Далия Трускиновская - Как вы мне все надоели!..
– За стропилами? – переспросил паж.
– Да. Хочешь – заберись в спальню к графской дочке, пока она с подружками в саду гуляет, и посмотри сам. Может, найдешь ржавую иголку за стропилами или пучок тысячелистника в ином укромном месте. Да! Если по четырем углам пятнышки на полу, вроде как зеленоватой краской брызнули, это – тоже заговор! Только послабее елового уголька.
– Бабушка!
– Что, внучек?
Внучком ведьма звала пажа, конечно же, в насмешку. Он ей не то что во внучки – в прапраправнучки, пожалуй, годился.
– Бабуль, а пошла бы ты со мной в замок, а? Вместе бы поискали! предложил паж.
От такой наглости ведьма онемела.
– Ты, внучек, должно быть, не знаешь, что я со своего болота никуда не ухожу, – ласковенько сказала она, опомнившись. – Сундук серебра сулили мне, чтобы на день съездила в город, посмотрела бургомистрова сынка, что таял, как свечка. И лошадей к Березовым воротам привели. Не поехала. Мальчонку сюда везли.
– И что же с ним было?
– Ерунда, мачеха след вынула. Я в глазки этой мачехе только разок посмотрела – и сама она во всем повинилась. А когда правда на свет выплывает – бывает, и болезнь сама проходит.
– Так что не пойдешь со мной, бабуля?
– Не пойду, внучек. Деньги твои верну, коли не заработала, а отсюда не двинусь.
Паж вскочил и запахнулся в платок.
– Тогда, бабушка, и деньги отдавать будет некому.
– Это почему же?
– Покойнику они без надобности! А жить без графской дочки я не собираюсь! Вот!
– Не скоро ты еще станешь покойником.
– А вот увидишь!
И паж как был, в клетчатом платке, мотнул рыжей гривой и выскочил из ведьминой избушки.
– Стой! – закричала старуха. – Куда?! Штаны надень!
– Покойнику и штаны не нужны! – донеслось с болота.
Вскинув на плечо кота, похватав сушившиеся над очагом камзол и прочую одежонку пажа, ведьма кинулась за дверь.
Говорят, дураков, влюбленных и пьяных сам Бог бережет. Не знаю, выпил ли в ту ночь наш пажик хоть каплю хмельного, а что был он и дураком, и влюбленным сразу – это, господа мои, уж точно! Потому в порыве неслыханной удачи пролетел он над гиблыми и топкими местами, минуя Березовые ворота, и опомнился лишь на опушке лесной. И сам удивился – как это не провалился к чертям болотным?
Через несколько минут его нагнала ведьма. Она спешила, озираясь, шустрой побежкой, вроде даже и неприличной для ее древних лет. Но на опушке было старухе что-то неуютно, словно боялась она неведомого врага.
– Держи штаны свои с башмаками, отдавай мой платок!
– Не отдам! – паж вцепился в платок и отскочил.
Старуха швырнула наземь вещички пажа и погналась за ним. Но парнишка был быстрее, да и немудрено – в девятнадцать-то лет.
– Сходишь со мной в замок – отдам! – обещал он, уворачиваясь.
– Да не могу я в замок! – взмолилась ведьма. – Нельзя мне вообще с болота выходить!
– Почему, бабушка?
– Нельзя – и все тут! Думаешь, почему Березовые ворота болото на запоре держат? А?
– От кого же ты бережешься?
– А-а... – И бабка махнула рукой.
– Бабка, бабулечка, бабуся моя ненаглядная! – запричитал хитрюга паж. – Ты только сходи со мной в замок, помоги отсушить чужую присушку! А я тебя в обиду не дам! Вот увидишь Ты только скажи, от кого прячешься! И пусть он сразу гроб заказывает!
– Ну, скажу я тебе, что лучше бы мне на глаза не попадаться великому магу Маргарелону. А-а, молчишь? Поди сладь с магом Маргарелоном! Так что забирай-ка ты, внучек, свои штаны и отдавай мне платок, домой побегу. Ведь если он почует, что в моей ограде щелка завелась, – проскользнет, и будет мне тогда плохо.
– Значит, ты, бабушка, только на болоте в безопасности? – спросил паж, понемногу отступая с опушки через поляну к дороге.
– Только на болоте.
– И что же ты такого натворила?
– Ох, внучек... – ведьма громко вздохнула.
– Да, бабушка... – вздохнул и паж. – Мне бы теперь коня найти. Спасибо тебе, что хоть старалась помочь. Видно, рыжим на роду неудачи написаны.
– Да уж, – ведьма поглядела на спутанную шевелюру пажа и хмыкнула, от твоих волос огонь в очаге разводить можно, или, к примеру, пушечный фитиль запаливать. Неудивительно, что молодая графиня на смех тебя поднимает. Послушай, а не покрасить ли мне тебя? Могу прекрасный темно-русый цвет изготовить. И денег не возьму.
– Нет, бабка, так еще хуже будет, – подумав, решил паж. – Меня все крашеным прозовут и засмеют. За крашеного-то она уж точно не пойдет!
– Ну, как знаешь. Платок-то будешь возвращать?
– А коня?
– Свистни – прибежит.
Паж свистнул, бабка сделала пальцами загогулину в воздухе – и конь действительно выскочил из кустарника, встал с ними рядышком и негромко заржал.
– Отвернись, бабуля, – попросил паж, – а то мне одеваться неловко.
Ведьма отвернулась – и что же тут случилось, господа мои?
Пажик-то был не дурак!
Оделся он с той молниеносностью, которая всем вам наверняка известна – бывает в жизни, что выскакиваешь из теплой постельки, одну ногу – в штаны, другую – в башмак, а рукой хватаешь сразу камзол, пояс и шляпу, выпихиваясь притом в потайную дверь, да еще посылая на прощанье воздушный поцелуй... Да-а, дело молодое...
Оделся наш паж именно с такой умопомрачительной скоростью и бесшумно вскочил в седло. А далее? Подхватил он сзади бедняжку ведьму, перекинул ее поперек седла и дал жеребчику шпоры! Черный кот едва успел вцепиться ей в плечо, отчего ведьма взвыла. Но поздно было выть и брыкаться – уже несся конь к замку, уже показались стены, уже послышалась перекличка часовых.
В тени раскидистого дуба остановил паж коня и спустил на землю старуху.
– Ну, бабушка, выхода нет! – объявил он. – Пойдешь ты сейчас со мной в замок отсушивать молодую графиню!
– А если не пойду?
– Ну, тогда мне одна дорога – в петлю! – затянул молодой паж свою старую песню. – Потому что без молодой графини мне не жить! И ты, бабка, во всем будешь виновата!
– Опять я во всем виновата! – воскликнула ведьма. – Кто меня только не пугал! Вы дурью маетесь, а я – виновата! Ох, как вы мне все надоели!
– Бабка, бабулечка, миленькая! – взмолился паж. – Ну, ты же все на свете можешь! Никто другой меня не спасет, только ты! Ведь и ты когда-то была молодая... – неуверенно добавил он, потому что, глядя на ту грушу сушеную, в которую превратилось лицо ведьмы, действительно не верилось, что когда-то давно, сто лет назад, та груша была свежим личиком.
– Была, ну и что? – сердито отрубила старуха. – Я, между прочим, сама своими делами в молодые годы занималась и на помощь никого не звала.
– Бабка, а ты когда-нибудь любила?! – с отчаянием воскликнул паж. Вся его надежда была на то, что всколыхнется в ведьминой душе столетнее воспоминание и нахлынет на старушку чувствительность.
– Но услышал бедняга в ответ что-то вроде змеиного шипа и поостерегся повторять свой пылкий вопросец.
– Ну что же, – промолвил он. – Значит, бери моего коня, бабуля, и возвращайся домой. – А я... А мне... А меня...
Ведьма внимательно посмотрела на него и обвела обеими руками в воздухе контуры его фигуры.
– Веревка порвется! – обрадовала она пажа. – У ножика лезвие сломается. А яда сейчас ни у кого в замке нет. Вот разве что ты за ядом ко мне же и прибежишь... Будь здоров, внучек! Забеги как-нибудь, деньги верну. Конь через четверть часика прибежит.
Она ловко, как молодая, вскочила в седло, не уронив с плеча своего кота, ударила по конским бокам пятками и ускакала.
Паж остался посреди дороги, соображая, как быть дальше, и было ему, господа мои, совсем невесело. Вдруг он услышал стук копыт. А через минуту увидел и своего коня с бабкой в седле.
– Ну, спасибо тебе, внучек! – объявила бабка. – Накликал ты на меня беду! Пронюхал-таки Маргарелон, что вышла я за свою ограду! Теперь мне в избушку хода нет!
– Бабка, это же замечательно! – обрадовался паж. – Давай я тебя в замке спрячу! Там у нас такие тайники! Мы, пажи, все облазили, все знаем!
– А есть ли у вас, к примеру, комната с восемью углами? заинтересовалась ведьма.
– Есть, в Северной башне, внизу!
– А рыбьих костей ты мне на кухне раздобудешь?
– Ой, бабуля, да хоть ведро!
– И мела кусок, и сосновые угли, и веревку крепкую с шестью узлами, стала перечислять бабка, одновременно припоминая какое-то очередное колдовство.
– И веревку! И узлы! – с восторгом повторял паж.
– Тогда я, может, и сумею у вас отсидеться. Ну, давай, веди меня в замок.
– Знаешь, бабуля, лошадь мы пока здесь привяжем, а сами спустимся в ров и взберемся на стену, там у нас секретный лаз.
– В мои годы по рвам ползать да по стенкам лазить? – возмутилась ведьма. – Едем через мост.
– А стража? Меня-то ведь знают, тебя могут не впустить.
