Яна Розова - Долина туманов
– А два правых оставила себе, – давилась смехом Вера. – Ты хоть видела ее ноги? Может, у нее обе ноги – правые?
Ася, видимо вообразив себе продавщицу обувного магазина с двумя правыми ногами, не выдержала и хихикнула. Вера ущипнула сестру за упругое бедро, обтянутое легинсами, и рассмеялась еще звонче. Ася отпихнула злые пальцы Веры, ее смех звонкой волной коснулся ушей Вовуса.
«Ехать бы так всю свою жизнь! – думал он, по давней привычке потирая кончик носа ладонью левой руки. – Ехать, и ехать, и ехать. И никогда не приезжать в Дом».
Он равнодушно глянул в зеркало заднего вида. Его жена, хрупкая красавица блондинка, закатывалась от смеха. Старшая сестра Аси, худая бледная чернобровая женщина, смеялась вместе с ней, продолжая щипать сестру за бок. Обе раскраснелись, а их волосы, еще утром вымытые и уложенные, торчали в разные стороны.
Некогда, в прежние счастливые времена, когда все они – Вовус, его младший брат Лексус, Вера и Ася – были счастливы до безобразия, Вовку умиляло девчачество сестер. И даже сейчас он улыбнулся в сторону.
А в то же самое время Вера вдруг подумала: счастлива так, как сейчас, она давно не бывала.
Ее сестра снова залилась смехом – уже просто так, не в силах остановиться. Она с самого детства была такая: начинала плакать и плакала до икоты, начинала смеяться и смеялась до хрипоты.
– Ася, хватит ржать! – произнес Вовус тихо. Его глубокий сильный голос, диссонировавший с некоторой субтильностью телосложения, рокотал не хуже двигателя «фольксвагена». – Позвони Лексусу, спроси, где его черти носят?
Ася честно попыталась исполнить просьбу мужа, но смех вырывался из нее серебристыми звонкими искрами, как бы крепко она ни пыталась закрыть рот ладонями. Наконец Ася успокоилась и, приняв ханжески серьезный вид, стала поправлять на себе легкую курточку из серебристой ткани, держа мобильный телефон в левой руке.
– Блин, холодно у тебя в машине, – пожаловалась она, застегивая молнию. – Почему ты всегда морозильник разводишь? Боишься постареть?
– Передвижной семейный вытрезвитель, – отозвалась ее старшая сестра, хрюкнув от смеха.
Ася снова закрыла ладонью рот, и с ней случился второй приступ неукротимого хохота.
Вера заглянула в зеркало заднего вида. Вовус посматривал на жену своими холодными темно-серыми глазами, словно наблюдая за ней с какой-то научной целью. Вере показалось, что сейчас он скажет что-то резкое. Однако прошло мгновение, Вовус перехватил взгляд Веры и неожиданно улыбнулся.
– Да, кстати, где мой муж? – весело возмутилась Вера. – Щас я его наберу! Что за командировка такая, в выходные дни?! Чест слово, не понимаю!
Некоторое время с заднего сиденья доносилось шебуршание, а потом Вовкина жена насмешливо объявила:
– Она забыла мобильный! Слушай, Вов, у этой женщины мозги совсем набекрень! Давай ей купим винпоцетин!
– Я не забыла мобильный, – возразила Вера, – он где-то тут!
– Нету! – прокомментировала ее родная сестра, хлопнув в ладоши. – Нету, и все!
Она снова начала хохотать, а Вера только пробормотала:
– Иди ты…
– Возьми мой мобильник, – предложила Ася. – Тебе секретарша нужна, чтоб все напоминала.
Дозвониться до Алексея не удалось.
Вера передала Вовке большое желтое яблоко. Думая о брате, он забыл поблагодарить сноху, машинально откусил сразу четверть и поперхнулся сладким яблочным соком.
Тут трасса вывела фолькс на пригорок, и Вовка позабыл о брате, потому что прямо перед ним, под огромным синим небом, появилась Долина туманов.
Сестры тоже примолкли. Пушнины считали Долину туманов красивейшим местом на планете Земля. Вдали уже виднелись и настоящие горы – белые вершины, острые скалы, на их фоне Долина туманов казалась Хоббитанией: уютной и ласковой, особенно этим ноябрем. Долину окружали три маленьких, поросших лесом горы: Баран, Ардын-гора и Ящерица. На Змейке стоял их дом, на Ардын-горе – старинный христианский монастырь, уже лет сто как абсолютно заброшенный. А Баран был бесхозный.
Что же касается самих туманов, якобы давших долине имя, то никто из Пушниных их тут не наблюдал.
– Красиво, – сказала Ася тихо. – Сколько раз сюда приезжаю и всегда удивляюсь.
Ее прекрасное лицо с точеным носиком, высоким лбом, огромными глазами, капризно очерченными губами, сейчас казалось особенно одухотворенным. Оно было отлично видно Вовке в окне заднего вида. Он закусил губу и перевел взгляд с жены на дорогу. «Фольксваген» въезжал на мост через давно пересохший ручей.
Тем временем Вера глядела на Долину туманов, на долю мгновения позабыв, что не одна.
– Тут и умереть не жалко, – ляпнула она некстати.
– Дурочка, – ответила ей Ася. – Умереть всегда жалко.
После моста дорога шла серпантином через лес, потом огибала небольшой выступ скалы с прилепившимися к нему в самых неперспективных для жизни местах кустами, и прямо за выступом Пушнины увидели свой Дом. На самом деле до него было еще минут пять езды, но виден он был как на ладони: красная кирпичная коробка с окнами за красивым кованым забором.
Главная фишка Дома заключалась вовсе не во внешнем виде. Наоборот, лаконичные, как говорил архитектор, адаптировавший проект к условиям местности, формы составляли контраст сложной инженерной начинке здания. Никто из Пушниных, кроме Алексея, конечно, ничего в той инженерии не понимал, но это не мешало им наслаждаться комфортом, который дарила вся эта сложная электроника.
Между тем устройство Дома действительно вызывало восхищение. Это было абсолютно автономное строение, снабженное генератором электроэнергии, который в ясные дни подменяла солнечная батарея. Продуманная и отлаженная система водостоков собирала дождевую воду, очищала ее и направляла на разные технические потребности – на кухню и в туалет. Питьевую воду приходилось привозить из Гродина.
Каждый из семьи любил Дом по-своему. Ася – за запахи и атмосферу уютного обжитого пространства. За ухоженность, неявный шик, высокий класс. Ни у кого из ее знакомых не было такого Дома. Люди покупали недвижимость в Европе – на Кипре или в Испании, но денег у них хватало всего лишь на обычные дома, где временами не было электричества или воды. Дом был не таким. Он жил своей собственной жизнью, но жил только для них, для своих владельцев.
Словом, Асе больше всего нравился сам Дом. Приезжая сюда, она любила обходить все комнаты, подолгу стоять на балконе, вдыхая влажный прохладный горный воздух, глядя вдаль, на белые вершины Кавказского хребта. Ей было хорошо тут. Пусть все родственники и считали ее завзятой тусовщицей, она радовалась каждому мгновению, проведенному в уединении, на горе Змейка. Тут мечталось, как никогда и нигде…
Ее муж не столько любил сам Дом, сколько любил в нем безделье. Если удавалось вырваться сюда, то работа оставалась за кадром. Случалось, что названивали сотрудники, ломалось у них что-то или не сходились балансы, но Вовус, то есть Владимир Иванович, не сдерживая раздражения, объяснял им, что его нет и работать придется самим. Сами-сами! Пошли-по-шли! А он в это время разваливался на диване в гостиной и лениво перебирал ТВ-программы из пятисот, предлагаемых его спутниковой антенной. Или лежал в кровати с ноутбуком, искал в Интернете новые игрушки, музыку или всякие интересности. В общем, балдел.
Алексей, создатель и творец Дома, любил в нем все. Каждую микросхемку в компьютере, управлявшем работой этого чуда, каждый метр дубового паркета, и двор, мощенный плиткой, и даже гараж, набитый разным инструментарием. В любой свой приезд он специально заглядывал в каждый потаенный уголок Дома, проверяя счетчики, системы, проводки и разводки. Он страшно гордился, что за три года Дом ни разу их не подвел.
А Вера любила уединенность Дома. На работе – сотрудники, поставщики, покупатели. Потом надо ехать в школу, где встречаешь учителей, знакомых родителей, детей. И так каждый день. И только здесь можно было выйти утром за порог и заблудиться в лесной тишине.
В Дом Пушнины ввалились со смехом. Всем срочно понадобился туалет, и никто не хотел бежать аж на второй этаж, а на первом этаже унитаз имелся только в единственном экземпляре. Семья у них была крепкая, но уступить горшок никто не соглашался. На этот раз маленькая, но сильная Аська протаранила входную дверь первой, лидируя, проскочила половину холла, пока ее не обогнал Вовус. Теряя победу, Ася вцепилась пальцами в его вязаный свитер, они оба завозились и потеряли скорость. И тогда в туалет первой заскочила Верка.
– Змеюка! – завопила Ася.
– Выходи, подлый трус! – поддакнул Вовка, неожиданно развеселившись.
Аська хихикнула, но, сделав большие глаза, рванула по лестнице вверх. Пожалуй, ее приперло и терпеть дальше было некуда.
Проводив взглядом стройную фигурку жены, Вовус сердито поцарапался в дверь туалета.
Через минуту Вера вышла из комнаты уединения нарочито медленно и спокойно.
