Сергей Владимиров - Бог жесток
Далее следовали сегодняшнее число и подпись. Евгений забрал улики и покинул здание. Оказавшись на улице, обернулся назад. Окно на втором этаже вдруг потухло. Сыщик чувствовал, что его рассматривают, хотя сам находился в темноте. Он понимал, что теперь именно его будут разыскивать как убийцу.
Второй час ночи, но Галкину не до сна. Он добрался до дома Вальки Гуляевой. То ли желая убедиться в ее невиновности, то ли наоборот, сыщик позвонил в дверь. Ему не открывали, а настойчивый дребезг звонка грозил разбудить соседей. Евгений сел на ступеньках, закурил и не заметил, как забылся коротким тревожным сном. Очнулся от постукивания каблучков. На светящемся циферблате часов — без пятнадцати три. Чтобы не напугать Вальку, сыщик произнес предупредительно из темноты:
— Не бойся, мы виделись вчера. Я здесь был и немного повздорил с твоим дедом.
Девица оказалась изрядно пьяна и совсем не испугалась. Она стояла пролетом ниже в белой короткой куртке и мини-юбке, держась за стену как привидение. Или как ночная бабочка, вернувшаяся с удачной охоты. Свет уличного фонаря проникал в окно и освещал ее хрупкую фигурку. У нее было юное сосредоточенное личико, маленький смешливый носик с разбрызганными по нему веснушками и размытые синей тушью глаза. Жидковатые волосы с мелированными прядками она содержала в нарочитом беспорядке. Она не выглядела ни убийцей, ни заказчицей, она вдруг напомнила Евгению девушку, к которой когда-то давно он был неравнодушен.
— Ты следишь за мной? — насмешливо спросила она. — Тебя нанял дед?
— Никто меня не нанимал, — огрызнулся Галкин. — Но считаю, что очень скоро я тебе понадоблюсь.
— Что ты частная ищейка, он сказал мне. Но платить тебе деньги, даже попав в беду, я не намерена.
Из-за случайно пришедшего на ум сравнения, глупых сентиментальных воспоминаний Валька стала Евгению симпатична. И тут он совершил непростительную глупость.
— Прочитай, что написал твой дед, — сказал он, протягивая девушке предсмертную записку Мишукова. — Прочитай, разорви на мелкие кусочки и спусти в унитаз. Ты ничего не знаешь, меня сегодня не видела. Если сильно припечет, позвони, постараюсь тебя вытянуть. Запомни мой телефон. Если спросишь, зачем мне это надо, я не знаю сам. Об оплате договоримся. Глупо, но ты мне понравилась. Пока.
Евгений прошел в метре от Вальки. Непослушными пальцами она рвала тетрадный листок. Смотрела слепо прямо перед собой.
— Значит, его убили. Значит, меня посадят. Значит, так и надо, — разобрал сыщик.
А потом девица опустилась на холодный бетон и заскулила тонко, жалобно, по-щенячьи.
Вела она себя очень подозрительно, и если Евгений ошибался и Валька имела какое-то отношение к убийству, сыщику было ее по-настоящему жаль.
Рассказ Евгения Галкина
Часть первая. СЕМЕЙНЫЕ ОСКОЛКИ
Глава 1. ЧАСТНАЯ ЛАВОЧКА
Минуло несколько дней. Меня не трогали, и чужая беда так и осталась чужой. Я почти успокоился, жизнь вошла в привычное русло. Я сидел в своем кабинете и со стороны напоминал осеннюю сонную муху. Агентство расследований, в котором я подвизался некоторое время, полгода назад приказало долго жить, сотрудники, среди которых были настоящие профессионалы, асы слежки и мордобоя, нашли хорошо оплачиваемую работу в солидных сыскных конторах, я же, не пожелавший стать винтиком в большой машине и привыкший работать по старинке, собственноручно доводя расследования до конца, на какой-то момент оказался не у дел.
Но это вовсе не означало, что я ничего не предпринимал. Имея лицензию на частную сыскную деятельность, я очень скоро за небольшую плату арендовал угол в двухэтажном, готовившемся на слом доме, наряду с адвокатскими и нотариальными конторами, фирмами сомнительного толка и подобными лицами — гадалками, экстрасенсами и хиромантами. Далее обзавелся соответствующей рекламой на своей двери и фасаде дома, прибегнув к помощи знакомого спившегося художника, дал короткое объявление в несколько местных газет и стал терпеливо ждать клиентов. Потенциальные же клиенты настойчиво обходили мой офис стороной, едва уяснив, в каком месте он находится, да и офис, откровенно говоря, — было сказано слишком громко. В комнатушку, которую я сам именовал «а ля домик Тыквы», были втиснуты письменный стол, пара стульев и приобретенный почти задаром гигантских размеров сейф, используемый более не по своему прямому назначению, а как вполне удобная кладовка для хранения пустых бутылок.
В какой-то момент из осенней сонной мухи я превратился в зимнюю спящую и невольно вздрогнул, когда зазвонил телефон. Снимал трубку я без особого воодушевления, уже привыкший, что беспокоят меня лишь в тех случаях, когда ошибаются номером.
— Это ты? — Голос принадлежал молодой девушке.
— Если я ничего не путаю, то я — это действительно я.
— Ты смеешься, а мне на самом деле не к кому обратиться. Ты дал мне этот номер и сказал, если сильно припечет…
— Значит, припекло.
— Да. Они утверждают, что я убила деда. И увозят меня в тюрьму.
— А ты его и впрямь убила?
В трубке молчали.
— Это хорошо, что ты позвонила именно мне, — бодро сказал я, хотя совершенно не обрадовался. Я понимал, что мой ночной визит домой к Вальке сразу после убийства, отданная ей предсмертная записка, короткий инструктаж на лестничной клетке в случае виновности девушки делали меня ее сообщником. Она просила приехать немедленно. Это был единственный звонок, который ей разрешили сделать. Выбора у меня не оставалось.
Глава 2. ДЕДОУБИЙЦА
Я находился здесь уже третий раз и вновь не желание отведать продажный запретный плод, а интерес сугубо профессиональный двигал мною. Трагедия, случившаяся с тщедушным старикашкой, и арест его внучки стали темой самого бурного обсуждения соседок, вездесущих старух, оккупировавших лавочку возле подъезда, в который я направлялся. У входа я притормозил и, сделав вид, будто завязываю шнурок, убедился, что общественное мнение сложилось никак не в пользу моей будущей клиентки. Еловые лапки и чахлые гвоздички, разбросанные на тротуаре, окончательно заставили меня поверить в реальность смерти.
Дверь в квартиру была не заперта, и там, в тесной прихожей, толпилось несколько человек, как в форме, так и в штатском. Самой девушки видно не было. Все присутствующие обернулись ко мне и смотрели, ожидая объяснений. Потом в лице одного из них что-то изменилось, и он даже выдал некое подобие улыбки, протягивая руку. Я пожал ее и вспомнил, что познакомился с этим неприметным человеком еще в то далекое время, когда сам был следователем.
— Неужто ты адвокатом заделался? — скептически спросил мой приятель из прокуратуры. — Девка недавно кому-то звонила.
Я взял его под локоток и, выведя из затхлой прихожей на отравленную кошачьим духом лестничную клетку, показал свою лицензию. Следователь поморщился.
— Будешь путаться под ногами? Сам же знаешь, нам такое не нравится.
— Я всего лишь задам несколько вопросов. Разрешишь?
— Валяй, пока я курю, — снисходительно отмахнулся мой собеседник, имя которого я безнадежно забыл. — Вот только не думал я, что у тебя клиентура среди шалав.
Отнекиваться я не стал и в сопровождении одного из оперативников прошел на кухню.
Сначала я подумал, что попал в хлев. Навесные полки валяются на полу с распахнутыми створками, а все их нехитрое содержимое: миски, кружки, вилки, ложки — звякает под ногами в черепках битой посуды. Кто-то умудрился расколоть склянку с аммиаком, и его удушливые пары разъедают носоглотку, застилают ядреной пеленой глаза. Раковина засорена и полна грязных тарелок, в застоявшейся серой воде набухают остатки пищи, плавают красно-коричневые трупики тараканов и муравьев. Плита залита убежавшим молоком, стены забрызганы маслом и жиром.
Девушка сидела за столом, зарывшись тонкими ломкими пальцами с облезлым лаком в жидкие крашеные волосы.
— Гуляева, к вам, — с брезгливой официальностью сказал оперативник.
Валька подняла отекшее лицо и уставилась на меня бессмысленным взглядом.
— А, это ты… Страшно я выгляжу, ни один мужик не клюнет. Вчера были похороны, и я перебрала…
— Догадаться несложно, — произнес я, выдвигая для себя табурет. — Но у нас мало времени, рассказывай самое главное.
— Я его ненавидела, — просто ответила девица. — Как и всех стариков. Неужели он не понимал, что на его нищую пенсию и зарплату путем прожить-то нельзя? Хлеб и вода. Колбаса из картона, да и та раз в месяц. И ходи в шобанах. Это в их время насрать на прикид было, а теперь с говном смешают…
Дед всех клиентов выгонял, хотя у меня своя комната была, — в отчаянии продолжала Валька. — Дрых бы у себя, мой диван не скрипучий, специально купила. Забыл, видать, как с инфарктом свалился, а я его с того света вытащила. И врачей подмазывала, и сестер, и лекарства самые лучшие доставала, и в холодильнике у нас всегда есть что пожевать. А ему, видите ли, стыдно, каким местом я благополучие добываю! Грозился, если еще на этом деле поймает, из квартиры выпишет. И наследства лишит, домик в деревне, провалился бы он пропадом!
