Илья Рясной - Вечный кайф
- Без труда, - заверил дежурный.
- Минут через пятнадцать сделай. Ладно?
- У меня тут омоновцы дежурят. Все будет тип-топ, - заверил дежурный.
Дверь открылась. На пороге возник помощник дежурного и козырнул:
- К вам, товарищ майор.
- Пусть заходят, - пригласил я. Вошел Малюта со своим поводырем.
- Привет, Малюта, - всплеснул я руками. - Давно не виделись. Все сумки воруешь?
- Нет. Перевоспитали, - улыбнулся он. Перемены к лучшему в нем были налицо. Во всяком случае передние золотые зубы он сменил на отличную металлокерамику получились как родные и даже лучше. Улыбка у вора теперь белозубая, но все равно гнусная.
- А это кто? - кивнул я на сопровождающего.
- Это мой юрист, - сказал Малюта.
- Ясно. Раб... Арнольд, - кивнул я, - возьми дядю, проверь на оружие и наркотики.
- Вы не имеете права, - сверкнув очками, изрек юрист.
- Имеем.
Мы остались один на один.
- Садись, Малюта.
- Не круто забираешь? - прищурился зло Малюта.
- Я тебя звал? Нет. А в чужой монастырь со своим уставом не лезут... Эх, Малюта, друг дней моих суровых. Земляк.
Мы росли с ним в одном районе. В одной школе учились. Он на год старше. Семнадцать лет прошло после выпуска, а старые учителя до сих пор вспоминают класс Малюты. Это легенда. Семьдесят процентов пацанов оттуда село, несколько человек так по лагерям и сгинуло. Малюта был там самый вредный. Естественно, в школе житья от этой шантрапы никому не было. Били, гады, в школьном туалете пацанов, иногда до бессознательного состояния. Милиция с ними извелась. И меня били, пока я веса не набрал живого. Тогда я начал с ними драться. И создал эдакий комитет самообороны. В школьном туалете мне и полоснул один из малютинских прихлебателей ножиком по руке. А я его отправил в больницу, проломил им дверь.
Так мы с ним и пересекались всю жизнь. Я в стройинститут поступил, Малюта в тюрьму. Я в студенческую добровольную народную дружину, Малюта - сумки вырывать. С сумкой я его и поймал. Он меня пришить обещал. Когда он вышел, я уже офицером-стройбатовцем был. Он опять в тюрьму, а я в милицию работать. Он вышел, и мы опять встретились. Помню, гонял его по кабинету, на колени ставил. А теперь, гляди, сморчок, у блатарей вес набрал. Паханом стал.
- Карьеру сделал, Малюта, - с уважением произнес я.
- Сделал.
- Пахан. Где короновали?
- Во Владимирской пересыльной. - Малюта ел меня злыми глазами.
- Ух ты. Солидная фирма. Бесплатно?
- Что? - прищурился он.
- А чего стесняться? Сейчас за бабки воровские титулы покупаются. Знаешь, сколько воров стало? В СССР пятьсот было, сейчас тысяча двести... Ну ты-то, наверное, за заслуги стал.
- За заслуги, не бойся, мент, - кивнул он.
- Значит, до свидания, сумки. "Белым" приторговываешь. Не западло людей травить?
- Это уже не люди.
- А ты - человек?
- Я - да, - с угрозой посмотрел он на меня. - Терентий, кончай гнилой базар. У меня серьезный разговор.
- Ну...
- С твоей подачи человека моего взяли. Я его уважал. И "Эльдорадо" прикрыли. Знаешь, какие это бабки?
- Представляю.
- Давай договариваться. Называй.
- Что?
- Условия.
- Это какие условия?
- У меня есть дело. У тебя есть дело. Мы соприкасаемся. Мне нужна эта дискотека. Отвали от нее. Я там наведу порядок, не будет глаза мозолить.
- А взамен?
- Про материальную сторону не говорю - тут проблем нет. Но это не мне договариваться...
Умный, знает, что писать на магнитофон могут.
- У тебя план по валу, да, - не вопросительно, а утвердительно произнес он.
- Ага. Как на зоне - десять сосен за смену перепилить.
- Я тебе план обеспечу. Чурок сдам, которые по наркоте масть держат в городе.
- Во, в агенты пришел наниматься, - с умилением всплеснул я руками.
- Ты языком-то не слишком молоти.
- Не буду... Ну и что?
- Сосуществуем на основе взаимной пользы. А то ты слишком шустро взялся...
- Малюта, ты сильно расширяться решил, если тебе конкурентов убрать надо?
- Биндюжник, - назвал он меня по прилипшей у наркоманов кличке. - Лучше, когда в городе один хозяин. С ним можно договориться.
- Значит, я буду давать тебе уничтожать детей, а ты мне будешь выполнять план?
- Неправильно выразился. Но по сути верно.
- Выгодное предложение, - оценил я.
- Даже слишком.
- Знаешь, что позавчера на дискотеке пятнадцатилетний пацан загнулся?
- Слышал.
- Малюта, как тебя паханом выбрали? Ты же ни хрена не понимаешь в людях.
- Отказываешься?
- Нет, я согласен к тебе в "шестерки" пойти!
- Смотри. Под Богом ходим, - в его глазах плескалась злоба.
Малюта все-таки шпана обычная. Главное в нем - злоба отчаянная и способность терпеть боль. Болевой порог снижен, как у многих урок, а потому ему до фонаря разбитые губы и выбитые зубы. Его столько били на этапах и в зонах, что другой бы сломался. А он только кураж да авторитет наварил. Благодаря этому да злой хитрости, неуемной жестокости и способности завсегда наплевать на все правила и договоренности, когда это выгодно, вырвался наверх. Но долго он не протянет. Такие никогда долго не тянут.
- Да слышал. За десять штук в городе без проблем можно щелкнуть мента, махнул я рукой. - Так?
- Есть и такое мнение.
- Так вот слушай, - я взял его за отворот пиджака, притянул к себе. Стиснул его так, что чуть глаза из орбит не по-вылезли. - Вора можно прищелкнуть и забесплатно. И найдется, кому это сделать.
Этим, конечно, Малюту не проймешь. Мы остались при своем. Но по моему тону он понял - сказано было от души, на полном серьезе, так что есть еще кого опасаться. Когда блатные теряют это ощущение, они становятся готовы на Дрянные поступки.
- Вольному воля, - отряхнув рукав своего роскошного и безвкусного сиреневого пиджака, произнес Малюта.
Я снял трубку и набрал номер дежурного.
- Как там тачки? - осведомился.
- Трое "быков" в них, - сообщил дежурный. - Два ствола.
- Отлично.
- Чего отлично? У них на стволы документы есть. Частное охранное агентство.
- Так. Надо оформить бумаги. Будем выяснять, что это за ЧОП, - я положил трубку.
- В солдатики играешь? - произнес Малюта хрипло.
- Малюта, ты как Папа Римский. Своих швейцарских гвардейцев завел для охраны. С табельным оружием, - усмехнулся я.
- Положено, - прищурился он.
- Забирай своего крючкотвора. И вали.
- Пожалеешь, Терентий.
- Поглядим.
* * *
На совещании у начальника областного УВД собрались начальники областного ОБНОНа, РУБОПа, нашего РУВД и СКМ, ну а также Романов и я. Докладывать пришлось мне, как самому активному участнику этой истории.
Слушали меня достаточно внимательно. Новый начальник УВД - молодой, спортивного вида (заслуженный мастер спорта по биатлону) генерал, из тех, кому два раза объяснять не надо, делал отметки в блокноте.
- За последние двое суток еще три наркомана скончались.
Картина все та же. Обстановка обостряется. Волны, поднятые у нас, дошли до Москвы. Дело на контроле в УБНОНе МВД, - взял слово генерал, выслушав всех. Создаем следственно-оперативную группу из представителей следственного управления, УБНОНа, уголовного розыска и РУБОПа. План оперативно-розыскных мероприятий с подробной расстановкой сил и средств - мне завтра. Все.
Мы вышли из отделанного гранитом, с массивными колоннами здания областного УВД, на верху которого сохранился герб СССР. Часы показывали полседьмого.
- Группу создали. Уже легче. Не одних нас драть будут, - сказал Романов.
- Все равно на нас все ляжет, - махнул я рукой. - А когда все раскрутим, выяснится, что это заслуга целой оравы, притом многих ты и в глаза не видел.
- А опер что, за ордена работает? - с усмешкой спросил Романов.
- Правильно, - сказал я, трогая машину. - Опер работает бесплатно, скромно, исключительно за идею. Тебя в контору?
- А куда же еще. Интересно, как у ребят с рынком?
- Сейчас и узнаем.
В нашем кабинете стоял галдеж. Асеев печатал на компьютере документ, Арнольд лаялся на Князя.
- Взяли Халика? - спросил я.
- Взяли, - кивнул Арнольд. - В кутузке парится.
- Как взяли?
- Ну, наш человек в главный павильон зашел. Мы аккуратно выставились, чтобы не светиться. У азеров же на рынке своя "наружка" работает - всех секут, кто в окрестностях объявляется, - пояснил Галицын. - Халик ранними среднеазиатскими арбузами на рядах торговал - они, наверное, дороже наркоты стоят. Агент ему деньги. А эта обезьяна дольку с арбуза снимает, лапу волосатую свою внутрь сует и "чек" "герыча" извлекает.
- Сколько взяли? - поинтересовался я.
- Грамма полтора, - сказал Арнольд. - Двадцать "чеков".
- Как семечками "чеками" арбуз был начинен, - хмыкнул Галицын.
- Халик в признанке?
- Ха, - Арнольд вытащил из папки бумагу и протянул мне. - Прочитай этот крик души.
"Обясение. Я ничэго плахого не делаль, ничэго не свершаль. А о том, как я продаваль наркотик, только следвателю скажу..."
Халик - правая рука Ахмеда, предводителя азерской мафии, держащей южный рынок и торгующей там героином. Южный - это наркоязва города. Там в месяц распродается до кило "белого". Ментовку местную наркомафиози с потрохами купили. К нам подъезжали, предлагали и отдел на содержание взять, машины купить. Что угодно предлагали. Сам Ахмед приезжал. На Романова вышел. И начал его грузить, что азеры с милицией всегда хорошо жили. "Лучше людям вообще хорошо жить, потому что у всех жены, дети". И выкладывает моему начальнику про него все - его домашний адрес, закрытый телефон, данные на членов семьи. Романов - человек спокойный, но в ухо ему заехал. Шеф только с виду хлипкий, а так был кандидатом в мастера по боксу. Тут я подоспел. Ствол ко лбу и лекцию прочитал, что и Ахмеда, и его родню многочисленную перебьем, если на наши семьи "наезды" будут. Подействовало. Больше Ахмед ближе чем на километр к нашей конторе не подходил.
