Виктор Каннинг - Остров краденых драгоценностей
Тереза глядела на профиль Лэндерса, отчетливо выделявшийся на фоне неба. С каждым мигом она все глубже погружалась в себя, в то чувство, которое созревало в её душе – чувство радости и счастья находиться рядом с ним, ощущать на своем бедре его ладонь, а на талии – чуть подрагивающую нежную руку.
– Ты здесь счастлив? – спросила она. Питер кивнул.
– Так счастлив я не был уже много лет. Знаю, я был дураком, вел себя идиотски. Ну, ты меня понимаешь.
Он взял её руки, и куда вдруг девались все преграды, мешающие откровенному разговору! Питеру хотелось, чтобы Тереза знала все, абсолютно все, и он стал рассказывать о бездарно растраченных годах, о том, как он опустился и озлобился, а потом о том утре в Плимуте, когда он вышел из тюрьмы и встретился с Марстоном.
Питер обнял Терезу, та прильнула к нему, внезапно ощутив себя мудрой не по годам женщиной, способной сострадать и понять другого человека. Ее захлестнул шквал страсти, и Тереза со сладкой болью ощутила, что отныне жизнь её полностью изменится. Ее жгло желание отдавать всю себя, желание следовать за любимым, куда бы он не отправился; стало ясно, что Порто Мария его никакими силами не удержит.
Ей хотелось обернуться, посмотреть на родной город. Она чувствовала, что это станет прелюдией к прощанию.
– Не думал, что когда-нибудь стану об этом рассказывать, – Питер наклонился к Терезе, и ещё сильнее потянуло друг к другу. – Но мне так хотелось, чтобы ты знала…
Ее лицо с темными сверкающими глазами приблизилось вплотную.
– Тереза…
Он поцеловал её в губы, и она ответила на поцелуй, страстно прижимаясь к Лэндерсу.
Они рухнули в траву, его сильные руки и крепкое тело обрушились на Терезу. Она забыла обо всем, кроме неистового желания отдать себя ему без остатка, отдавать и продолжать отдаваться. Его губы осыпали поцелуями её лицо и шею, руки мяли и ласкали её тело. Им светила молодая луна, и от каждого стебля травы тонкой нитью тянулась черная тень.
В Порто Мария они вернулись к полуночи. Тереза была по-настоящему счастлива и дразнила Питера, утверждая, что никогда не покинет родной Порто Мария, и потому Лэндерсу придется осесть на острове и пойти в ученики либо к рыбакам, либо к пастухам.
Питер подыгрывал девушке, но когда они стали пробираться сквозь толпу к погребку Коммере Грации, Лэндерсу вдруг пришло в голову, что все складывается чересчур хорошо, чтоб быть правдой. Если человеку привалило столько счастья, значит не за горами такое, что камня на камне не оставит от нынешнего блаженства. От такого мгновенного озарения поневоле тянуло беспрестанно озираться по сторонам, чтобы встретить опасность лицом к лицу.
Правда, этот ледяной «звоночек» совсем не вписывался в обстановку пышного праздника, так что Питер поспешил забыть о нем и слиться с ликующей толпой. Сначала он танцевал с Терезой, но потом их разделили и партнерши стали меняться – Питер то обнимал бюст дородной экономки, то плясал в кругу вместе со всеми, когда площадь превращалась в калейдоскоп красок. Анита настойчиво пыталась увлечь Питера на край площадки в тень пальм. Он упорно удерживал её на свету и наконец галантно проводил до столика. Та яростно затопала ногами, заметивший это Ассис, громко расхохотался и подмигнул Питеру.
Тот вернулся к Терезе. Та под столом больно ущипнула его за руку.
– Если увижу, что ты целуешь Аниту, я перережу тебе глотку!
– Уверен, ты не шутишь, – рассмеялся он и потащил Терезу танцевать.
В перерывах между танцами Коммере Грация, сидящая за пианино, аккомпанируя себе, пела калипсо. Пела она на португальском, Питер уловил смысл только отчасти, но по раскатам смеха слушателей догадался, что негритянка воспевает их поочередно, обходя по кругу. Дотягиваться до клавиатуры Грации мешал живот, цветы на шляпе подрагивали, потное лицо негритянки блестело. Вдруг её голос стал удивительно богатым, густым, в нем зазвучала неподдельная печаль. Глядя на Питера с Терезой Грация запела по-английски, явно в их честь.
Ты молода, бэби, и все мужчины у твоих ног.
Ты хороша собой, бэби, и все мужчины у твоих ног.
Но среди них есть один, кто для тебя все на свете бы смог.
Я тоже все это знала, и все испытала, малышка.
Я знала все слова и все номера, так что слушай меня, малышка:
Дай только волю себе и ему, и такого не вычитаешь ни в одной книжке.
Едва негритянка допела последнюю строку, как над бухтой распустилась гигантская диадема, осыпающая каскады изумрудов, топазов, аметистов, брильянтов в черную воду. Зарево очертило силуэты танцующих, а на площадь легли длинные рваные тени пальм.
Грация вновь принялась играть, музыку подхватили мандолина и аккордеон. В дверях появилась Анита, встреченная приветственным ревом собравшейся публики. Выйдя в центр площадки, она начала дикий танец, замирая в неожиданных позах, рассыпая дробь каблуков и прищелкивая кастаньетами. В волосах белел высокий гребень, шею и плечи обвивала длинная красная шаль.
Питер был поражен. Сейчас Анита совершенно не была похожа на ту девушку, что прислуживала посетителям. Сейчас для неё не было на свете ничего кроме танца. Однажды она оказалась рядом с Питером – и как вызывающе, с каким презрением она смотрела на него!
Внезапно сорвав с себя шаль, Анита обнажила шею и плечи.
Тело её томно выгибалось, движения были полны неприкрытой чувственности, каждая жилка дышала страстью. И все в ночи было подвластно её чарам. Бедра колыхались, как волны, юбка кружилась вихрем. Анита схватила со стола, за которым сидели Лессет и капитан Гуарани, стакан вина, залпом его выпила и вмиг оказалась лицом к Питеру и Терезе. Она пронзала Лэндерса углями глаз с откровенной издевкой, будто бросая вызов. Его взгляд скользнул с её лица на гладкую, смуглую, точеную шею, и Лэндерс понял, что пришел тот черный час, которого он боялся, и теперь его счастье могло рухнуть, как карточный домик. Шею Аниты украшало то самое жемчужное колье, что было спрятано в матрасе с другими драгоценностями.
Тереза под столом сжала его запястье, и Питер догадался, что и она заметила колье. Сейчас Анита танцевала совсем рядом, не спуская с Лэндерса глаз, её руки медленно извивались, как змеи. Наблюдая за растерянным англичанином, Анита откровенно наслаждалась.
Он услышал взволнованный шепот Терезы и поспешно придержал её за локоть. Его глаза шарили по площадке, выискивая в толпе Джэгера, Ассиса или братьев Пастори. Если кто-нибудь из них заметит колье, хлопот не оберешься. Но не похоже, что кто-то из них находился поблизости.
– Я их не вижу. Наверное, помогают Джэгеру с фейерверком, – Тереза угадала его мысли.
– Нужно забрать колье, прежде чем они его заметят, – процедил Питер сквозь зубы и медленно встал.
Где-то на площади находятся те четверо, которым ни в коем случае нельзя увидеть Аниту. Сейчас его меньше всего занимало, как она обнаружила колье и зачем надела. Будет время разобраться, а пока нужно заставить её подчиниться. Нужен Квисто!
Размышления Лэндерса были внезапно прерваны: к погребку шагал доктор Джэгер.
– Джэгер, – Питер поманил Терезу и они тихонько отступили в тень. – Делай, что хочешь, но задержи его.
Не успел он договорить, как девушку словно ветром сдуло. Он увидел её уже спускающейся по лестнице, протискиваясь сквозь толпу. Вновь пронеслась в танце сияющая Анита, сверкая жемчугами на смуглой шее.
Джэгер остановился под пальмами, глядя в сторону лестницы в погребок. На фоне его черного костюма ярко вспыхнуло желтое пятно платья Терезы. Должно быть, она завела с доктором разговор. Питер вновь обвел взглядом толпу, скользнул глазами по людям, сидящим за столиками. Ни следа присутствия Ассиса и братьев Пастори.
Наконец Анита остановилась, разгоряченная и довольная, слушая, как восторженно ревет и рукоплещет ей публика. Питер видел её смеющиеся, полные дьявольского очарования глаза. Снова заиграла музыка, люди снова пустились в пляс.
Питер взял Аниту за руку и попытался увести в дом. Она смеялась, прижималась к нему, но не шла, зазывая на танец. Лэндерс уступил, сознавая, что станет мишенью для её насмешек, если выдаст свое состояние и девица поймет, что время играет против него.
– Вы сердитесь, сеньор Питер? – теплое дыхание Аниты коснулось его щеки.
– Нет, Анита, но… – Питер старался оттеснить партнершу к полутемному краю танцплощадки, – ты должна вернуть мне жемчуг.
– Прямо сейчас? – надула она губки.
– Да.
– Разве он мне не идет? – спросила она, подняв руку и легонько поглаживая колье. – Разве я в нем не хороша?
– Очень хороша, – согласился Питер. – просто восхитительна… Слушай, пойдем куда-нибудь поговорим…
– Красивее сеньориты Терезы?
Питер изо всех сил пытался держать себя в руках, надеясь справиться с ситуацией.
– Красивее всех на свете. Но я должен его забрать, Анита. Пожалуйста, отдай…
