Франсуа Бенароя - Охота на президента
— Надя, ты помнишь Игоря?
— Какое неожиданное явление. Алалабадская красавица! Какой у тебя отменный вкус, Петя… Я тебе завидую.
Надя холодно посмотрела на Петра. Он улыбался так, будто речь шла о его новой элегантной длинной машине и он счастливый владелец этой престижной прелести.
— Сегодня вы мои гости. — Щелкнув пальцами, Игорь позвал официанта. — Меню, пожалуйста! — крикнул он чуть ли не на весь зал.
— Что желает господин?
— Вина мне и моим гостям. Быстро!
— У господина есть любимые вина?
Игорь почти рванул карту из рук официанта и моментально пробежал глазами колонку цифр.
— Я хочу вот это, — ткнул он в самую дорогую марку. «Сент-Эмильон Шато Шваль-Блан» 1961 года.
Пока официант не спеша накрывал на стол, Игорь и Петя заговорили о бизнесе. Скорее злословили обо всех, с кем имели дело. Присутствие Нади их не смущало. Ее просто не замечали. Пользуясь моментом, она внимательно рассмотрела Игоря. Над воротничком его рубашки виднелся шрам. Кто он? Какие у него с Урабанком и Петром отношения? Почему их пути пересеклись уже два раза за последние дни? Что ему давало такую уверенность в себе? Людей, желающих роскошно проматывать деньги, она видела и прежде. Щегольнуть на людях любил и Петр. Но Костакин — это что-то другое… Его маленькие черные зрачки блестели как глаза змеи.
Сомелье принес бутылку заказанного вина и, прежде чем открыть, показал её черноглазому, самоуверенному красавцу. Потом открыл бутылку и налил чуть-чуть в бокал Игоря. Игорь попробовал и нагло заявил:
— Пахнет пробкой.
Невозмутимый сомелье налил себе того же вина и, причмокнув, пригубил. Потом сделал глоток, подержал вино во рту, проглотил:
— Простите, но вино мне кажется превосходным.
— Если оно вам понравилось, то вы его и пейте. Угостите официантов. А нам принесите другую бутылку. Вашу я оплачу.
Сомелье удалился. Посетители за столиками, наблюдавшие эту сцену, возмущенно переглядывались.
— Этот придурок думает, что я не разбираюсь в вине, — самодовольно пробурчал Игорь.
Петр смотрел на Игоря, как отметила Надя, очень уж с большим расположением, а сейчас и вовсе заискивающим взглядом.
Взяв Надю за руку выше локтя, он сказал ей, что они здесь не только для того, чтобы просто встретиться по-дружески за бутылкой вина, но также и для того, чтобы отметить одно важное событие.
— Да? Какое?
— Урабанк только что приобрел сорок процентов долевого участия в «Polar Oil». Игорь и я только что подписали соглашение.
— Да? Здесь, в Женеве?
— Именно. У Игоря есть трейдинговая компания в Женеве, на паях со швейцарцами. Он уступит нам все вместе по цене, которую я не назову, чтобы не раздражать конкурентов. Мы совершили чудесную сделку, замечательную сделку…
Надя молчала, а Петр добавил:
— Нам нужно шесть месяцев, чтобы организовать выход с этими акциями на биржу. Держатели остальных шестидесяти процентов согласны. С завтрашнего дня тебе предстоит изучить рынок и тестировать клиентов по поводу их возможной заинтересованности нашими акциями.
— «Polar Oil»? Но, Петя, — сказала Надя испуганно, — как ты хочешь выдвинуть на торги эти акции, когда столько ужасов сообщают в каждой финансовой газете об этой нефтяной компании. Ее руководители, по сути, расхитили все её активы. За пять лет в неё не было инвестировано ни копейки. Эти акции будут стоить гораздо меньше всех прочих акций русских компаний с подобными резервами, которые в свою очередь стоят ещё меньше иностранных… Это точно не для нас!
— Сколько? — спросил Игорь.
Надя замолчала. Ее глаза расширились от непонимания.
— Что — сколько?
— По какой цене пойдут эти акции? — уточнил он сухо.
— Акции американской компании вроде «Exxon Mobil» продаются по четырнадцать долларов за баррель. «Лукойл», наряду с «Юкосом», приблизительно по тридцать шесть центов за баррель. Если так дело обстоит с «Лукойлом», можете себе представить, как это будет с «Polar Oil». Цена будет в десять или сто раз меньше!
— Это доказывает только одно, — сказал Петр, — феноменальный оценочный потенциал.
Игорь наклонился к Петру и Наде и сказал, улыбаясь:
— Перестройте структуры предприятия! Инвестируйте! Короче, делайте вашу работу. Не для того ли и служат банки?
— Конечно, — ответил поспешно Петр. — Мы вложим сотни миллионов долларов и займемся маркетингом. Ты увидишь, — сказал он, оборачиваясь к Наде, — что к моменту публичных торгов акции «Polar Oil» будут стоить столько же, сколько акции других русских нефтяных компаний.
— «Polar Oil» никогда не будет стоить дороже, чем сегодня, упрямилась Надя. — Потому что все знают, что деньги с этого предприятия уходят в карман местного губернатора.
Именно в это мгновение мобильник Петра исполнил «God Save the Queen». Мелодия громко срезонировала в зале ресторана.
— Алло, — не понижая голоса, сказал Петр. — Это кто? А, Георгий, вы откуда звоните?
Банкир положил локти на стол, как будто желая сосредоточиться. Он слушал, что ему говорят. Потом сухо ответил:
— Да, но это ваша работа, Георгий. Сделайте все, чтобы выпутаться из этого дерьма.
За соседним столом сидела очень пожилая женщина, вся в жемчугах, она неодобрительно смотрела на метрдотеля. Надя катала пальцами хлебные шарики, избегая сверлящего и полного вожделения взгляда Игоря.
Ульянин спрятал свой мобильник, вытер губы салфеткой и бросил её на стол.
— Ничего серьезного? — спросил Игорь голосом, в котором Наде почудился оттенок угрозы.
— Нет-нет, ничего серьезного… Нужно только кое-что уладить. Ничего серьезного, Игорь, не беспокойся. Все будет в срок. Но этим надо заняться тотчас же. Так будет спокойнее. Пойдем, — сказал он, подхватывая Надю под руку.
— Ты что, хочешь оставить меня ужинать одного? По меньшей мере дай мне насладиться обществом твоего сокровища.
— Ну конечно, если ты хочешь…
— Я устала и хочу вернуться в отель, — сказала Надя. — Пойдем скорее.
Игорь Костакин смотрел вслед удаляющейся паре с сочувствующим выражением лица. Он поднял бокал, как бы чокаясь с тихими водами темнеющего за окном озера.
23
К назначенному часу Олег поехал на встречу с другом. Ему для этого пришлось спуститься в метро. Это был час пик, и выбранное им направление было не самым удачным. Толпа рассосалась, только когда он вышел на станции «Ливерпуль-стейшн». Тут он знал, что надо миновать вывеску заведения «Dirty Dicks» — и сразу будет невысокое строение георгианской эпохи «Slurping Toad». Паб находился на углу Артиллери-лайн, почти напротив невысокого, но роскошного особняка Европейского банка реконструкции и развития.
Толкнув массивную дверь, Олег оказался в мрачном, продымленном помещении. За столом сидела группа финансовых операторов, одетых в одинаковые серые в полоску костюмы. Они громко обменивались впечатлениями дня.
Олег с удовольствием их разглядывал, когда Максим положил ему руку на плечо. Он узнал знакомый голос:
— Что будем пить? Выпьешь немножко эля?
— Никогда не знаешь, с какой стороны ты появишься.
Некоторое время они молча смотрели друг на друга. Максим улыбался в усы. Они были у него черные, как у кавказца. Невысокого роста, с короткой шеей, мускулистый, он напоминал быка. Крепкий и сильный, он разворачивался всем торсом, как радар. При этом он улавливал абсолютно все, что происходило вокруг.
— Что нового в Москве? — спросил он едва слышно.
— В Москве все по-старому. А если ты спрашиваешь про Россию, то твои «друзья» делают все, чтобы сотворить из нынешнего Президента русского Пиночета. Удастся ли? Если ты имеешь в виду меня, то я работаю, и у меня сплошная рутина по заведенной схеме. Иностранные фирмы приносят пользу. Там много работают, соблюдаются правила… Я думаю, что и тебе бы там понравилось, ты бы не отказался поработать в какой-нибудь такой фирме.
— Ты уверен? Нет, вы только послушайте, мало того, что ты променял нашу светлейшую организацию на иностранную компанию с сомнительными связями…
— Сомнительные?
— Весьма, и даже очень. В твоей конторе задействованы совместные англо-американские капиталы, выходящие на британские государственные органы…
— Ну и что? Таких контор теперь много. Немало наших коллег из органов раскручивают международные коммерческие структуры… Разве не так?
— Да, но я имел в виду и другое. Некую ориентацию шефа… Надеюсь, он хотя бы хорошо платит?
Автоматически Олег бросил взгляд в пивной зал. Финансисты продолжали всасывать пивные запасы бара, комментируя изменения индекса НАЗДАК. Никто не обращал на них внимания.
— Ты в этом точно уверен? Сэр Филипп… педик? Откуда ты знаешь?
Максим обнял своего друга за плечи и, глядя прямо в глаза, сказал:
— Ты мне спас жизнь, я знаю. Я многим тебе обязан. Но я не должен сообщать тебе, откуда я что-то знаю. Ты отдаешь себе отчет, что мы по разные стороны баррикад?
