Юлия Павлова - Если женщина хочет…
Когда жена встала и побрела в ванную, он еще не понял, что она хочет сделать. Ольга оделась, побросала в спортивную сумку нижнее белье и несколько теплых вещей. Костя к этому времени уже подустал от собственных нотаций и начал догадываться, что, может быть, переборщил. Увидев, что бледная Ольга с перекошенной щекой натягивает в прихожей сапоги, он вышел за ней — надо было что-то сказать, задержать…
Но Ольга уже стояла в дверях.
— Сил моих больше нет жить с тобой, занудой.
— И куда же ты?
— К маме.
— А… — Костя тупо смотрел, как Ольга запихивает в сумку пару выходных туфель. — А Катенька?
— Без меня. Ты самый душевный и правильный, вот и занимайся ребенком. Понадоблюсь — заедешь в Городок.
Входная дверь хлопнула. Костя подумал, что с абсцессом на десне, не дай бог, затронувшим лицевые мышцы, на холод выходить бы не стоило. Он неохотно сменил тапочки на ботинки, вышел из квартиры и вызвал лифт.
На улице было градусов пять мороза, в домашнем халате не жарко. Ольга, как ожидал Костя, не сидела у подъезда. Он только успел увидеть, как она садится в пойманную машину, прикрывая щеку шарфом. Костя хотел окликнуть ее, извиниться, но машина отъехала…
Людмила Михайловна
Людмила Михайловна сегодня была на гардеробе — пожалела Танечку, та рвалась общаться с читателями на абонементе.
С утра народу мало: пенсионеры приходят бесплатно газеты почитать да студенты вспоминают о сессии и судорожно списывают со всех книг рефераты. Вот ближе к вечеру читатели повалят дружной толпой. Разнокалиберные школьники, начитанные домохозяйки и другой, иногда случайный люд.
На улице конец марта, слякоть, солнце бьет в высокие окна библиотеки, и на широких листьях стоящих у входа пальм виден слой пыли.
Людмила Михайловна будто бы глядела в пол, а на самом деле следила за входящими в оба. При входе она расстелила две тряпки и с вниманием кошки у хозяйского клубка отслеживала, все ли читатели вытирают ноги.
Две тряпки положены были специально: если о первую человек не догадывался вытереть ноги, то обязательно спотыкался на второй, едва не падая. Номер с тряпками был выработан Людмилой лет пять назад, рассчитала она расстояние «ловушки» эмпирическим путем — то был плод долгих наблюдений.
Она была твердо убеждена, что этим приносит пользу не только полам библиотеки, но и воспитанию подрастающего поколения: больше толку, чем от вывешенных в общественных местах призывов «уважать труд уборщицы». Воспитательный момент был, на ее взгляд, необходим и выросшим деткам, особенно мужчинам — нехозяйственные они, так и норовят проскочить тряпку. Большинство женщин аккуратно вытирали ноги, иногда даже не замечая этого инстинктивного движения.
Людмила Михайловна увидела ноги в ботинках милицейского образца. Подняла глаза чуть выше — и над ботинками оказались вполне цивильные джинсы. Ботинки шваркнули пару раз по тряпке и шагнули вперед.
— Здравствуйте.
Людмила Михайловна подняла голову. Перед ней стоял мужчина в возрасте, симпатичный. Очень знакомое усталое лицо. Где они встречались и как его звать, Людмила напрочь забыла.
Мужчина переложил портфель из правой руки в левую, протянул ладонь для рукопожатия.
— Олег Данилович.
Конечно же. Олег. Людмила едва коснулась его руки. Представиться как-то забыла, смотрела вопросительно.
— Мне нужно поговорить с Эсфирью Иосифовной.
— А-а… Сейчас.
Людмила нажала на кнопки телефона.
— Эся, к тебе следователь… Вы по какому делу?
Мужчина разглядывал Людмилу, отозвался не сразу:
— Я? По поводу Ильи Валентиновича, вашего сотрудника.
— Эся, по Илюшкину душу пришли, сейчас я следователю покажу, как пройти.
Положив трубку на место, Людмила Михайловна посмотрела на остатки маникюра на своих пальцах и спрятала руки в карманы пиджака.
— Что наш герой Илья натворил? Опять драка с членовредительством?
— Нет. Его убили. Ночью. Сегодня утром нашли.
Олег вспомнил эту женщину. Воспоминание не самое приятное, но следователи собеседников не выбирают. Ну вот, новость он выложил, сейчас Людмила побледнеет, схватится за сердце, заплачет, а он в очередной раз посетует на свою неблагодарную работу… Но гардеробщица прошипела что-то совсем не из лексикона библиотеки:
— Допрыгался.
Олег постоял, ожидая продолжения, но Людмила молча вышла из-за гардеробной стойки, взяла его под локоток и провела в просторный холл.
— Сейчас прямо, за столом абонемента, где девушка сидит, налево, первая же дверь в том коридоре — заведующей.
Олег Данилович решился сказать «спасибо» как можно душевнее, но женщины рядом уже не было — она ловила споткнувшегося старичка.
— Через день, Иван Степанович, ходите в библиотеку, два раза падали. Кадку с чайной розой нам своим лбом расколошматили, а все никак не запомните, что ноги надо при входе вытирать, — выговаривала Людмила.
— Эти ваши тряпки-ловушки — злостное хулиганство. Я буду жаловаться, — возмущался старичок.
— Жалуйтесь. А мы не будем вас обслуживать, и бесплатные газеты, равно как и дармовые детективы, для вас закончатся. Дешевле грязь за собой в помещение не таскать. Я же там и объявление повесила: «Вытирайте ноги». Куда вы смотрите?
— В коммунизм.
— О, это слишком далеко. — Людмила Михайловна взяла у старичка пальто. — При таком горизонте не только тряпку — человека запросто можно не заметить.
Олег Данилович
Олег Данилович прошел в абонементный зал, миновал стол, за которым скучала девушка со странным лицом, свернул налево и увидел открытую дверь. В кабинете за директорским столом сидела женщина необычайной красоты.
— Здравствуйте, Эсфирь Иосифовна. Следователь по особо важным делам Олег Данилович Борченко.
— Здравствуйте.
Женщина приподнялась, подала руку.
— Что с Ильей? Поругался с кем-нибудь, подрался?
Олег Данилович оглядел кабинет. Хорошо обставлен.
— Илью Валентиновича Сольдштейна нашли сегодня рано утром. Убит выстрелом в затылок.
Эсфирь Иосифовна, поправив тонкими холеными пальчиками челку, замерла на секунду, встала. Подошла к двери, собралась ее закрыть, но внезапно тяжело навалилась на ручку и упала на пороге. Олег Данилович растерянно смотрел на заведующую. Так же растерянно смотрела на нее девушка за столом абонемента. Олег Данилович понял, почему у нее такое странное лицо. На нем не совсем четко, но все же читался диагноз — «даун».
Заведующую подняла подошедшая Людмила Михайловна.
— Черт! Помогите же! Не надо ее на стул, просто к стенке прислоним. Вы, Олег Данилович, нарочно без подготовки выкладываете, чтобы реакцию наблюдать? Это обязательно?
Олег подтащил Эсфирь Иосифовну к стенке. Юбка ее немного задралась, стали видны колготки с имитацией ажурной резинки чулок. Людмила резким движением одернула юбку начальницы.
— Олег Данилович, я вопрос задала.
— Слышал. Нет, не обязательно.
— А то у нас еще сотрудницы есть. Вот Танечка, например.
Дауновская Танечка стояла в дверях, сцепив пухлые ладошки. По коридору застучали каблуки, и в кабинет, небрежно отодвинув Танечку, вошла молодая женщина.
— Господи, что это с Эсей?
Людмила Михайловна уставилась в пол, стараясь не встречаться взглядом с вошедшей. Олег Данилович распрямился, слегка поклонился, представляясь:
— Следователь Борченко.
Взгляд женщины так и буравил.
— Ну? — выдохнула она.
— Ваш сотрудник, Илья Сольдштейн, убит. Его тело на рассвете обнаружили…
В проеме двери тонко заголосила Танечка. Молодая женщина повернулась к ней, резко ударила ее по лицу и выскочила из кабинета.
Олег Данилович растерялся. С бабами невозможно работать. Известие о смерти — это, конечно, не объявление о премии. Но ведь убитый им не родственник…
Он повернулся к Людмиле — самой спокойной из женщин.
— Куда это она?
— Не знаю. Предупреждала же… Лена беременна, ее подготовить надо было.
— От погибшего?
Людмила Михайловна вздохнула и щелкнула пальцами.
— Да откуда ж я знаю, от кого она беременна. Четвертый месяц молчит. Но скандал у них с Ильей по этому поводу был. Сама слышала.
Танечка села на пол в дверях и тоненько всхлипывала. Эсфирь Иосифовна открыла глаза. Следователь ее не заинтересовал, она смотрела на Людмилу Михайловну.
— Какой скандал? Почему ты мне не сказала?
Олегу ситуация нравилась все меньше.
— Женщины, может, вы потом личные проблемы обсудите? Я пришел со всеми вами вместе поговорить, чтобы потом по одной не вызывать.
Эсфирь Иосифовна протянула вверх руку. Олег автоматически нагнулся к ней, помог встать. Заведующая поправила костюм, похлопала себя по щекам.
