Уилл Мюррей - Цвет страха
— Они не соответствуют историческому периоду.
— Чему?!
— Историческому периоду. Все это — изделия послевоенных лет за исключением, может быть, старинных охотничьих ружей. Да и то в зависимости от того, какими патронами они заряжены.
Нарвел Боггз изумленно вытаращил глаза.
— К тому же вам придется отогнать машины за пределы поля битвы, сэр, добавил лейтенант.
Полковнику Дикси показалось, что он ослышался.
— Вы что же, приятели, радио не включаете? — рявкнул он.
— Техника двадцатого века запрещена.
— По радио сообщили, что сюда приближается Девятый пенсильванский батальон саперов имени Дня поминовения павших. Они настроены весьма решительно.
— Если они придут с миром, мы встретим их с должным почтением, ответил капитан Пэйдж.
— Род-айлендская Национальная гвардия объявила кровную месть и расположилась на вашингтонском берегу Потомака. Стоит им переправиться через реку, как здесь начнется ад кромешный.
— Полагаю, к настоящему времени они малость поостыли, — отозвался капитан Пэйдж.
— А в Нью-Йорке организована бригада Стоунволла, — продолжал Нарвел.
— Этого не может быть, сэр. Мое подразделение является единственным наследником сего славного имени.
— У названия нью-йоркской бригады несколько другие истоки. Они не претендуют на звание сынов Стоунволла Джексона. Понимаете, о чем я?
— А разве был какой-то другой Стоунволл?
— Я имел в виду компанию «Театральная труппа Стоунволла». Судя по всему, это команда евнухов.
Капитан Пэйдж побледнел как полотно.
— Они присвоили наше имя?!
— Присвоили, опорочили, втоптали в грязь, а то и чего похуже.
— Ужасное, страшное оскорбление для нас, — отрывисто произнес капитан.
— Я уж не говорю о том, каким позором эти фиглярствующие кастраты покроют славное имя легендарной бригады Стоунволла.
— Если они придут, — воскликнул капитан Пэйдж, воздевая дрожащий кулак к безоблачному голубому небу Старого Доминиона, — мы перебьем их всех до последнего!
— Вот и славно! — успокоился Нарвел Боггз, и.о. полковника Дикси, и, повернувшись к своим спутникам, объявил: — Мы пришли сюда, чтобы сражаться, и мы не отступим!
Присутствующие, все как один, разразились яростным повстанческим воем.
* * *Их воинственный клич прогремел в наушниках президента «Сэм Бисли корпорейшн» Микки Уэйзингера, который расположился в трех милях от поля битвы в передвижном пункте связи, спрятанном в чаще соснового виргинского леса.
— Чертовы вопли! Звучит весьма угрожающе, — хриплым голосом произнес Микки.
— Ага, — беззаботно отозвался Боб Бисли.
— Не могу же я выйти к ним с микрофоном и произнести речь! Они разорвут меня на куски.
— Бывает и хуже.
— Например?
— Ну, скажем... — Боб Бисли начал загибать пальцы. — ...предать Дядю Сэма, обмануть Дядю Сэма, почувствовать, как твои яйца сжимает правая гидравлическая рука Дяди Сэма...
Микки Уэйзингер машинально свел колени и проворчал:
— Когда приступим?
— Когда начнется пальба, — ответил Боб Бисли, включая микрофон.
— Пальба? Какая еще пальба? Кто и в кого будет стрелять?
— Все.
— Что?!
— Как только Калифорнийские мушкетеры прорвут повстанческие ряды, все начнут стрелять во всех, — объяснил Боб.
— А на чьей стороне была Калифорния во время Гражданской войны?
— На нашей, — ответил Боб и, приблизив губы к микрофону, скомандовал: Калифорнийцы! Ваш звездный час пробил!
Микки Уэйзингер вытер вспотевший лоб шелковым платком и пробормотал:
— Остается лишь надеяться, что он не окажется моим смертным часом.
Глава 10
Вереница серых машин, кативших по Кратер-роуд, исчезла в пыльной дымке. Замыкающий автомобиль с грязным лобовым стеклом отстал от идущих впереди на добрых пять корпусов. Римо заметил, что это был четырехдверный седан.
— Ехать быстрее, чем идти пешком, — сказал он.
— Согласен, — отозвался мастер Синанджу.
Они помчались за машиной легким шагом, и как ни странно, по мере того как они ускоряли ход, ноги их двигались все медленнее. Несколько мгновений спустя оба уже растворились в буром облаке пыли, поглотившем последнюю машину конфедератов.
Поравнявшись с седаном, Римо обогнул его слева, а Чиун зашел с правой стороны. Мастера Синанджу с двух сторон ухватились за ручки задних дверец, дернули их, и наконец оба одним прыжком очутились на заднем сиденье машины.
Устроившись поудобнее, они приготовились к непродолжительной поездке до кратера и наконец миновали пикеты южан, охранявшие въезд на питерсбергское поле битвы. Римо заметил, что на часовых нет ни башмаков, ни туфель, ни носков.
Ученик с учителем обменялись озадаченными взглядами и, откинувшись на спинку кресла, замерли в неподвижности. Известно, что человеческий глаз особенно чувствителен к резким движениям, но если они будут сидеть не шевелясь, то водитель вряд ли заметит их в зеркальце заднего обзора.
Вероятно, они доехали бы незамеченными до самого кратера, если бы не острый камень. Послышался хлопок и легкий свист — колесо спустило. Капот машины слева стал оседать, водитель нажал на тормоза и врезал здоровенным кулаком по рулевому колесу.
Затем повернулся и потянулся за монтировкой, притороченной к кожуху карданного вала. Чья-то рука с широким запястьем с готовностью подала ему инструмент.
Водитель испуганно отпрянул, словно напоровшись на колючего ежа.
— Кто вы такие, черт побери? — взревел он.
— Пассажиры, — вежливо отозвался Чиун.
— Мы пассажиры и очень торопимся, — подтвердил Римо.
— Прочь из моей машины!
— Мы выйдем, как только окажемся на месте, — заявил кореец.
— Но не раньше, — поддакнул Римо.
Водитель распахнул дверцу и, приложив ко рту ладони, уперся локтями о крышу автомобиля.
— Эй, друзья! Сюда! Ко мне! Я поймал двух шпионов-янки!
По асфальту зашлепали босые ступни. Конфедераты окружили машину со всех сторон и принялись совать в окошко водительской дверцы стволы мушкетов. Из некоторых до сих пор торчали шомполы.
Кто вы, ребята? — дрожащим голосом осведомился бледный светловолосый мужчина, судя по двойной полосе на воротнике, первый лейтенант конфедеративных войск. Его отвислые усы вздрагивали при каждом произносимом слоге.
— Я как раз собирался задать тот же вопрос вам, — холодным безразличным тоном отозвался Римо.
— Мы из Кентуккийской босоногой команды.
— Что это — военное подразделение или бродячая цирковая труппа?
— Может, мы и впрямь выглядим несколько смешно, — признал лейтенант. Но если мы предпочитаем банджо мушкетам, это еще не значит, что мои парни не умеют драться.
— Да ну! — притворно изумился Римо.
— Поэтому выбирайте: либо вы выходите из машины, либо мы дырявим вам брюхо.
— Открой свое окошко, папочка, — попросил Римо учителя.
— С удовольствием, — согласился Чиун.
Стекла опустились, и в салон автомобиля протиснулись еще несколько мушкетов, нацеленных на пойманных шпионов-янки.
— Так вы выходите? Или вас пристрелить?
— Ни то, ни другое, — отозвался Римо, вырвав мушкет из неловких пальцев лейтенанта и прихватив заодно еще несколько стволов, торчавших поблизости.
Римо тут же швырнул мушкеты на пол. Они с грохотом пополнили кучу оружия, которую уже успел навалить Чиун.
— Эй! Это не по правилам! Отдайте наше имущество!
— Ни за что, — откликнулся кореец.
— Отдадим, когда вы замените лопнувшую шину, — добавил Римо.
Лейтенант отступил от автомобиля и заорал что было мочи:
— Парни! Огонь!
В окна заглянуло еще несколько мушкетов; Чиун и его воспитанник спокойно хватали и бросали их на пол. Оружие выскальзывало из рук солдат, словно вывихнутые суставы.
— Подкрепление! — испуганно взвыл лейтенант. — Вызывайте подкрепление!
В трех окошках вновь показались стволы, столь же молниеносно изъятые пассажирами. Пэра мушкетов на полу выросла до уровня колена.
Наконец вторжение стволов в автомобиль прекратилось.
Лейтенант решил схитрить.
— Вы окружены, — решительно заявил он, — и поэтому обязаны выйти наружу.
— Еще чего! — Римо оттолкнул чью-то ловкую руку, проникшую в салон, чтобы вернуть мушкет.
— Вам не уйти. Мы не отступимся.
— Вот и славно.
— Мы возьмем вас измором, — продолжал лейтенант. — Так или иначе вам придется покинуть автомобиль.
— Когда Трикси на горе свистнет, — фыркнул Чиун.
— Не Трикси, а Дикси, — поправил Римо.
— Прошу вас, — взмолился лейтенант. — Это мое первое серьезное задание, и я не могу с позором вернуться домой.
— Почините колесо, и мы подумаем, — беззаботно отозвался Римо. Возникла неловкая пауза, и он, взяв из груды оружия мушкет с филигранной отделкой, принялся раздирать его на части своими стальными пальцами.
