Инна Балтийская - Песочные часы Невидимки
Похоже, следствие вообще не имеет никаких доказательств причастности Александра А. к похищениям девушек. Известно, что при обыске в автомобиле задержанного были обнаружены волосы, которые, возможно (только возможно!), принадлежат одной из пропавших девушек. И это – все. Если Александр действительно признался в этих жутких преступлениях, то непонятно, почему следствие сразу же не выяснило, где трупы остальных убитых девушек и женщин? Их тела не найдены до сих пор.
Так что никаких доказательств вины задержанного, кроме его признания, следствие не получило. Впрочем, на суде это признание все равно не имело бы никакой силы. Насколько нам стало известно, даже видеосъемка допросов не велась, а, оказавшись в руках нашей милиции, в любом преступлении сознается даже прикованный к креслу паралитик.
Известно, что не так давно задержанный уже пытался покончить жизнь самоубийством. Он повесился в камере СИЗО, однако охрана вовремя заметила это и вынула беднягу из петли. Его откачали, перевели из одиночки в общую камеру, к тому же охранники постоянно наблюдали за задержанным в глазок. Видимо, осознав, что в камере, находясь под постоянным наблюдением, у него ничего не получится, Александр и придумал склонить работников правоохранительных органов к проведению следственного эксперимента, во время которого ему позволили бы приблизиться к широкому окну… Просто поразительно, что, зная о недавней попытке суицида, милиционеры все же отстегнули Александра от конвоира и предоставили ему полную свободу… Или даже помогли?
Конечно, они могли решить, что нет подозреваемого – нет и дела. Но тут вышла у людей неувязочка! Расследование дела не прекращено в связи со смертью подозреваемого, как, вероятно, надеялись люди в погонах. У сорокадвухлетнего Александра Анимова остались двое детей и вдова. Многие газеты, не только местные, но даже московские, поторопились сообщить публике настоящую фамилию подозреваемого. Как теперь его дочерям общаться с друзьями? Как его вдове смотреть в лицо людям? Выходит, им придется уехать из родного города?
И семья потребовала от следственной бригады, чтобы после такой шумной огласки было доказано, что погибший – на самом деле маньяк. Либо пусть прокуратура принесет публичные извинения его семье! Поэтому замять дело не удалось, и следствие продолжается.
Чикатило ловили десять лет. За его преступления были осуждены и казнены двое невиновных. Возможно, подобная ошибка повторилась снова, только человек казнил себя сам, без суда и приговора…
Есть ли шанс, что это все же было самоубийство? Да, такое можно допустить – если он был виновен и боялся, что его зверски убьют на зоне. Или если он не выдержал пыток и взял на себя чужую вину, но потом решил кровью смыть свою ошибку, не позволить смешать свое имя с грязью – хотя бы ради будущего своих дочерей. Но правду мы, скорее всего, теперь не узнаем.
Однако самое страшное в этой истории даже не то, что, вероятно, Александр погиб напрасно. Самое страшное, если милиция успокоится, доведя до смерти этого беднягу. А серийный убийца по-прежнему останется бродить на свободе, присматриваться к девушкам и готовиться к очередному удару».
Я задумчиво отложила газету подальше и стала подбирать слова, чтобы успокоить Машу. Но оказалось, это было еще не все.
– Во-во-вот выйдет передача, и нас всех точно уволят, – прорыдала Маша. – Если не посадят…
Мне пришлось побрызгать на ее лицо водой из-под крана, прежде чем она более или менее внятно объяснила, в чем дело. Оказалось, что вездесущий Дмитрий Тужилин ухитрился снять материал для «Криминального телевестника». Он использовал отрывки съемок в овраге, заодно взял интервью с тем поганым ясновидящим, который, глядя прямо в камеру, подтвердил: его (якобы) пытались прессовать, чтобы он сознался в убийствах девушек. Толстяк даже показал синяк на своей пухлой правой руке – мол, так ее сдавили, гады, что рука аж до сих пор не шевелится! Затем Тужилин поговорил с женой и дочерьми Анимова, которые в один голос твердили, каким хорошим человеком был их муж и отец. Про развод и молоденьких девушек, до которых был так охоч отец семейства, разумеется, в передаче не было сказано ни слова. А в довершение этого безобразия крупным планом показали бы разбитое окно на восьмом этаже того злополучного дома.
Вывод из передачи следовал недвусмысленный – хорошего человека и примерного отца злые сатрапы арестовали, долго пытали, выбивая из него признание, и, добившись своего, просто убили.
Я перестала трясти Машу за плечи и без сил опустилась возле ее стула прямо на пол. Да, такая передача вобьет последний гвоздь в гроб Оскара! Его просто принесут в жертву взбудораженному общественному мнению.
– Маша, когда эту хрень должны показать? – решительно спросила я.
– Сегодня, – едва слышно просипела она. – В восемь, кажется. Погляди сама, в телепрограмме есть анонс.
– Она не выйдет, – пообещала я. – Ни сегодня, ни завтра, никогда! Все, хорош реветь! Успокойся, Оскару нужна твоя моральная поддержка. Ему и так плохо, а если он тебя в таком состоянии увидит – лучше вам обоим не станет. Все, я поехала.
Маша даже не пыталась меня остановить или расспросить, что я задумала, из чего я сделала вывод – дела и правда обстоят хуже некуда. И, больше не раздумывая, я поехала на телестудию.
Дмитрий Тужилин уже был на месте. После моего звонка он радостно выскочил мне навстречу, провел в небольшую монтажную и начал бодро рассказывать, какой «гвоздь» он сегодня выдаст в эфир. В монтажной, на мое счастье, не было ни души. Я села на неудобный деревянный стул и попыталась унять дрожь в руках. Только бы никто не вошел! Только бы Диму никуда не позвали! Во рту резко пересохло, и я с силой прикусила губу. Вообще-то от начинающейся истерики лучше помогает пощечина, но не бить же себя по щекам прямо при тележурналисте!
– Прикинь, ради галочки эти гады выбили признание и выбросили человека из окна! – радостно верещал он. – У меня вот тут все есть! – Он помахал маленькой кассеткой. – Два часа монтировал, классно получилось! Это бомба!
Я молча протянула руку, и Дима, слегка растерявшись, дал мне кассету. Я аккуратно опустила ее на пол и с наслаждением наступила на нее кроссовкой, с силой вминая ее в керамическую плитку.
– Ты что делаешь?! – в ужасе завопил парень. – Ты дура, да?! Мне теперь заново надо компьютер включать, перегонять файлы… – Затем, слегка опомнившись, он буквально завизжал: – А ну, вон отсюда! Пшла, пшла, сука! Что расселась, тебе ускорение придать?!
Как ни странно, его истерика придала мне уверенности. Руки перестали дрожать, неприятный привкус во рту пропал. Теперь я не сомневалась, что выполню задуманное. Я взяла со стола тяжелую фарфоровую пепельницу и со всей дури шмякнула ее об пол. Она разлетелась на четыре ровных остроугольных куска и несколько совсем мелких осколков. Дима от изумления заткнулся. И тогда, ласково и спокойно, заговорила я:
– Дима, а ведь маньяка-то еще не нашли, верно? Анимов не виноват, ты же сам сказал. Сегодня назначен новый следователь по делу, и я как раз к нему собираюсь, давать показания. Ты уже давно шляешься по универу, верно? Все лето? Снимаешь «материал» про призрака, пристаешь к девчонкам с расспросами… К тебе там так привыкли, что никто из девушек про тебя на допросах и не вспомнил! А ведь у кого другого имелись лучшие шансы уболтать любую девушку, уговорить ее поехать с тобой в машине куда угодно? Для съемки в популярной передаче, к примеру? Ты – настоящий журналист, твоя смазливая мордашка мелькает по телику, девушки тебе верят, как родному папе. Даже удостоверение показывать не надо! И ты ведь часто возил девушек на машине. А вот не было ли среди них пропавших абитуриенток?
Короче, не буду зря тратить слова. Сегодня я сообщаю следователю все эти факты! А также то, что и меня ты звал проехаться в твоей машине, чтобы взять интервью не в универе, а в каком-то более живописном месте. Я дошла до твоей машины, открыла переднюю дверцу и хотела было сесть, но тут что-то меня остановило. Я резко выпрямилась, а ты попытался затолкать меня в салон. Еле вырвалась! – Я сделала эффектную паузу. – Ты – идеальный кандидат в маньяки, Димочка, просто супер! А как насчет алиби? Оно у тебя есть на те дни, когда пропали девушки?
Журналист потрясенно молчал, лишь таращил на меня свои большие голубые глазищи.
– Так вот! – Я перешла на более резкий тон. – Я сообщу следователю о своей уверенности – ты и есть маньяк! У тебя имеются все возможности для похищения девушек. Плюс – покушение на меня. И тогда ты на собственной шкуре сможешь проверить, выбивают ли оперативники признания. Хочешь?
– Ты этого не сделаешь, – неуверенно пробормотал журналист. – Зачем?..
– Клянусь, сделаю! – твердо сказала я. – Не знаю, маньяк ты или нет, но гад первостепенный! Люди на этой работе горели, жертвовали сном, друзьями, карьерой… А ты решил взять всех их разом и потопить! Так что уж тебя-то я засажу за решетку с удовольствием, пусть и на время. А встретят тебя там после твоего знаменитого репортажа хорошо, даже не сомневайся. Следователя заменили, а опера работают все те же.
