Елена Сазанович - Город призраков
Наконец Сенечка притормозил возле маленького аккуратненького домика из кирпича, окрашенного в цвет кофе с молоком. Домик утопал в кустах роз и жасмина. И на его двери было написано золотистыми буквами: Кафе «Белый жасмин».
Как будто кроме белого жасмина есть еще какой-то. Но у меня появилась надежда, что здесь хотя бы подадут нам кофе, поскольку это кафе. Хотя я не забывал, что кофеин в этом городе не в почете. И судя по всему здесь нас угостят кофейным напитком, сваренным на молоке.
Сенечка довольно потирал руки. И суетливо открывал перед нами дверь. Ему хотелось нам понравиться. Впрочем, он относился к тому типу людей, которые хотят быть приятны абсолютно всем без исключения. И, похоже, ему это удавалось. Поскольку официант ему широко улыбнулся. И крепко пожал руку.
— Привет, Сеня! Здорово, что ты к нам забежал! Наконец-то будет хоть с кем поболтать, — и он обвел руками пустой зал, вернее маленький зальчик. Посетители, похоже, не спешили отдохнуть в этом уютном местечке.
Сенечка хитро подмигнул своему приятелю.
— Ну, и погодка, Левушка! Прямо закачаешься. Давненько в нашем местечке не было такого августа. То жара до умопомрачения, то дождина. И все за один день! Из-за этой резкой смены погоды не удивительно, что у некоторых нервишки стали пошаливать. Наверное, не выдержали они и у убийцы.
Официант Левушка понимающе кивнул.
— Я тебя отлично понимаю, Сеня. После таких перепадов настроения и погоды лучшее лекарство — отдых в кафе.
Мы с Вано не понимали, куда они клонят. И уже давно морально приготовились к кофейному напитку. В любом случае — он согревает. Каково же было наше удивление, когда Сенечка потащил нас за барменом Левушкой. Который в свою очередь уверенно шагал в служебное помещение.
— Здесь нам никто не помешает! — воскликнул восторженно Сенечка, потирая довольно руки.
Мы по-прежнему ничего не понимая, уселись за маленький столик у окна. И искренне удивились, когда вместо долгожданного кофейного напитка, на столе появилась бутылка хорошего коньяка.
Вот тебе и сухой закон! Да уж. Пожалуй, это мы с Вано невинны и наивны, как дети. Раз так поверили в чистоту нравов Жемчужного. Пожалуй, за картонными персонажами скрывались вполне живые люди. Со своими слабостями и грехами. Или это был просто Сенечка.
— Надеюсь, это останется исключительно между нами, — хохотнул журналист. И проворно разлил коньяк по рюмкам. Судя по всему, он частенько занимался этим.
— Нет, нет! — он тут же поспешил нас уверить в обратном. — Это не так часто случается. И сомневаться в остальных горожанах не следует. Я — это совсем другое дело. Вы понимаете, творческая натура нуждается иногда в расслаблении организма. Ты меня должен понять, Ник.
— Я хотя и разбираюсь в искусстве, как свинья в апельсинах, поверь, понимаю тебя не меньше, — заверил его Вано, глаза которого возбужденно блестели. И он даже ерзал на стуле в предвкушении приятного застолья.
— Ну что ж, — Сенечка залпом выпил и нанизал вилкой морскую капусту. — Думаю, следует совместить приятное с полезным. Так что вы добились от Угрюмого? Или он как всегда с головой спрятался в свою скорлупу? Хотя, на мой взгляд, она довольно у него хрупкая.
Вообще-то вопросы собирались задавать мы. Но поскольку мы были в гостях. То как гости мы не хотели обидеть Сенечку. И поначалу решили удовлетворить его любопытство.
— Собственно, ничего особенного мы от Угрюмого не добились, — осторожно начал Вано. — Но общее впечатление, что он не виноват. Во всяком случае, похоже, что убивал не он.
— Так я и знал! — уверенно ответил Сеня. — Я просто чувствовал, что не может это преступление быть настолько примитивным! Ну, сами посудите! В кои века здесь совершается убийство! И просто не может быть, чтобы оно оказалось настолько простым. И убийца был пойман через пару минут на месте преступления. Чушь какая-то! Нет, приятели, здесь все гораздо запутаннее. Гораздо.
Сенечка вновь шустро наполнил бокалы. Похоже, ему не терпелось надраться. То ли чтобы развязать нам языки, то ли чтобы поддержать разговор, то ли просто он устал от долгого трезвого образа жизни.
— Я сразу скумекал, что здесь что-то не так. Конечно, Угрюмый далеко не подарочек. Вы видели его взгляд! Пожалуй, парень с таким взглядом ни перед чем не остановиться! — тараторил Сенечка. — И все-таки… Все-таки какая-то неувязочка получается. Зачем, скажите пожалуйста, Угрюмому смерть адвоката? Деньжат у покойника, царство ему небесное, похоже не водилось. Ну, в общем, как у всех. Не больше и не меньше.
— А мы слышали, что они последнее время довольно сблизились. И это при том, что Угрюмый ни с кем не водил дружбу!
Сенечка почесал за ухом. И крякнул.
— М-да, было дело. Но адвокат мне говорил, что он хочет на примере Угрюмого показать, к чему может привести отступление от моральных принципов. Так он кажется выразился. Тьфу ты! Сам черт ногу сломит! Но разве это — повод для убийства?
— Не повод, — согласился я. — Но, бывает, убивают еще по более ничтожным поводам. Да, кстати, ты бы не мог рассказать что-нибудь об адвокате. Что он был за человек.
— Неплохой человек, — глазки Сенечки блеснули после очередной опрокинутой рюмашки. — Большой трудяга. И талантлив был, черт побери, в своем деле! С Ларисой Андреевной, библиотекаршей, жили прекрасно. Она замечательный человек. И поскольку они оба люди и умные, и интеллигентные, у них не было размолвок. И было много общего.
Да уж, Сенечка дал такую исчерпывающую характеристику, что нечего и добавить. Прямо идеальная семья. Я и то мог бы больше придумать. Возможно, они жили настолько же прекрасно, насколько и Сенечка вел трезвый образ жизни.
Вано недоверчиво хмыкнул. И покосился на Сенечку.
— Но были же у него какие-то недостатки, ну, к примеру, сидя на стуле, он любил забрасывать ноги на стол. Или грыз ногти.
Сенечка расхохотался во весь голос. Хотя ничего смешного сказано не было. Наверное, он хотел сделать Вано приятное, демонстрируя, что оценил его шутку.
— Да уж! Я вас понимаю! Человек без недостатков всегда наводит на подозрение. Поэтому, уж мне-то поверьте, в нашем городе каждый прячет за пазухой что-то, не имея привычки показывать. А адвокат… Пожалуй, он был слишком тщеславен и честолюбив. Так, его крайне обижало, если человек без уважительной причины не посещал лекции. Он мог даже пару дней с ним не здороваться. Обидчивый был, как индюк! Он, по-моему, поэтому и не взлюбил профессора Заманского.
— Заманского? — переспросил я, переглянувшись с Вано. — Скажи, Сенечка, а это еще что за фрукт.
Сенечка пожал плечами.
— Да вроде нормальный парень. Насколько я знаю, он довольно известная личность в мире науки. И очень уважаемая. Он получил какие-то премии за какие-то свои открытия. А теперь, по слухам, стоит у порога чего-то грандиозного, что должно перевернуть мир.
— Все без конца твердят о каком-то открытии профессора, но никто ничего толком не объясняет! Или это секрет?
— Вот! — Сенечка поднял указательный палец. — В самую точку. Он потому год назад сюда и перебрался. В самое тихое местечко. Чтобы ему не только не мешали, но и не узнали, что он собирается такого великого здесь совершить. В столице же это довольно трудно сделать. А здесь люди тихие и не особенно любопытные.
Ну, насчет не особенно любопытных Сенечка, пожалуй, перегнул палку. Но я оставил при себе это замечание.
— Вот Заманский и обосновался здесь. Ведет довольно скрытую жизнь. Никто про него ничего не знает. На лекции он не ходил. И это крайне обижало адвоката. Он считал это столичным снобизмом. Иногда, правда, Заманский спускался ужинать, когда мы собирались после лекции в гостинице… Да, странно, что он в тот проклятый вечер не спустился.
— Что тут странного? — я постарался говорить непринужденно. — Человек был занят. Да и голова у него разболелась. К тому же ты сам говоришь, что не всегда он ужинал вместе со всеми.
— Это, конечно, возможно. Но… Но насколько я знаю, он человек обязательный…
— Что ты этим хочешь сказать? — Вано подался вперед, словно желая получше услышать ответ Сенечки.
— Да в общем-то ничего особенного. Если не учитывать… В общем, тогда у многих создалось впечатление, что адвокат ждал Заманского. Он несколько раз спрашивал про него. Поглядывал в нетерпении на часы. Недоуменно пожимал плечами. Ли-Ли даже как-то не выдержала и со всей своей непосредственностью спросила, уже не Заманского ли он ждет. И тут… Тут он как-то вздрогнул и поспешно. Слишком поспешно ответил, что нет. Ну, даже если его ждал, зачем это скрывать?
— И что, Заманский больше нигде не появляется в обществе? — спросил я.
Сенечка рассмеялся. Словно внезапно что-то вспомнил.
— Один раз я его видел. Правда, в таком обществе, где ни каждый захочет появиться!
