Сергей Рокотов - Охота на человека
- Далеко путь держишь? - спросил он.
- А вам-то что?
- А мне-то ничего, - улыбнулся он. - Тебе бы худо не было... Всякое бывает в пути...Читать умеешь?
Виталик весь как-то сжался и молча глядел на незнакомца в очках.
- Умеешь... Прочитал то, что написано? Прочитал... Так и передавай, кому адресовано, а ни посторонним. А то худое может произойти... И с ней... И с тобой, паренек...
Виталик продолжал молчать.
- Иди в свое купе, - хлопнул его по плечу твердой как палка рукой незнакомец. - Иди. Ты ведь в Огарков едешь, паренек?
Виталик молча кивнул.
- Ну так вот, передай, кому положено, и все. И все твои дела. А про меня никому не говори...А то больше ты белого света не увидишь. Никогда... Понял, паренек, никогда... , - широко улыбался незнакомец. - Ладно, иди. Я вижу, ты паренек неглупый... Все сделаешь, как положено...
Делать было нечего, и Виталик поплелся обратно в свое купе. Так и промолчали до самого Огаркова. Теперь и вовсе говорить было не о чем...
- Внимание, - монотонно объявили по репродуктору. - Скорый поезд Москва - Ташкент прибывает к станции Огарков. Стоянка поезда три минуты.
- Ладно, - вяло улыбнулся Виталик Маргарите Палей. - Мне пора. Пойду я...
- Удачи вам, - улыбнулась и Палей. - Не совершайте больше таких ошибок, Виталик. В наше время они очень даже чреваты... Хотя... В чем, собственно, ваша ошибка? В том, что не дали себя бить? ... Ладно, не падайте духом и не вешайте нос... Чего в жизни не бывает?
- Постараюсь, - еле слышно пробормотал Виталик и поплелся со своим нехитрым скарбом к выходу.
- Виталик, дорогой! - крикнула стоявшая на перроне мать и бросилась обнимать сына.
- Мама! - со слезами на глазах воскликнул Виталик.
Да, мать сильно сдала за этот год... А вот и Наташа. Она наоборот похорошела, выглядела очень привлекательно в бежевом длинном пальто и с распущенными каштановыми волосами... Виталик прижал Наташу к себе, нежно поцеловал...
Наташа ещё несколько месяцев назад выразила желание навестить его в заключении, но он категорически запретил и ей и матери делать это. Ему не хотелось, чтобы близкие люди видели его в тех унизительных условиях, в которых он находился. Хотя иногда до умопомрачения хотелось видеть их... Но он выдержал... И что его ждет теперь здесь, на воле?
- Простите, - обратился к нему высокий мужчина лет сорока в кожаной куртке и такой же кепочке. - Тут, в четвертом купе должна была ехать моя жена Екатерина Савченко. Вы не видели ее?
Виталик побледнел.
- Извини, мама, - пробормотал он, бросил жалкий взгляд на Наташу, взял под руку Савченко и отошел с ним в сторону. - Что-то случилось? прошептал Савченко.
- Случилось, - тихо ответил Виталик. - Вам записка.
Он сунул клочок бумаги в его потную ладонь.
Тот дрожащими руками развернул бумажку и быстро прочитал её. Прочитав, округлил глаза и внимательно поглядел на Виталика.
- Как... Как она...эта записка оказалась у вас? - спросил он.
- Мне её сунули в руку в тамбуре, когда качнуло вагон.
Затем он рассказал о том, что произошло с его женой в Уршанске. Савченко стоял, ломая пальцы и кусал губы.
- Это дикость, это какая-то дикость. Это какой-то собачий бред, шептал он. А потом вдруг громко крикнул:
- Да вы лжете! Вы все лжете! Качнуло вагон, вам сунули записку в руку! Неужели вы полагаете, что я поверю этим бредням!
Услышав его крик, вздрогнули мать и Наташа и подошли к ним.
- Что случилось? - встревожилась мать.
- Вы вообще-то кто такой? - вытаращив глаза и сжав кулаки, начал наступать на Виталика Савченко.
- Я Алешкин Виталий Сергеевич. Я ехал с вашей женой в одном купе. Только она из Москвы, а я сел... на одной станции.
- Прекратите! - крикнула Савченко мать. - Я целый год ждала сына, а вы... Вы в чем-то обвиняете его...
- У меня похитили жену, у меня требуют чудовищный выкуп, истерически произносил Савченко. - Кстати, где был ваш сын этот год?
- Я был в заключении, - выпалил Виталик.
- Ах, вы, к тому же ещё и уголовник, - скривил тонкие губы Савченко. - Я все понял... Вы в доле, вы соучастник... Милиция! Милиция!!!
- Прекратите! - вмешалась Наташа. - Он никакой не уголовник. Он сидел из-за того, что его оклеветали. Он учитель истории... Их семью тут хорошо знают. Его покойный отец Сергей Витальевич Алешкин проработал здесь всю жизнь, его дед ветеран войны...
- Какое мое до всего этого дело? Мало ли у кого кто отец и кто дед? Милиция!!!! - визгливым голосом завопил он.
На его крик прибежал дежурный.
- Вот..., - Савченко протянул милиционеру записку. - Этот человек передал мне её. Он уголовник, только что из заключения. Он сам об этом сказал.
Милиционер прочитал записку, покачал головой.
- Вас придется задержать, - мрачно поглядел он на Виталика.
"Начинается" - подумал Виталик. - "Не успело кончиться, и уже начинается..."
- Документы имеются?
Виталик протянул ему справку об освобождении.
- Так, Алешкин Виталий Сергеевич, отбывал наказание в колонии... общего режима по статье сто четырнадцатой. Следует в город Огарков... Да, Виталий Сергеевич, вас придется задержать.
- Я жду его год! - заплакала мать и стала оседать на землю... - Я жду его год... И она тоже ждет, - показала она на Наташу. - Вы не имеете права... Мы так готовились, чтобы отметить его возвращение... И вы опять его... на родной земле... Не имеете права...
- Что значит, не имею права? Я просто обязан его задержать до выяснения некоторых обстоятельств. Произошло преступление, похищена женщина, ваш сын передал её мужу эту записку. Если выяснится, что он тут не при чем, его выпустят. У нас ни за что держать не станут, - довольно неуверенным голосом добавил он. Милиционер был молодой, рыжеватый, гладкий, и ему по-человечески было жалко и мать, и самого Виталия, который вовсе не походил на уголовника и похитителя людей, несмотря на его затрепанный вид. Но то, что было написано в записке, производило впечатление, и он никак не мог отпустить того, кто эту записку передал.
- Все, пожалуйста, пройдите со мной, - дотронулся он до плеча Виталия.
- Послушайте, сержант, - жалобным, срывающимся от волнения голосом произнес Виталий. - Я год не видел матери, год не видел своей невесты. Отпустите меня, вы же видели мои документы. Пускай меня завтра вызовут, и я тут же явлюсь, как положено по закону...
- Не уговаривайте меня нарушить закон. И вызвать вас могут не завтра, а сегодня, сейчас. Это очень серьезное дело, я немедленно сообщу обо всем этом, куда положено... Вы должны будете дать показания, гражданин Алешкин...
Сержант взял рацию и сообщил, что произошло похищение и по подозрению к причастности им задержан освободившийся из мест заключения гражданин Алешкин.
- Все. Прошу со мной, - строго произнес он. - Лучше по-хорошему...
- У вас нет сердца! - закричала мать и стала оседать вниз, чуть было не упав на сырой асфальт. Наташа и Виталик подняли её.
- Катенька, Катенька, - причитал тем временем Савченко. - Господи, какой же все это жуткий кошмар... Что я скажу Сашке и Тоне? Они ждут нас дома... Катенька, Катенька...
- Хорошо, пойдемте, - смирился со своей участью Виталий. - Скорее бы все это выяснилось...
Милиционер повел его по перрону. Наташа взяла жалкий чемоданчик Виталия, другой рукой поддерживала под руку слабеющую мать. Сзади шел, причитая Олег Николаевич Савченко.
Виталия привели в убогое здание вокзала и ввели в дежурную часть. Милиционер открыл крохотную камеру-клетку, где стояла у стены вдребезги пьяная размалеванная девица лет восемнадцати. Посадочных мест в этом заведении не было. Запустив туда Виталия, милиционер запер дверь на ключ.
- Эге, нашего полку прибыло, - заплетающимся языком проговорила девица. - Веселее будет. Как тебя, парень?
Из её рта страшно разило перегаром, и Виталий отвернулся в сторонуот этого ядреного запаха. Не зная, что ему делать, присел на пол. Снова решетки, снова замки...
- Ты что, парень? - пыталась утешать его девица. - Не горюй, к утру выпустят... Что с нас брать? Пиздюлей навешают и выпустят... Что нам, привыкать к этому? Курить есть?
Виталик молча протянул девице пачку "Пегаса". Та вытащила сигарету, щелкнула зажигалкой и смачно затянулась.
- Клевый ты чувак, - похвалила Виталика девица и тоже присела на корточки.
За дверью слышались громкие возмущенные голоса матери и Наташи.
Они продолжали бороться за него. Но он отчаялся. Он был уверен, что его не выпустят. Он знал, что он от природы невезучий, что ему не везет во всем и так же будет и дальше. Об этом ему сообщил один опытный зэк, проведший за решеткой более половины своей жизни, когда Виталик ему рассказал свою историю.
- Непруха, парень... Это называется непруха... Ни за что сел, ни за грош... Не люблю я таких вещей... Я всегда знал, за что садился, а ты... Просто под ноги кому не надо попался, и все... И дальше так же попадаться будешь, помяни меня... Не пугаю - предупреждаю... Осторожней будь до предела, всего опасайся, всех незнакомых людей. Не верь никому, иначе сгинешь....
