Черепанов - Все эти приговорённые
- Ещё бы! Сорок пять. В такое поверить трудно.
- Она работала над этим, мистер Малески.
Я внезапно осознала, что смотрю на очертания холмов на востоке, и что я вот уже некоторое время в состоянии их разглядеть. Я подступила ближе к окну. Звёзды померкли; было видно лишь некоторые из них.
- Светает, - сказал полицейский, - Уже пятый час - утро на дворе.
Огни на лодках уже утратили прежнюю яркость. Вода уже не была чёрной как смоль. Она стала цвета мокрого шифера. А потом я услышала крик с одной из лодок, крик, отличавшийся по тональности от тех, что доносились прежде. Все другие лодки, похоже, остановились, и я ощутила перемену в большом теле полицейского рядом со мной, собранность, которой в нём до этого не было. Другие лодки поплыли в новом направлении, начали сосредотачиваться в одном месте.
- Похоже на то, что её достали, - сказал полицейский.
Он тяжёлой поступью прошёл к двери, выходившей на главную террасу. Я двинулась за ним следом. Он открыл дверь, а потом до него дошло, что иду вместе с ним. Он остановился, словно преграждая путь.
- Вам лучше остаться в доме. Зрелище может оказаться не из приятных.
- Я пойду туда, мистер Малески.
Проговорив там так долго приглушёнными голосами, мы достигли какого-то подобия приятельских отношений. Я увидел, как теперь это сходит с его лица. Я уже не была женщиной, с которой он дружески беседовал в полутьме. Я была одной из них. Одной из выпивох с толстыми кошельками, голых купальщиков, торгашей, которые все одним миром мазаны.
- Как знаете, - проговорил он.
Я спустилась следом за ним по плавно изгибающейся каменной лестнице к террасе поуже, от которой ответвлялись два бетонных причала, вдававшихся в озеро на восемь футов. Оба были шириной в десять футов и отстояли друг от друга футов на пятьдесят, образуя U-образное основание большого дома на уступе скалы, на высоте тридцати футов над поверхностью озера.
- Достали её? - крикнул полицейский в сторону огней.
- Достали, Джо, - ответил кто-то. И кто-то проговорил что-то вполголоса, после чего раздался фыркающий похабный мужской смешок, быстро стихший.
- Включи эти прожекторы, Джо, чтобы нам было видно, куда мы подплываем.
Он спросил меня, где выключатели. Я сказала, что сама это сделаю. Я поспешила вверх по лестнице и подошла к щиту с боковой стороны дома, у главной террасы. Я не знала, какие им нужны, так что включила все батареи оптических элементов, которые залили таким ярким светом террасы, причалы, стены дома и окружающий лес, что уже засеревший было рассвет внезапно растаял и снова воцарилась глубокая ночь.
Я торопливо спустилась обратно, на причал, когда её доставили к берегу. Джуди Джона уже была там. Остальные были на подходе. Гилман Хайес, нервно хихикавший. Мэйвис Докерти, снова громко зарыдавшая. Уоллас Дорн, закованный в скорбное достоинство. Огни на лодках гасли, один за другим. Но они не поплыли домой. Они отправились следом за причалившей лодкой, лодкой, в которой лежало тело моего врага.
Стив Уинсан забрался на причал с другой лодки. Он взглянул на меня. Его хорошее широкое лицо застыло в напряжении. Но даже в этот наполненный нервным ожиданием момент он умудрился вложить в свой взгляд что-то такое, что предназначалось лишь мне одной. И это согрело меня. Похоронные дроги проследовали вдоль причала. В них сидели двое стариков. Два Харона, обладающих рептильной жилистостью стариков, занимающихся физическим трудом. Полицейский из другой лодки выкрикивал указания, в которых не было никакой необходимости. Полицейский Малески и Стив Уинсан опустились на колени, бок о бок, чтобы поднять тело. Я подступила поближе, расположившись позади них. Из-за широкого плеча полицейского я разглядела её ступню, очень неподвижную и очень белую, высунувшуюся из-под края грязного брезента. Уилма Феррис под грязным брезентом. Я могла себе представить, как морщит нос от отвращения.
- Крючок зацепился за её руку, - сказала всем нам один из стариков. Соскочил, когда она всплывала. Мы едва её не потеряли, но Джимми быстро её подхватил. Она была футах в шестидесяти от этого конча причала. По моим прикидкам, она лежала на глубине сорока футов.
Последовала долгая неуклюжая возня. Старик подоткнул брезент вокруг неё и стал подтаскивать тело туда, где Малески и Стив могли бы за него взяться. Им пришлось сдвинуться назад, чтобы освободить место на причале, куда можно было её положить, и, проделывая это, здоровенный полицейский наступил на волочившийся край брезента и, споткнувшись, сильно накренился назад, уронив её ноги. Стив не отпустил брезент, который развернулся, так что она выкатилась на бетонный причал, белая, обмякшая, грузная. Пол-лица закрывали налипшие на него тёмные длинные волосы, а другая половина приобретала на свету голубое сияние. Я в первый раз увидела её пышное тело, о котором ходило столько слухов, и увидела, что даже у безвольно обмякшей, мёртвой, грудь у неё большая и твёрдая, живот - упругий, бедра - как греческий мрамор, отшлифованный столетиями.
И в освещаемом пространстве воцарилось молчание, похожее на долгий выдох. Потом я увидела, что её тело явственно меняет цвет, темнея на глазах. Полицейский и Стив принялись возиться с брезентом, и Джуди Джона проговорила своим резким, полным экспрессии голосом:
- Да прикройте же её, ради Бога, вы, пара клоунов!
Они набросили на неё брезент. Это была мёртвая вещь. Будучи живой, она забрала всё, что у меня было. Прибегая, по мере надобности, к такому оружию, как деньги, властность и пышное тело.
Разгорелся нешуточный спор по поводу того, следует ли оставить тело на причале, для коронерского осмотра, или его можно на законных основаниях отнести в дом. Лодки стали отплывать, подвесные моторы заводились, и потом их металлическое тарахтение доносилось со стороны освещённых первыми лучами солнца гор, помощник шерифа Фиш почёл своим долгом прокричать спасибо каждой из лодок. Коронер, неожиданно молодой человек с несколько длинноватыми баками, разрешил спор своим прибытием, прогнав с причала всех, за исключением представителей власти, и проведя осмотр на месте.
У меня было такое чувство, будто я замарала себя, спустившись посмотреть на неё, мёртвую, и всё-таки мне нужно было убедиться, что она мертва. Мне нужна была уверенность, основанная на чём-то большем, нежели слова. Я заглянула в комнату - узнать, как Рэнди. Он крепко спал с открытым ртом. Что теперь с ним станет? Уилма заставляла нас жить в соответствии с определёнными стандартами. И всё, что у нас осталось после лет, проведённых с ней, это долги, договор об аренде квартиры, слишком большой для нас, слишком много дорогой одежды и большое жалование, выплата которого прекратилась, когда остановилось её сердце. Нам нужно было каким-то образом найти в себе выдержку, мужество начать всё сначала, как мы уже однажды начинали вместе. Но трудно было помыслить о мужестве при том, что она с таким знанием дела выпотрошила его за эти годы, опутывая ниточка за ниточкой, прежде чем проделать жестокую операцию. Можно было разорвать каждую отдельную ниточку. Но не все сразу. Она надломила нас обоих.
Я решила не будить его ради того, чтобы сообщить эту новость. Он достаточно скоро узнает, что её нашли. Я направилась обратно по коридору в сторону гостиной. Я спрашивал себя - не у себя ли в комнате Стив. Его дверь открылась так неожиданно, что я вздрогнула.
- Ноэль, - сказал он, произнеся это, как всегда, этим особенным тоном, предназначенным для меня. - Мне показалось, что это твои шаги. Никто больше так не ходит, - Он взял меня за запястье и втащил, безропотную, в себе в комнату. Тихонько прикрыл дверь.
- Что творится! - проговорил он. - Бог ты мой, что творится! Рэнди опять понесло?
- Он до сих пор спит. Я дала ему таблетки. Ему нужно поспать. - Он до этого мыл руки. У него были засучены рукава. Курчавые каштановые волосы на его сильных руках были свалявшиеся и мокрые в тех местах, где он вытирался, наспех, кое-как. Он положил руки мне на талию, и в них чувствовалась сила. Я рада, что я такая тоненькая по сравнению с ним. Рада, что ему мои нравятся глаза-пуговки, чуть длинноватая верхняя губа, и некоторая степенность манер. Он крепко прижался ртом к моим губам, не давая мне вздохнуть и лишая меня воли.
- Это ничего не меняет, - проговорил он в мои волосы, не отпуская меня.
- Нет, - сказала я. - Меняет. Вчера это было просто, правда? Всё было просто великолепно. - Я расплакалась. Я не хотела плакать. Мы сидели на его кровати, он обнимал меня.
- Будет лучше, если ты скажешь мне, что ты имеешь в виду, Ноэль.
Мне пришлось всё обстоятельно объяснить.
- Прошлой ночью была она. Ему было куда податься. Я имею в виду, эмоционально. И это можно было закончить. Безо всякого сожаления, потому что я, наконец, перестала его любить. Потребовалось долгое время на то, чтобы перестать, но в конце концов я перестала. Она стала всей его жизнью. А я - лишь малой её частью, едва ли он хватился бы меня. Но теперь он во мне нуждается, Стив.
