Алексей Наст - Чужая зона
– Проводишь к месту распятия Христа, когда приедем на место?
– На Голгофу тянет? Так много нагрешил?
– Христа же распяли не за грехи!
– Не за Его грехи, а за грехи тех, кто Его судил.
– Имеешь в виду прокуратора Иудеи Понтия Пилата?
– Нет. Тех уродов, которые выбирали, кого помиловать в честь праздника: Христа или бандита Варавву. Это они, ортодоксы, осудили Христа. Местная мафия, на доходы и авторитет которой Христос покусился, когда разогнал торговцев в храме.
– Очередная версия библейской истории!
– Моя версия. Я здесь много думал на эту тему.
– Да ну! Маслов, не смеши меня!
– Серьёзно. И всё советское ушло в сторону, осталось другое – чисто человеческое…
– Маслов, ты же христианин, хоть и еврей.
– Не будем дискутировать на тему убеждений.
– В общем, ты теперь не советский?
– Отстань!
– Хорошо… Хорошо, но, когда приедем, сходим на Голгофу!
– Подкрепимся как следует и сходим. Как думаешь, новый адрес Зойтца в справочной уже есть?
– Мойша, адрес требуется узнать тайно. Узнаем в справочной, а потом он того… И что будет?
– Точно. Не подумал. А Иерусалим – город большой.
– Представляю.
– Ничего ты не представляешь!
Какое-то время ехали молча.
Впереди, похоже, образовалась пробка.
– Что это там? – Маслов удивлённо тянул шею, словно мог что-то увидеть впереди.
Несколько полицейских регулировали движение на дороге.
Машины ползли медленно.
Вот и зона оцепления. Стойкий серный запах гари, чёрные после пожара останки остановки на трассе. Несколько мерцающих синими мигалками микроавтобусов скорой помощи – значит, есть пострадавшие.
– Что это? – удивился Сергей.
– Привыкай. Это результат обстрела самодельными ракетами.
– Арабы?
– Или из сектора Газа шарахнули, или из Южного Ливана.
– Старик Ясир Арафат всё не уймётся!
– Смех смехом, а за такие дела следует за яйца подвешивать!
– Он наш союзник.
– Поверь моему чутью, арабы скоро перестанут быть нашими союзниками. Перестанет Москва деньги давать, они быстро из друзей превратятся в беспощадных головорезов, и многие наши люди сложат головы по их вине…
– Нас имеешь в виду? – усмехнулся Сергей.
– Типун тебе на язык! Я в отдалённой перспективе имею в виду! Может, и не сбудется.
– Мойша, я вижу, ты стал настоящим израильтянином. Смотришь на мир из окна тель-авивской квартиры и считаешь, что это единственно верный взгляд!
– Тебе тоже не помешает стать настоящим израильтянином, чтобы успешно выполнить задание.
Сергей тяжело вздохнул. Задание! Будь оно неладно!
Лучше не думать об этом…
А как не думать, если думается? Если потом всё время будешь возвращаться к тому, что сделал. Все последующие события в жизни потом будут осмысливаться через призму этого дела?
Сергей тоскливо смотрел вперёд – машина вырвалась из пробки и снова набрала скорость. Маслов, думая о своём, набычившись, вцепился в руль. Сергей, повернув голову, внимательно посмотрел на него.
– Ты чего? – сердито спросил Маслов.
– Смотрю на тебя.
– А…
Сергею запомнился этот затравленный взгляд Маслова, эти месяцы в Израиле и всё последующее, что там произошло…
«Может, поэтому всё это сейчас… Наказание за какой-то тот грех…» – с тоской думалось Сергею сейчас, здесь в Америке.
Прогуливаясь по тюремному двору и ёжась от осеннего холода, Сергей всё время бросал взгляды исподтишка на Василия.
Пароля для контакта с Василием всё еще не было. Сергей всё так же успокаивал себя словами старой песни: «Подождём!»
Когда он услышал эту песенку? Очень давно. И в очень забавной ситуации.
Его только «отпустили» со службы на заслуженный отдых. Настроение после общения с начальством было паршивое. Он долго не уходил от здания СВР, то и дело потирая грудь в том месте, где от обиды на контору ныло сердце. И тут из светлой иномарки услышал весёлый голос Зимина:
– Серёга! Ты что бледный такой? Садись, довезём, куда тебе надо.
Только радости Зимина Сергею сейчас недоставало. Что же ему не веселиться – он-то в конторе на своём месте, при деле. Сергей собирался отказаться, мол, прогуляется до остановки общественного транспорта, но увидел за рулём авто такую прелестную девушку, что сердце ныть перестало и, наоборот, зашлось бешеным ритмом.
Он послушно сел в переднее кресло, рядом с миловидным водителем.
Девушка представилась сама:
– Будем знакомы. Александра Андреева.
– Сергей, – произнёс Сергей.
С такой бы закрутить роман, подумал он. Так сказать, начать новую жизнь с новой любви. Зимин тронул его за плечо:
– Ты рот-то закрой. Она майор ОСУ. Андреева, улыбаясь, пожала плечами, мол, увы, майор. Да, да, прекрасный майор грозного Особого специального управления ФСБ… И врубила музыку. Из колонок загудело: «Подождём мою маму!» «Подождём твою мать!..»
Вспоминая сейчас об этом, Сергей улыбнулся. Та женщина так и не вошла в его жизнь. Сведёт ли судьба их когда-нибудь? Не хотелось верить, что он закончит свою жизнь в Америке, сгинет на чужой зоне. Хотелось продолжения. Обычного человеческого счастья.
«Как там она, эта Александра Андреева, женщина с мерцающими глазами, майор Особого специального управления?» – подумалось Сергею.
И ещё подумалось, что в России, хотя на дворе ещё календарная осень, уже наступила зима…
Часть вторая
ПАДШИЙ АНГЕЛ
Мягкий снег укрыл тротуары. Проезжая часть улиц представляла собой месиво из серой грязи и солевых реагентов. Машины неслись плотным потоком. Для Москвы это было удивительно, и удивление было приятным – наконец без пробок! Так бывало иногда в столице, и, что самое приятное, с каждым днём таких дней «свободного проезда» становилось всё больше.
Микроавтобус «соболь» оперативно-следственной бригады Особого специального управления ФСБ России двигался в направлении области.
Где-то там, в подмосковном лесу, скрывалось невзрачное здание института аэрокосмических исследований, укрытое от взглядов посторонних высоким шестиметровым бетонным забором, поверх которого шла суперсовременная, вся в электронных датчиках, колючая паутина.
В лихие девяностые этот забор не защитил институт от захватчиков, но, видимо, и в то смутное время в правительстве не все заботились только о личном благополучии, были люди, которые старались для страны, потому все наскоки в итоге сошли на нет, и институт остался в ведении государства.
Сами фээсбэшники, несмотря на свой секретный статус, ведали только охраной, конкретно не представляя, над чем колдовали маги в белых халатах, – настолько всё было серьёзно.
Вот в таком серьёзном и «сердитом» заведении случилось происшествие, потребовавшее присутствия тоже серьёзных, но весёлых и жизнерадостных людей – следователя майора ОСУ Александры Андреевой, красивой молодой женщины, и двух её помощников – капитанов Загина и Купчика. Александра считала своих подручных ленивыми бездельниками, но всё равно любила их за весёлый нрав и такое редкое в их годы (каждому было уже порядочно за тридцать) беспечное скоморошество. Работу свою капитаны выполняли на «хорошо», а большего начальнику ОСУ генералу Харченко не требовалось – многие в управлении работали на трояк с минусом, так что капитаны входили в своеобразную следственную элиту.
За рулём микроавтобуса восседал шофёр Миша Спичкин, он сосредоточенно следил за дорогой и не обращал внимания на болтовню следователей в салоне.
Капитаны сердито ворчали – в Москве так часто бывало: сначала неожиданно грянет морозец, а потом, так же неожиданно, всё засыплет снегом. Сегодня такое обстоятельство действовало на них угнетающе, особенно потому, что генерал Харченко повесил на их шеи очередное нудное дело в секретном институте.
– Вот не люблю я, когда дело начинается. Люблю, когда конец – делу венец! – гнусил Петя Загин. – Сейчас приедем, начнётся: труп повёрнут головой на север, ноги раздвинуты, один ботинок на ноге отсутствует.
– В провидцы записался? – улыбнулась Александра.
Ей нравилось вступать в полемику с капитанами – они здорово потешали её своими глупыми сравнениями, умело завлекая в разговор, который помогал убить время, если таковое имелось в излишке. А сейчас было скучно, и хотелось чем-нибудь заняться.
– Я просто уверен. – Петя развёл руками, строя страшную гримасу и имитируя погружение в транс, затем продолжил загробным голосом: – Вижу тело. Оно не шевелится. Это мужчина. Отвратительная рожа (явный мерзавец!). Одна нога в чёрном носке и лаковом ботинке, другая – без ботинка.
Александра рассмеялась и толкнула пальцем Петю в лоб.
– Почему он мерзавец? Зачем мёртвых оговариваешь?
– А какого рожна он отошёл в мир иной на территории института? Теперь мы будем копаться: что да почему? А помер бы он в больнице, к примеру, или в родной квартирке, где-нибудь в Бутове, дело передали бы в следственный комитет или, на худой конец, в военную прокуратуру.
