Шервурд Спрингер - Искатель. 1992. Выпуск №6
— Я бы не возражал побеседовать с вами наедине, — заявил Дюбуа.
— Я бы тоже не возражала, — сказала миссис Эмори. — Если вы…
— Бог мой, зато я бы возражал, — встрял в разговор Фарнхэм. — Да вы, мистер Вулф, пустозвон и больше ничего. Чем скорее вы отправитесь в Сент-Луис, тем лучше. Ну что ж, беседа наша состоялась. Дверь вон там.
Вулф кивнул ему.
— Возможно, вы потеряли контроль, поддавшись эмоциям, или опасаетесь разоблачения. Прежде чем уйти, мне надо поговорить с одним человеком, который может сказать кое-что полезное. Но сперва, мистер Мейджи, хочу задать вопрос вам. Вы были с мистером Дюбуа и мистером Колихэном за рекой в тот четверг?
— Совершенно верно. Был.
— Всю вторую половину дня?
— Да.
— Когда вы вернулись?
— В шесть часов — или около того.
— Вы знаете цель моих вопросов: найти какое-либо подтверждение — неважно какое, — предположению, что того человека убил не мистер Грив. Вы не можете мне помочь?
— Нет. Разумеется, Харви следовало его застрелить, что он и сделал, и я надеюсь, его оправдают.
— По-человечески ваше состояние понятно, но это не цивилизованный способ. Мистер Пикок, — теперь Вулф смотрел на него, — у меня к вам много вопросов, и мне представляется, вы ответите на них лучше других. Как часто вы проводили время с мистером Броделлом в те три дня?
Сидя между Фарнхэмом и Мейджи, Самюэл Пикок казался даже меньше, чем был на самом деле, а красно-белый платок, повязанный вокруг шеи, не только не скрывал ее худобы, а напротив, привлекал к ней внимание. Прежде чем посмотреть на Вулфа, он бросил быстрый взгляд на Фарнхэма.
— Можно сказать, часто, — произнес он. — В прошлом году я дал ему мушку, на которую он поймал шестифунтовую форель. После этого он очень дорожил дружбой со мной. Когда Броделл снова появился здесь, Билл послал меня за ним в Тимбербург, и Фил сразу же спросил, нет ли у меня еще мушки.
— В какое время Броделл прибыл в Тимбербург в тот понедельник?
— Он приехал автобусом в полдень, но ему надо было накупить еще уйму всяких вещей — одежды, снастей, не знаю, чего еще, — так что мы попали сюда… я думаю… было… Который был час, Билл?
— Около пяти, — сказал Фарнхэм.
— Я бы даже сказал, чуть позже.
— Вы присутствовали при его встрече с доктором, мистером Дюбуа и мистером Колихэном?
— Нет, сэр, не присутствовал. По-моему, я в это время находился на кухне — ужинал вместе с Бертом. После ужина Фил попросил меня сходить с ним на реку, мне не хотелось ему отказывать, и я пошел.
— Вы называли его по имени?
— Он попросил меня об этом еще до того, как поймал ту форель.
— Вы были с ним во вторник?
— Да, сэр. Как раз утром, когда возникли неприятности из-за лошадки Монти. — Острый взгляд серых глаз Пикока скользнул по Колихэну. Язык у него ворочался медленно, зато взгляд был стремительным. — Фил велел мне оседлать ее, а тут пришел Колихэн, ну, и как он сам вам сказал, они немного повздорили. Тогда я вернулся в загон, вывел для Фила другую лошадь, и мы отправились вниз по реке. Пробыли там весь день и вернулись как раз к ужину. Фил и этот жеребец — Тибэг — не очень-то поладили между собой, но, по-моему, я рассказываю больше, чем вам следовало бы. Во всяком случае, все это я уже говорил Арчи.
Вулф кивнул.
— Иногда мистер Гудвин бывает неточен в деталях. Вы сказали все, что могли. Вы видели мистера Броделла во вторник после ужина?
— Нет, сэр, не видел. Он вымотался, да и меня тут не было. Я ушел прогуляться.
— А на следующий день? В среду?
— В среду — Да. Мы с Филом ушли рано, отправились пехом вверх по реке. Шестифунтовой форели он не поймал, но наполнил рыбой большую корзину. Денек и впрямь выдался на славу. Правда, Фил поскользнулся на камне и весь вымок, но солнце вскоре подсушило его одежду. К тому времени, как показался дымок из трубы нашего дома, он еле волочил ноги, а спину ему ломило от прогулки накануне верхом на Тибэге, поэтому я спросил его, как он собирается провести следующий день. Мне казалось, он не встанет с постели даже к столу. Однако встал. Утром Конни сказала мне, что он попросил пластырь и съел три рыбки на завтрак.
— Кто это Конни?
— Наша кухарка.
— Он был с вами в четверг утром?
— Нет, сэр, не был. Он сказал, что собирается побродить вдоль Берри-крик, а я хожу слишком быстро. После ленча он сообщил…
— И долго его не было утром?
— Часа два, а может, и больше. Затем…
— Он собирался пойти вверх по Берри-крик или вниз?
— Не знаю, говорил ли он об этом. До поворота дорога легкая, а там выбирай куда хочешь — вниз или вверх. Но, по-моему, к верхней заводи он не ходил — во всяком случае, снасть не брал.
— Он не говорил, встречал ли кого-нибудь по пути?
— Нет, сэр, не говорил. — Пикок потянул за уголок шейного платка. — У вас слишком много вопросов, мистер.
— Однажды я задал одной женщине десять тысяч вопросов… Утро того четверга меня особенно интересует, поскольку ясно, что в то утро мистер Броделл единственный раз отлучался отсюда один. Тропинка, ведущая к ручью, подходит где-нибудь близко к дороге?
— Да, сэр. У холма.
— Таким образом, он мог и не дойти до ручья, если повстречал кого-нибудь на дороге. Вы разговаривали с ним, когда он вернулся?
— Не сразу, только после ленча, сэр.
— Из сказанного им вы не сделали вывод, побывал он у ручья или нет?
— Я не делаю никаких особых выводов из того, что человек говорит. Вот если он бы заявил, будто видел в заводя за излучиной четырнадцатидюймовую калифорнийскую форель, тогда бы уж вы точно могли сказать, что он побывал на Берри-крик, хотя вам долго пришлось бы гадать, видел ли он ее на самом деле. Люди склонны прихвастнуть, особенно рыболовы. Во всяком случае, после ленча мы с ним не разговаривали. Я поправлял у загона столб, а тут появляется он и говорит, что сходит на холм за черникой. Было пять минут четвертого — Конни сказала, что именно в это время он вышел из дому, но и я посматривал на свои часы… — Сэм бросил взгляд на запястье. — Сейчас ровно без девяти десять.
— И вы больше не видели его… живого?
— Нет, сэр, не видел.
— А где вы были следующие пять часов?
— Поблизости. Поправил тот столб. Подковал лошадь, поставил новую подпругу и еще сделал кое-что по мелочам.
— Вы не выходили за пределы недвижимости?
— Ничего себе словечко — «недвижимость»! Если вы имеете в виду, не поднимался ли я на холм с ружьем и не застрелил ли Фила, то нет, сэр, я этого не делал. Это не было предусмотрено распорядком моего дня: Конни в любое время могла открыть дверь и позвать меня.
— И вы не видели никого с ружьем?
— Нет, сэр. Совершенно верно, сэр. Первым человеком, которого я увидел, был Билл. Он вернулся с мисс Эмори, я забрал у них лошадей. Когда со своими двумя подъехал Берт, я был у себя в комнате — мылся. Сразу после ужина Билл спросил меня о Филе, но я мог сказать ему не больше, чем уже сказал вам. Когда солнце село, мы решили, что нам надо поискать Фила, и Билл, Берт и я поднялись на холм. Я лучше их знал любимые места Фила, поэтому именно я и нашел его.
Вулф повернул голову. Он молча спрашивал у меня: «Отличается ли теперь его рассказ от того, который ты слышал от него раньше, и бросаешь ли ты ему вызов?»
Я покачал головой.
Вулф обвел всех взглядом и бесстыдно солгал:
— Прежде чем продолжить расследование, я должен посоветоваться с мистером Джессапом — он сказал, что будет контролировать каждый мой шаг. Я думаю, что хотя бы один из вас утаивает факты, но вряд ли они обнаружатся, даже просиди мы здесь всю ночь. Для меня очевидно одно: в четверг в интересующее нас время вы все находились в определенных местах, но, спрашивается, где вы были утром того дня в течение двух часов, когда мистер Броделл отлучался один?
Вулф покачал головой.
— Не хочется посылать мистера Гудвина в Сент-Луис, оп нужен мне здесь, но ничего другого не остается. — Он встал. — Просто диву даешься: как часто взрослые люди, пребывающие в здравом уме, думают, будто могут скрыть факты, которые легко проверить. Я буду иметь в виду, мистер Дюбуа, ваше пожелание расспросить вас и, возможно, так и сделаю.
Я последовал за Вулфом через всю комнату к вешалке, где находились наши пончо и фонарик. Присутствующие остались на своих местах, но, когда я уже натягивал капюшон, к вешалке подошел Фарнхэм. Он тоже взял пончо, надел его и открыл дверь. Проявлять вежливость с его стороны было слишком поздно, и я полагал, он выходит по каким-то своим делам, однако он проводил нас до машины. Дождь кончился, но с елей еще капало. Фарнхэм распахнул перед Вулфом дверцу автомобиля и, когда тот забрался внутрь, сказал:
