Луис Ламур - Соль земли
- Это дочь моего сына, - сказал старик, - Юдит. Должен сказать, что я видел случившееся здесь на улице. Вы первые, кто дал отпор Фетчену. Это опасный человек.
- Бог с ним. Мы двигаемся в прерию, - сказал я, - вряд ли встретимся снова.
Я бы не возражал, чтобы он побыстрее перешел к делу. Фетчены наверняка одолжат оружие и вернутся. Этот городишко не очень подходил для перестрелки, да и имело ли смысл сражаться, когда ничего не было поставлено на карту.
- Вы когда-нибудь бывали в Колорадо?
- Нет, только неподалеку, в Нью-Мексико.
- Там живет мой сын, отец Юдит. Мы зря теряли время, а впереди нас ждал нелегкий путь. Я уже начал беспокоиться, - к чему это он ведет?
- Я слышал, - продолжал Костелло, - что вы направляетесь на запад. Все знают, что вы честные люди. Я хочу уговорить вас сопровождать Юдит к дому ее отца.
- Нет! - отрезал я.
- Я согласен, молодая девушка в дороге - лишняя обуза. Но... Видите ли, Черный Фетчен положил на нее глаз.
- На нее? - я чуть не лопнул от удивления. - Да она же еще из пеленок не выросла!
Юдит показала мне язык, но я не обратил на это ни малейшего внимания. Меня поражало, почему молчит Галлоуэй. Он лишь поглядывал на девчонку.
- В следующем месяце ей шестнадцать. В этом возрасте уже выходят замуж. Черный Фетчен приметил Юдит и хотел завладеть ею... Он и приезжал сегодня, чтобы забрать ее, но вы ему помешали.
- Сожалею, - ответил я, - но мы собрались не на прогулку. Может случиться и стрельба. С этими Фетченами держи ухо востро.
- У вас есть лошади?
- Нам пришлось продать их в Миссури, чтобы заплатить отцовский должок. Мы собирались присоединиться к команде грузчиков, с которыми работали однажды, и с ними двинуться на запад в Нью- Мексико. Там Сакетты одолжили бы нам лошадей, пока мы сможем купить их.
- А если я вам дам лошадей? Точнее, вам даст их Юдит. У нее шесть отличных скакунов, которые не отстают от нее ни на шаг.
Дорога предстояла нелегкая, какая уж тут девчонка? Самим придется перебиваться охотой, коротать ночи под открытым небом, скрываться от индейцев и пробираться по местности, о которой лучше не вспоминать.
- Сожалею, - сказал я.
- Но это не все, - продолжал Костелло. - Каждый из вас получит по отличной лошади и по сто долларов в придачу.
- Идет! - вдруг отрезал Галлоуэй, который до сих пор молчал.
- Послушай! - запротестовал я. Но никто больше меня не слушал. Все мои аргументы утонули в треугольной шляпе с поднятыми полями, которую Галлоуэй накинул на голову, собираясь в путь.
- Но девчонка не выдержит, - не унимался я. - К западу от реки по эту сторону гор нет ни единой гостиницы, пригодной для дамы. Неужели она собирается спать под звездами? А ураганы, песчаные бури? Она когда-нибудь видела молнию?
Костелло улыбнулся:
- Мистер Сакетт, кажется, забыл, с кем имеет дело. Мы - торговцы лошадьми. Сомневаюсь, что Юдит хоть дюжину раз в своей жизни провела в настоящей постели. И если у нее и случалась крыша над головой, то это была крыша фургона. Она живет в седле с тех пор, как научилась ходить. Можете не беспокоиться, Юдит еще даст вам фору.
Это меня добило. Даст фору. Насмешил.
- Слушай, - сказал я Галлоуэю, - ну ее к черту эту девчонку.
- У тебя есть другое предложение? - прервал он. - Ты знаешь, где взять лошадей и снаряжение?
Он проследовал за Костелло через черный ход. Там, под тополями, стояли восемь лошадей - оседланные, груженые, готовые в путь. Восемь красавцев, каких в жизни не видывали. Еще не родился такой человек, который мог бы разбираться в лошадях лучше, чем эти ирландские торговцы. Лошади из их собственного табуна - это не то, что на продажу.
Я сразу же узнал в них ирландских гунтеров с небольшой примесью в крови. Каждый - не ниже 160 сантиметров, и все они были сложены великолепно. При их виде мне стало дурно. Еще никогда я не владел такими роскошными животными.
- Ирландские гунтеры, - сказал старик, - с с примесью крови мустангов. Мы сами производили скрещивание, вернее, Юдит, ее отец и его брат. Для размножения использовали самых лучших мустангов. Мы вывели выносливых и быстрых лошадей, которые способны выжить в этих краях. Поверьте, это именно то, что вам нужно.
- Да... я бы не прочь...
- И Фетчен не прочь заполучить этих лошадей, - перебил Костелло, - но это лошади Юдит, и они поскачут с ней.
- Да, он не дурак, - сказал я, - получить лошадей вместе с девчонкой.
Юдит стояла рядом и со злостью саданула меня по голени. Я вскрикнул, и все обернулись, уставившись на меня.
- Полный порядок, - сказал я. - Ничего страшного.
- Поскорее двигайте отсюда, - заторопил Костелло, - Черный Фетчен обязательно вернется. Он не оставит в покое Юдит.
Когда я забросил ногу на черную лошадку и умостился в седле, я почти все простил Юдит. Нет, это был не скакун, это -чудо. Он делал человека гордым. Конечно, Фетчен мог хотеть эту дурацкую девчонку, если за нее можно получить таких лошадей.
Мы двинулись в путь.
Когда почти на милю отъехали от городка, Галлоуэй наклонился ко мне:
- Флэган, тут одна штука, которую ты не знаешь. Мы должны присматривать за этой девчонкой. Ее дедуля шепнул мне это. Она вбила себе в голову этого Черного Фетчена... Романтический герой, красавец и все такое. Если не уследим, она ускользнет и не вернется.
"И поделом ей", - подумал я.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Я думал о Черном Фетчене. Этот дьявол и впрямь был смел и красив, к тому же отличный наездник. А в драке - сам черт. Его люди - громилы и задиры. Юдит видела Фетчена, когда он, разодетый, энергичный и самодовольный, появлялся в городе. Но ей и невдомек, что на этом красавце висит не одно убийство.
Горными тропами мы все дальше уходили от городка. Юдит - кроткая, как овечка, скакала в одиночестве, и когда мы остановились, я понял, что она изрядно устала. На еду она накинулась, как голодный юнец, но когда обед закончился, вдруг повеселела, стала вежливой. С чего бы это? Я присыпал костер валежником и, последовав примеру Галлоуэя, улегся спать. Юдит свернулась клубочком в одеяле неподалеку.
Когда мужчина охотится на бизонов, он становится на редкость чутким, даже во сне. Задремай он слишком крепко, останется без скальпа. Тело во время сна должно прислушиваться, и если что, мигом вскочить и быть готовым к неожиданностям.
Не успел я закрыть глаза, как вдруг проснулся. От прикрытого дерном костра струился дым, сквозь который я увидел, как уматывает на своем скакуне Юдит. Я впрыгнул в ботинки и схватил пояс с пистолетом. Минута у меня ушла на то, чтобы поставить седло и подтянуть подпругу, затем и понесся так, будто за мной гнался сам черт.
Юдит услышала, что я приближаюсь, и погнала еще быстрей. На протяжении двух миль мы устроили такие скачки, каких мне еще не довелось видывать.
Ее черный конь летел вовсю, и когда мы поравнялись, я раскрутил лассо и накинул ей на плечи. Девчонка слетела с лошади и задом сделала маленькую выбоину в земле.
Она вскочила с земли, яростно борясь. Но мне слишком часто приходилось иметь дело с норовистыми быками, чтобы обращать внимание на барахтанье девчонки. Так что прежде, чем она поняла, что случилось, была уже связана по рукам и ногам.
Для девушки-подростка у нее был довольно смелый лексикон, который мог шокировать даже мужчину моей чувствительности. Впрочем, думаю, и ее саму при других обстоятельствах. Она выросла среди торговцев лошадьми и потому крыла без единой ошибки.
В ожидании, пока она таким образом объяснялась со мной, я просто сидел, сняв шляпу и откинув голову назад. Потом я спокойно надел шляпу, соскочил с седла, подхватил ее и перекинул поперек лошади так, чтобы голова и пятки свисали. Затем мы рысью поскакали обратно в лагерь.
Когда мы появились, Галлоуэй уже сидел в седле.
- Что это там у тебя, парень? - спросил он меня.
- Плутовка-лиса. Я поймал ее на дороге. Держись подальше от нее, не то укусит и тебя.
Еще несколько минут она чертыхалась, а затем расплакалась, и на том все кончилось. Я развязал ее, помог сесть в седло, и мы опять двинулись в путь, но теперь она скакала вполне миролюбиво.
- Погоди, - вдруг сказала она. - Черный Фетчен вернется. Он заберет меня.
- Если он действительно любит тебя, - сказал я, - он и не подумает скакать в Колорадо. Если б я был влюблен в девушку, то не выбрал бы такой короткий путь.
- Ты? - сказала она презрительно. - Да кто тебя полюбит?
Возможно, она была и права, но я не хотел думать об этом. Я не помнил никого, кто бы любил меня, кроме моей матери. Галлоуэю везло больше. Я никак не мог сообразить, как сидеть и как вести себя с ними, они, похоже, считали меня почти придурком. Едва ли существовало двое таких одинаковых и таких разных братьев, как мы с Галлоуэем.
Мы оба были высокими и костлявыми, только Галлоуэй - симпатичным и общительным, а я - спокойным и угрюмым. Я на один дюйм выше Галлоуэя, и на моей скуле был шрам от стрелы команчей.
Мы выросли на ферме, расположенной на горных склонах, в четырнадцати милях от лавки на перекрестке дорог и в двадцати милях от города. У нас часто многого не хватало, но мясо на столе было всегда. С тех пор как мне исполнилось шесть, а ему - пять, пропитание мы добывали охотой и нередко, если ничего не подстреливали, сидели голодными.
