Гапарон Гарсаров - Ламбрант
Зрители зачарованно молчали, слушая скрипичное соло сиамских близнецов. Саша обратил внимание на тот факт, что никто особо не удивился появлению на сцене таких специфичных артистов. Разве что некая девица в очках зажала рот ладонью и выпучила глаза, наблюдая за выступлением Амориных. Примерно так же отреагировала широкоплечая женщина, которая сидела возле Веркуна. Остальная публика просто наслаждалась музыкой.
Венера выпорхнула из-за кулис подобно призраку, размахивая длинными рукавами. Надо отметить, что её сценический костюм был довольно пикантен. Он состоял из прозрачной чёрной накидки, под которой её умопомрачительное тело украшало тёмное эротичное бельё. На голову «богиня» нацепила диадему, которая переливалась всеми цветами радуги. Её густые волосы ниспадали на хрупкую спинку, а изящные ножки выделывали витиеватые движения, словно она опытная акробатка, которая исполняет гимнастический танец. К пиликающей скрипке добавились ударные и клавишные инструменты, отчего мелодия стала более живой. Брюнетка начала ритмично подпрыгивать и вытягиваться на краю сцены. Она, словно птица, махала рукавами и развевала позади себя сетчатый подол. Получалось очень красиво. Гости Филиппа явно были удовлетворены таким зрелищем.
Пробегав по сцене ещё минут пять, Винес сделала последний прыжок, ловко приземлилась на носочки, покрутилась, как балерина, и совершила низкий поклон. Сиамские близнецы доиграли свою невесёлую мелодию и тоже поклонились, получив взамен шквал аплодисментов. Однако вслед за овациями высокие двери в западной стене раскрылись, и к присутствующим вновь пожаловал смотритель поместья Гординских.
— Друзья мои, час настал, — объявил он каким-то жалобным голосом, и Александру опять не удалось как следует рассмотреть его. Видно было лишь, что Филипп облачён в нечто зелёное, но во что именно, оставалось загадкой. Вроде на этот раз долговязый великан вырядился в кимоно с широким поясом, однако верить собственным глазам Саша не торопился. Кто знает, какая одежда будет на нём через минуту.
Гости мигом сменили радостные лица на кислые физиономии. Те, у кого позволял наряд, накинули капюшончики. Дамы опустили вуали, молодёжь нацепила чёрные очки и бейсболки. Словом, все разом впали в траур и стройной вереницей двинулись на выход. Братья Аморины подобрались к краю сцены и попросили Сашу опустить их на пол, однако его опередил желтоглазый Корп. Он с какой-то патологичной яростью оттолкнул чужака в сторону.
— Сашенька, подожди меня, — пропела Венера, быстро надев туфельки на высоком каблуке. Переодеться у неё не было времени, поэтому красавица шла на поминальный ритуал в том же сетчатом балдахине и со сверкающей диадемой на длинных волосах.
— А что мы сейчас будем делать? — полюбопытствовал Молохов, взяв её под руку.
— Филипп организует похороны, — будничным тоном ответила Винес, как будто это вполне нормальное явление.
— Что, прямо сейчас, ночью???
— Ну да, у них так положено.
— И далеко ли кладбище?
— Нет, оно прямо на острове, на заднем дворе.
Траурная процессия медленным шагом выбралась на крыльцо, по которому уже кто-то расставил множество чёрных свечей. Саша знал, что эти атрибуты были довольно дорогим удовольствием. На «чёрных» мессах такие использовали в единственном экземпляре, потому что раздобыть их крайне сложно при том спросе, который существует на колдовские предметы в современные дни. Хотя, может, это всего лишь подделки.
Ворота, за которыми располагался мост на сушу, оказались закрыты, так что никто посторонний не мог помешать странной ночной церемонии. Филипп стоял перед медным памятником, который, видимо, изображал одного из помещиков Гординских. Смотритель ожидал, пока гости выстроятся по бокам массивных ступенек. Венера потянула Сашу влево, а когда они втиснулись в ряды скорбящих, на лестницу что-то со звоном упало. Пощупав свою грудь, Молохов понял, что это его платиновая пентаграмма, и хотел подобрать её, но брюнетка не позволила ему покинуть строй.
— Потом, — прошептала она и уставилась на входные двери, через которые четверо рослых желтоглазых мужчин вытаскивали чёрный лакированный гроб. Одним из них был Кабал, который сейчас выглядел еще демоничнее.
Саркофаг был закрыт, поэтому взглянуть на покойника не представлялось возможным. Зато Саша заметил крест на его поверхности, который оказался перевернутым. Это же сатанинский знак! Парень еле удержался от восхищения.
Опустившись на площадку перед тёмным домом, желтоглазые без спешки зашагали куда-то влево, увлекая за собой остальных. Молохов наклонился было, чтобы подобрать упавшую вместе с цепочкой пентаграмму, однако её там уже не оказалось. Она просто исчезла!..
Шествие возглавляли сиамские близнецы Аморины и две юные барышни, которые активно ласкали себя во время вечеринки. Филипп шёл позади гроба, неся какое-то знамя на длинном древке. Саша не переставал изучать этого господина, и его в очередной раз приводила в недоумение изменчивость одежды смотрителя поместья. Стоило глазу моргнуть, как костюм Филиппа становился совершенно другим: сначала в виде халата, потом в виде плаща, а затем и вовсе превратился в платье. Венера, ни на секунду не отпуская нового кавалера, горестно опустила голову и двигалась, словно верная вдова.
— А кого вы хороните? — попытался уточнить Саша. — И что случилось с вашим другом? Почему он умер?..
— Валера стал жертвой несчастного случая, — прошептала брюнетка. — Он был видным мужчиной, между прочим. Это такая утрата для всех нас…
И дальше «богиня» захныкала, очевидно, не желая вдаваться в подробности происходящего безумства. Аллея, по которой шагала процессия, вела в сосновый бор. Отсюда усадьба казалась уже не такой грандиозной, как с парадного входа, а задняя сторона здания вообще нуждалась в ремонте, судя по осыпающейся штукатурке. Из-за остроконечной башни на гостей выглянула бледная луна, и многие не удержались от соблазна поглазеть на неё. Мрак, витавший меж громадных сосен, рассеялся, и вскоре появились надгробные монументы.
Александр ощутил страх. Всё это грозило обернуться весьма плохо для него, но отступать было уже поздно. Он продолжил осматривать кладбище, невесть откуда взявшееся на территории родового имения. Хотя, если подключить скудные знания по истории, благородные семьи из высших сословий наверняка хоронили своих родственников в фамильном погосте, каким, скорее всего, и считался тот, на который пожаловали странные друзья Венеры. Кого они собирались предать земле, Молохову теперь тоже стало ясно. Вопрос же касался другого — как уродливому Филиппу удалось заполучить останки Пашиного декана и почему именно он отправляет убитого в последний путь?
Пока шли мимо могил к освещённой луной полянке, Саша вглядывался в надгробные плиты, пытаясь прочесть фамилии тех, кто под ними закопан. Однако от старости буквы обтёрлись. Ещё одно подозрение вызывал сам участок предполагаемого погребения. Никакой ямы для Валерия Георгиевича тут не оказалось. Лишь стояла какая-то кирпичная выкладка. Для чего её возвели в этом месте, было непонятно. Куда разумнее добавить к ней цельную стену, которая бы огораживала всё помещичье кладбище, ведь на нём, по неточным подсчётам, находилось около тридцати захоронений. Впрочем, судя по разбросанным рядом кирпичам, стену всё-таки возводили. Просто на ночь оставили эту работу.
— Бедный Веркун, — вдруг заголосила Винес, обнимая Сашу за талию. — Так несправедливо заставлять его в свой день рождения читать упокойную…
Именинник вышел из толпы скорбящих уже не таким, каким его видели гости на вечеринке. За эти несколько минут он сменил неприметный бежевый костюмчик на чёрную мантию, снял очки и утратил простоватое выражение лица. Веркун держал в руках смутно знакомую Александру книгу с сатанинской символикой, и через мгновенье принялся цитировать извечное произведение любого приверженца «чёрного» учения — «Сатанинскую Библию». На душе Молохова сразу потеплело.
— В каждом из нас сидит сатана, — начал толкать Веркун погребальную речь, стоя над гробом, — и задача заключается лишь в том, чтобы выявить и познать его…
Между тем Кабал раздавал присутствующим чёрные свечи, которые быстро осветили кладбищенскую полянку. Кто-то из гостей стал шептать заповеди из «Чёрной библии», хорошо знакомые Саше. Теперь он чувствовал себя более комфортно. Правда, ему ещё не приходилось присутствовать на похоронах сатаниста. Веркун очень кратко напомнил адептам о личности умершего, признал, что его кончина весьма трагична и безвременна, а завершил свою речь очередными цитатами из книги Ла Вея:
— Сатана величайшей милостью разрешает и дарует человечеству все так называемые «грехи», которые ведут человека к физическому, интеллектуальному или эмоциональному удовлетворению… Загробной жизни не существует, мои уважаемые товарищи, по крайней мере райской. Поэтому надо спешить наслаждаться земными радостями.
