды Ирина получила письмо от Лены. Та писала, что собрала документы и собирается репатриироваться в Израиль. Она просит приютить ее на первое время, пока она не снимет себе квартиру.
Ирина обрадовалась закадычной подруге и написала ей, что та может приехать, остановиться и жить у них сколько захочет -- места хватит, есть даже отдельная комната.
Елена Гуревич прилетела в Израиль через два месяца. Вадим с Ирой даже отпросились с работы, чтобы поехать в аэропорт и встретить ее, хотя это было совершенно напрасно: каждого репатрианта отвозят бесплатно на такси по адресу, который он укажет.
Когда Лена вышла в зал с фонтанчиками, где ожидали прибывших, Ира поразилась переменам, произошедшим с подругой: к ним навстречу шла изящная дама с модной стрижкой. Волосы уже не были тускломышиного цвета, а преобрели богатый каштановый оттенок. Строгий деловой костюм не помялся при перелете, а ухоженные руки украшал маникюр пастельных тонов. Даже очки, которые Лена носила с детства, изменились. Теперь, вместо тяжелых "консерв", уродующих нежное лицо, молодую женщину украшали стекла в тонкой золотой оправе.
- Лена, неужели это ты! Похорошела, просто красавицей стала! --кинулась ей навстречу Ирина. Она немного покривила душой: красавицей Елена так и не стала, но зато в ней появился определенный шарм и умение подать себя. Ирина даже пожалела слегка, что пригласила незамужнюю подругу пожить у них в доме, но потом мысленно отругала себя: разве ж так можно, это ее единственный, близкий с детства человек, и надо радоваться за нее, а не бояться последствий.
Вынесли багаж. У Лены оказалось три добротных чемодана из натуральной кожи, и когда Вадим поднял их, то подивился немалому весу. "Что в них, кирпичи?", - спросил он. "Книги", - ответила Елена. "Ну, мать, ты в своем репертуаре!, - хохотнула Ирина. - Сколько тебя знаю, ты с головой в книги зарывалась". Губы подруги досадливо дернулись, но Ирине это могло и показаться.
По дороге выяснилось, что Лена свободно говорит на иврите -- училась в Ростове на частных курсах, и поэтому ей не нужно здесь посещать государственную студию для изучения языка. Это давало ей преимущество во времени в поисках достойной работы.
Но работать на "дядю" Лена не захотела.Когда троица расположилась в уютной кухне за чашкой чая, Лена рассказала, что была в Ростове владелицей модного ресторана "Лето", отличавшегося изысканной кухней и оригинальным интерьером. Дела шли хорошо, пока ее не охватила "охота к перемене мест". Тогда она продала ресторан за солидную сумму и решила отправиться на историческую родину. Насколько она тут застрянет -- неизвестно, но почему бы и не пожить несколько лет в теплом и фантастически интересном Израиле?
Вадим слушал Елену с таким неослабевающим интересом, что Ирина даже приревновала слегка. Но подруга держалась стойко: на явные комплименты не отвечала, ровно улыбалась обоим супругам и курила, небрежно стряхивая пепел в подставленную пепельницу.
Началась другая жизнь: Елена с утра исчезала, возвращалась поздно вечером и рассказывала, где она побывала, с кем встретилась, на какие темы говорила. Через неделю она купила подержанную "Тойоту" и, благо права можно было не обменивать в течение первых трех месяцев, накручивала концы по всей стране, пытаясь найти себе дело по душе. Вадим, приходя с работы, уже не валился перед телевизором на диван, а купался, переодевался в чистое и помогал Ирине готовить сытный ужин: Лена вручила подруге пару-другую сотен долларов на еду, и, хотя Ирина отнекивалась, деньги пришлись кстати. На работе сотрудницы Ирины предсказывали ей мрачное будущее, советовали гнать подругу в шею из своего дома, но Ирина отнекивалась, так как любила Елену, а потом и вовсе перестала делиться с сослуживицами своими проблемами.
