Виктор Меньшов - Золотой мальчик
— Сиди, пока не стреляют, можно. Как только перестанут говорить сразу лезь обратно.
— Ладно, — повеселев, согласился мальчик.
— Славик! Славик! — надрывался жестяным голосом уже кто-то другой. Славик, ответь нам!
— Ответь им, — попросил я. — Пока они болтают — не стреляют.
Мальчик понимающе кивнул, не спеша подошёл обратно к двери и выкрикнул в улицу:
— Я слышу! Слышу!
— Слушай внимательно, сейчас с тобой будут говорить!
За стенами послышалась какая-то возня у мегафона, чьё-то дыхание в динамик, хрип и посвисты. Я пошёл к дверям, посмотреть, что там происходит, сделав знак Славке возвращаться под нары. Готовилось что-то нехорошее. Мегафон ожил и раздался голос, который я меньше всего ожидал и желал услышать, а ещё больше не хотел, чтобы этот голос услышал Слава.
— Слава! Сынок! Это я, твой папа!..
Дальше я ничего не слышал, мне словно уши ватой заложили. Я только видел огромные, расширившиеся от ужаса глаза Славы
И резанул мне по ушам и по сердцу крик его, совершенно невыносимый детский крик:
— Папааааа!..
Николай Андреев, по прозвищу «Блин»
Москва, подземный переход возле метро "Парк культуры"
Пятница, 27 февраля, 0 часов 55 минут
Шли мы, блин, значит, от метро. Поотвыкли малость в метро кататься, башли есть, на тачки хватает. Да и свои имеются и у Кости Слона и у меня, только Костыль никак не купит. Это его, блин, проблемы, он до баб охоч и учиться тупой, как пробка. Права ему купили, Слон его учил, я его учил, всё без толка, две тачки, блин, помял, а толку — хрен.
Да ещё и смеётся.
— Мне, — говорит, — если надо будет, так и угнать машину ничего не стоит.
— Ты же водить не можешь, — говорит Слон.
А Костыль смеётся:
— Моё дело, — говорит, — сигнализацию вырубить, а кому вести — всегда найдётся. Было бы чего вести, а уж это я обеспечу с дорогой душой.
Нет, он всё-таки шпынь, этот Костыль. Узнает Зуб про то, что он старым промышляет, быстро, блин, Костылю Хрюня голову за спину перевернёт.
Ясно же было сказано: времена урлы прошли. Серьёзные дела делают серьёзные люди. Теперь прежде всего дисциплина. А я что? Я — только за. Тем более, блин, что такие бабки в карманы валят, каких мы раньше отродясь не видели. И прикид по высшему классу, и тачки, и тёлки на заказ. Чё ещё надо? Делай, блин, что велят и получай хрустящие. А Зуб велел настрого, чтобы сидели пока тише воды, ниже травы. Чтоб квартиру сняли, и жили там тихо, как мышки. Вроде как студенты мы. Целый день на занятиях да в библиотеке. И чтоб никаких пьянок в доме. Ну, сегодня мы, конечно, выпили, но сам Зуб позволил. Да и не пьяные мы, хотя и хорошо посидели. Но всё как у людей. При голове остались. А этот, который заказчик, башка мужик! Здорово всё придумал.
Крыса он, конечно, таких, блин, в зоне у параши давят, но — башка. Конечно, придумать такое только последний гад мог, но мозга! И правильно Зуб говорит, что наше дело исполнять. Да мы чё? В первый раз, что ли? Только бы Костыль, блин, дурака не валял. Ростом с Коломенскую версту вымахал, а дурак дураком. И за что его, блин, Зуб держит? Хотя, если уж честно, то нам он в самый раз. В нашем деле без мокрухи не обойтись. Мужиков валить ещё ладно, а когда выкуп не платят?
Или заплатят, да заложник всех видел, нельзя его возвращать? Мужика ещё куда ни шло кончить. А вот когда баб мочить приходится. Это уж, блин, хуже некуда. А на этот раз, похоже и возврат не закажут. Тут нам Костыль в самый раз. Отморозок, блин, ему всё одно кого кончать — кролика, или человека. Что курицу зарезать. Как он тогда эту деваху замочил? Даже Слон засомневался, такая красавица, и молоденькая совсем, лет шестнадцать, блин. До сих пор мороз по коже, как она кричала. А Костыль, блин, даже не моргнул, гад. Слон после этого с ним почти не разговаривает. А зря. Я тоже деваху ту пожалел, но Костыль нашу работу на себя взял. Не он — так, блин, мне, или Слону пришлось бы её кончать. Это ж ясно.
Вот и Губа идёт. Ждал он нас здесь в переходе, что ли? Так и есть, тачку угнал, хочет, чтобы мы посмотрели. Аккуратный, и водила классный. Сколько раз мы благодаря ему уходили. Что ни говори, а умеет Зуб людей подбирать. Ну и сообразил, джип-чероки умыкнул. Говорит, что хозяина два дня в Москве не будет, он из гаража взял. Вот это класс! Покатаемся. На такой машине можно быть спокойным. Сейчас посмотрим тачку, да завалимся до утра спать. День завтра боевой. Сколько, блин, там будет охраны, вот вопрос. Куда это Костыль попёрся? Докопался к мужику какому-то, бомж у тёплой стены на картонных коробках спать пристраивался. Ну какого хрена Костылю от него надо? Поднял ведь, гадёныш.
— Эй, Костыль, отстань!
Вот и Слон тоже такого мнения.
— Отстань, говорю. Мы уходим, догоняй!
— Сейчас, догоню! Только пускай мне этот мухомор расскажет, зачем он мой город загрязняет?
Вот пристал, засранец. Он ведь такой, ему иногда дай только до кого докопаться. Ну и хрен с ним, хотя, блин, зря это. И чего к бомжам и доходягам цепляться? На это только такие ублюдки, как Костыль, падкие. Ладно, его останавливать бесполезно, он как бульдозер.
Мы уже хотели идти дальше, оставив Костыля куражиться, но тут случилось неожиданное. Костыль схлопотал по морде. Это с ним случалось. Но чтоб от бомжа такое стерпеть! Костыль даже захрюкал от неожиданности.
Вообще-то, поделом ему. Только бомж этот зря так с Костылём. Костыль, он, блин, психический. Ничего себе! Ещё раз по морде. А мужик — молодец. И здоров. Костыль даже пополам сложился. Губа тоже азартный — пошёл Костылю помогать, а по мне — сам полез, сам пускай и разбирается. Да и вообще — не хватало только шум поднимать ночью. Вот, блин, Костыль придурошный. Вечно приключения себе найдёт…
Ничего себе! И полетел, как кукла. Ну, здоров мужик! А Губа, падла, перо достал. Кранты мужику, замочит. Надо быстрее рвать отсюда. Гад буду, скажу Зубу про этого чумного, чтоб он его забрал от нас. С ним, блин, только в неприятности попадать. На кой вот ему мужик сдался?
— Ааааа!!!!
Со стен перехода, наверное, штукатурка посыпалась, это Губа так завопил. И сел у стеночки, держась за руку. Вот, блин! Этот мужик ему что-то с рукой сделал! Не хватало ещё перелома. Где мы ночью водилу найдём?
Мы со Слоном, не сговариваясь, бросились к дерущимся. Мужик, завернув Костылю руку за спину, воткнул его тем временем головой в стенку, и Костыль задёргал ногами на заплёванном полу перехода.
Драка принимала серьёзный оборот. Двое наших уже лежали, не хватало только милиции, блин. Я заторопился, и за свою торопливость получил такой встречный в голову, каких давно не получал. Нокдаун.
В глазах поплыло, и я опустился на одно колено, мотая головой и пытаясь придти в себя. Ну, мужик! Словно лошадь копытом лягнула. В ушах, блин, колокола гудят. Мне, пожалуй, на ринге так не доставалось. Ну, сейчас встану, я его сделаю!
Лучше бы я не вставал. Он, блин, уже Слона завалил и меня успел встретить, я только на ноги стал подниматься, как он меня подцепил ногой под дых. Ух ты! Да ещё и справа в челюсть успел добавить. Ну, мы попали! Это ж надо было, блин, ночью, в переходе, на профессионала нарваться. Рупь за сто — профессионал. Он мне, блин, бровь рассёк, кровь лицо заливает, Слона уделал, а того завалить — надо не знаю кем быть. У Слона спортивных званий да призов и кубков, как у дурака пряников. Придётся мочить мужика, пока он нас тут в фарш не переработал.
— Куда, дурни?! Назад!
Только и успел я крикнуть. Да попробуй этих чумовых останови. Бросились разом Костыль и Губа на мужика, да куда им! Если он нас со Слоном сделал, то уж их-то он одной левой. Ой, блин. Лучше бы не видеть. Всё, Губе ещё и рёбра поломал, не ходи к цыганке, ногой, с разворота, да в таких бутсах и с таким ударом. Ой, блин! И упал он на повреждённую руку. Всё, остались мы без водилы. И Костылю ногой в голову. Тот рухнул, как стоял, солдатиком. Ну и поделом ему. Только, блин, пора эту лавочку закрывать. Я свистнул.
— Эй, мужик! Глянь, что покажу!
Обернулся бомж, а на него ствол смотрит. Я прикрикнул на него.
— Не балуй! Стой где стоишь! Я не люблю, когда меня бьют, так что учти — стреляю сразу, как только сделаешь резкое движение.
Я осмотрелся, покачал головой и присвистнул.
— О, поле, поле, кто тебя усеял мёртвыми костями?
— Ты никак, книжки читаешь, — вытер тыльной стороной ладони разбитую губу мужик.
— Ты, сука, повернись рылом к стенке и стой молча! Руки вверх! Опереться на стену!
Я уже нервничал и заводил сам себя, злясь уже на мужика, создавшего опасную для нас ситуацию. Нельзя сказать, чтобы я боялся ментов. От ментов братки выкупят, тем паче, что обычная драка, сейчас и заниматься таким делом не будут. Кому надо? Но лучше не попадать. Пока суд да дело, а у нас работа с утра, и заказ уже частично оплачен, так Зуб сказал. Не сделаем отвечать придётся. Так что надо поскорее завязывать и убираться отсюда. Вот, блин, под ложечкой засосало, не от удара, это привычно. От предчувствия того, что мужика этого кончать придётся. Может, Костыль очухается?
