Марина Зосимкина - Обратный счет. Книга третья из серии «Сказки мегаполиса»
Надя уже взялась за дверную ручку и потянула дверь на себя, когда
Ираида Зверева сильным прыжком преодолела разделяющие их метры. В
кабинете оказались одновременно, это было эффектно. Правда, не слишком
изящно.
Их феодал действительно был занят, но грохот, произведенный
дворовыми бабами, заставил его поднять взгляд от бумаг. Взгляд ожег холодом
и вельможным раздражением, несмотря на то, что скользил поверх их голов.
Ириночка была не полной дурой, поэтому, выровняв дыхание,
провозгласила:
– Иван Викторович! К вам начальник патентного отдела.
И вышла, притворив за собой створку. Киреева даже начала ее уважать.
Она осталась стоять у двери одна. Она стояла и тоже выравнивала
дыхание, вспоминая про супермаркет, а также про то, что она совершенно ни от
кого не зависит, даже от этого носорога в серой пиджачной паре, который на
счет раз может ее уволить, сэкономив на выходном пособии. Ну и подумаешь.
Кассовый аппарат от нее все равно никуда не уйдет.
Вообще-то, когда ей взбрела в голову идиотская мысль направиться к
Лапину со своей нуждой, данный визит она представляла себе несколько иначе.
Вот она входит в этот кабинет, сияя победительной улыбкой, под потеплевшим
взглядом приближается к его столу и усаживается напротив, а потом
непринужденно и легко произносит: «Иван Викторович, не поможете?», и он,
старательно скрывая радостное волнение, сдержанно кивает ей в ответ.
Безумные плоды завышенной самооценки.
Она почему-то уверилась, что монстр Лапин в нее тайно влюблен. Как
еще можно объяснить, что он попросил ее исполнить столь многозначительную
роль на свадьбе его дочери? Доводы, которые Лапин в тот раз привел, – это
одно, а то, что кроме Надежды Киреевой в его кругу наверняка нашлась бы, и
не одна, «привлекательная, хорошо одетая дама средних лет, умеющая
уверенно держать себя в незнакомом обществе», это совсем другое.
Но под его холодным брюзгливым взглядом все мечтательные образы
вмиг сорвались и исчезли за горизонтом, как стая вспугнутых летучих мышей.
Теперь Надежде позарез нужен кураж. Только откуда возьмется кураж без
чувства свободы и раскрепощенности? Без них он быстро вянет и
улетучивается.
Так и не ощутив в себе его присутствия, Надежда Михайловна поняла,
что приемы аутотренинга следует немедленно отставить и начать уже
выкручиваться самой. Она легонько откашлялась и, сложив губы в спокойную
улыбку, стала излагать суть дела, по которому пришла:
– Иван Викторович, простите, что так ворвалась к вам и, видимо, отрываю
от важных занятий, но дело в том, что… Я бы хотела обсудить с вами один
аспект нашего договора.
И чуть не покрывшись холодным потом, замолкла, вообразив внезапно,
что сейчас он спросит ее с невозможным удивлением в голосе, о каком
договоре идет речь. И что тогда? «Елы-палы, – метнулась в голове паническая
мысль, – вдруг позавчера он просто решил развлечься? Может, он моральный
садист, и сейчас вызовет из приемной Ириночку, главбуха Журавлеву, еще кого-
нибудь, кто окажется поблизости, и поднимет меня на смех, рассказывая в
лицах, как я повелась на его идиотский розыгрыш?»
– Да, конечно, – сухо произнес Лапин. – Что вы хотели обсудить?
Подходите ближе. Не стойте.
Киреева прошла к столу, уселась на тот же стул, где уже сидела недавно,
и почти спокойно проговорила:
– Вы предложили мне подумать над суммой моего… гонорара.
Лапин хмыкнул, и на его физиономии мелькнула и тут же исчезла некая
сложная эмоция.
– Я помню, – почти не разжимая губ отозвался он. Была у него такая
манера разговаривать с подчиненными. Он так поддерживал их в тонусе.
Но Надежде уже было наплевать. Она, наконец, нащупала ту часть себя,
которая у нее отвечала за дерзость и бесшабашность, граничащую с
нахальством, нащупала и вытащила, трясущуюся, за шиворот из дальнего
закоулка души, где та пыталась отсидеться. И Надежда, сверкнув
победительной улыбкой, произнесла:
– Я хотела бы попросить вас об одной услуге, это и будет моим
гонораром, если вы не возражаете. Если же возможности такой у вас не
найдется, я имею ввиду, выполнить эту просьбу, тогда пусть моим гонораром
станет ужин, которым вы, я надеюсь, меня все-таки накормите на том банкете.
– Я вас слушаю, – произнес президент корпорации, откинувшись в своем
кресле и высокомерно приподняв краешек губ в холодной улыбке. Он пока не
знал, как ему реагировать на выходку своей служащей. Пока своей служащей.
Но фамильярности допускать он не намерен.
Решение о расформировании патентного отдела уже было принято,
приказы по персоналу подготовлены. Начальницу отдела ждало сокращение,
если она, конечно, не решит сесть за сборочный конвейер. Насколько Лапин
разбирался в людях, такая не решит. Близкое увольнение этой дамы было
важным аргументом в решении привлечь ее к затее с мнимой… гм, невестой.
Отзвучит марш Мендельсона для дочки Асеньки, и отправится эта
самоуверенная леди на биржу труда. И никаких вам сплетен и пересудов.
Но поскольку марш еще не отзвучал, Лапин решил быть терпеливым.
Даже интересно, на какую услугу она рассчитывает его подписать.
– Благодарю вас, Иван Викторович, – с легким поклоном головы
произнесла леди, – Я хотела бы вас попросить вот о чем. Не могли бы вы
воспользоваться вашими связями и выяснить для меня адрес одного
компьютера. Вот тут у меня записан его IP, время выхода в Интернет, район
покрытия провайдерской сетью. Мне очень важно узнать его точное
месторасположение на тот момент. Не поможете?
Лапин сдержанно удивился.
– Вообще-то я не совсем по этой части, вам не кажется, уважаемая
Надежда Михайловна? И это очень непростое и щекотливое дело. Почему вы
решили, что у меня найдутся такие возможности?
– Я в этом уверена, – твердо ответила Надежда. Теперь она не
улыбалась, а напротив, ее взгляд был строг, прям и не имел ни малейшего
налета кокетства. И Лапин «поплыл».
«Старый дурень, да ты на лесть повелся! – изумился сам себе Иван, –
Тебе льстят все, кому не лень, а ты повелся на лесть какой-то второстепенной
начальницы ненужного тебе отдела! Однако ловка, шельма. Не напрасно мне
ее Васька «сосватал», ох не напрасно».
С Василием Гуляевым жизнь свела Ивана Лапина на гаражной почве,
иными словами, у них обоих машины стояли в одном и том же гаражном
кооперативе. Кооператив тянулся вдоль ветки киевской железной дороги чуть
не на километр, а его основательные гаражи были еще брежневской застройки,
со стенами в два кирпича и тяжелыми воротами, не то что современные какие-
то «ракушки» или жестяные сварные коробки.
У Лапина имелась двадцать четвертая «Волга», к которой он был
иррационально привязан. Он не мог отправить эту машину на металлолом, не
мог и все. Он давно катался на современных иномарках, которые менял не
реже одного раза в год. Он бестрепетно бросал их под окнами возле дома или
работы, а в «нутро» этих тачек ни разу не залезал, оставляя такую честь
специально обученным людям. Зато почти каждую неделю он заявлялся в
старый гараж, переодевался в грязные камуфляжные штаны и поднимал капот
своей «двадцать четверки». Менял масло и тормозную жидкость, чистил и без
того чистый карбюратор, регулировал давно отрегулированные поршни
цилиндров, а потом заводил мотор и слушал его глухой довольный рокот. А
потом снова загонял до отрыжки обласканного «старикана» под крышу гаража.
Никто из гаражных мужиков толком про Лапина ничего не знал, да
особенно с расспросами и не лезли, обсуждая более насущные темы
техосмотра, автостраховок и дешевого автосервиса в паре кварталов отсюда.
Ивана это устраивало.
Но с Васей Гуляевым он как бы даже сдружился. Изредка они пили пиво,
расположив банки и воблу на капоте Васиной «Шкоды» или сидя на ящиках у
распахнутых ворот лапинского гаража, калякали за политику и футбол, не
накаляясь, а так, полегоньку. О семье и о работе – почти ничего. То есть Вася
не скрывал, что женат, воспитывает сына и работает начальником участка на
производстве, а Лапин и того ему не рассказывал. Гуляев не любопытничал,
соблюдая степенность отношений и собственное достоинство. Тогда Лапин
решил, что Гуляев мужик положительный и надежный, и что ему, в смысле,
Василию, можно было бы даже и порассказать кое-что о своем житье-бытье.
Правда, дальше этих мечтаний его мысли не шли, и ничего он никому про себя
не рассказывал.
А потом надежного мужика Гуляева он неожиданно увидел на
производственной планерке, куда Васька пришел вместо заболевшего
начальника цеха Шведова.
Лапин невозмутимо довел до верхнего эшелона информацию, накрутил,
