Марина Серова - От греха подальше
В это время Вольдемар, появившись на пороге главного корпуса, широким жестом пригласил своих уважаемых гостей проследовать за ним. Все трое, уступая друг другу очередь, вошли в гостеприимные двери.
Я предположила, что сегодня у кое-кого из моих подруг будет «ночная смена», и не ошиблась.
* * *Ужин проходил в гостиной главного корпуса, но усилиями Шурика она была изменена до неузнаваемости и напоминала теперь покои турецкого султана или, в худшем случае, роскошный караван-сарай.
Пол в гостиной был устлан пестрыми мягкими коврами, большие пуховые подушки позволяли даже далекому от восточных традиций человеку расположиться на полу с относительным комфортом. Большие сводчатые окна декорировали под разноцветные витражи, и, подсвеченные изнутри, они заливали комнату неярким светом. Негромкая восточная музыка создавала неповторимый колорит «Тысячи и одной ночи».
Почти треть зала занимал роскошный, по разнообразию фруктов сравнимый только с восточным базаром стол. Если, конечно, так можно назвать белоснежную длинную скатерть, постеленную поверх ковров. Многочисленные вазы и блюда были наполнены восточными сладостями от халвы до рахат-лукума. Вино было разлито по высоким медным кувшинам, и пить его предлагалось из пиал. Сам Шурик в белоснежной чалме, парчовой жилетке и красных шароварах на полусогнутых ногах олицетворял собой восточное гостеприимство. Его улыбка была слаще шербета, его спина была создана для поклонов, а мягкие ручки — для воздушных поцелуев.
Нас одели, вернее, раздели соответствующим образом. Но недостаток одеяний компенсировало большое количество украшений на голове, руках и ногах.
Гости, ошеломленные подобным приемом, замешкались на пороге в своих строгих деловых костюмах. Но к ним уже спешили обольстительные наложницы с чалмами в руках. Водрузив на себя экзотические головные уборы, гости совсем было уже собрались снять обувь, но Шурик мягко и ненавязчиво отговорил их от этого безумного шага.
— Это не обязательно. Совершенно не обязательно, — растерявшись, повторял он с грузинским акцентом.
Гости уселись у стола, неловко подоткнув под себя подушки, и ласковые девичьи руки тут же налили им полные пиалы вина.
Гости с большим желанием осушили их до дна и уже через пару минут говорили с восточным акцентом.
Но Шурик не был бы Шуриком, если бы позволил превратить ужин в банальную пьянку. Впереди была концертная программа. Противоположная часть комнаты была предназначена для нее.
Приглушив еще больше освещение, Шурик зажег ароматические палочки, и воздух наполнился пряными благовониями. Часть наложниц покинула дорогих гостей, перевоплотившись в танцовщиц.
Меня не успели ввести в «Восточную программу», и поэтому в мои обязанности входило ублажать гостей своим постоянным присутствием, наливать им вино и подносить угощения.
Один танец сменялся другим, но, на мой взгляд, они не отличались большим разнообразием. Безусловным гвоздем программы стал «Поцелуй змеи» в Маринином исполнении, после которого даже танец живота показался пресноватым.
Гости тем временем совершенно раскрепостились. Усатый думец обнимал мой стан липкой от халвы рукой, банкир после «Поцелуя змеи» не сводил глаз с Марины, третий же любвеобильный гость никак не решался сделать окончательный выбор. Предпочитая, видимо, метод проб и ошибок, он со всеми подряд пил на брудершафт.
Все мужчины были уже без пиджаков и, красуясь друг перед другом своей раскованностью, изображали из себя половых гигантов и рассказывали сальные анекдоты. К концу ужина думец потребовал шампанского, которое предназначалось для девочек, а сам думец, как настоящий мужчина и патриот, предпочитал всем остальным напиткам русскую водку.
После шампанского банкир пригласил Марину на танец. Вдохновившись восточным колоритом, он пытался изобразить что-то вроде лезгинки, что испортило настроение Шурику и оскорбило его тонкое чувство стиля. Он не переносил бездарной импровизации.
Я с тревогой ожидала конца ужина, и наконец эта минута наступила. В соответствии с замыслом постановщика мы должны были выстроиться вокруг фонтана. Шурик поставил перед гостями блюдо с апельсинами и объяснил, что каждый из них вправе вручить апельсин той из нас, кого желает осчастливить сегодняшней ночью. И, несколько смущенные бесстыдной откровенностью происходившего, гости поочередно совершили свой выбор.
Банкир, ни минуты не сомневаясь, со счастливой улыбкой на молодом румяном лице вручил свой фрукт Марине.
Думец под аплодисменты, поигрывая усами, передал апельсин мне. Аплодисменты предназначались тоже мне, хотя мой кавалер об этом и не догадывался. Таким образом подруги поздравляли меня с удачным «дебютом».
Борец с коррупцией опять замешкался. Он отвел Шурика в сторону и о чем-то шептал ему на ухо.
— Нэт проблем, дарагой, — сказал Шурик и, отобрав два самых крупных апельсина, передал их Рае и Лене.
Рая и Лена были близкими подругами. И не только. Проще говоря, они были лесбиянками. Они жили в одной комнате и предпочитали всем другим радостям любовь втроем или «амур дэ труа», по их выражению. Судя по всему, борец с коррупцией вполне разделял их вкусы.
Подружки радостно захлопали в ладоши.
Завершающая часть программы, эта своеобразная лотерея, вызвала всеобщее оживление. Чувства глубокого удовлетворения не испытывали в зале, пожалуй, только два человека. Причем по прямо противоположным причинам. Первым из них была я, вторым — миниатюрная блондинка по имени Оля. Она весь вечер напропалую заигрывала со всеми тремя гостями, но так и не удостоилась их внимания. Я бы с радостью поменялась с ней местами, но не знала, как это сделать.
Оля была единственная из всех обитательниц заповедника проститутка, так сказать, по призванию. Она была ненасытна в любви, и нежеланного мужчины для нее просто не существовало. Она тосковала в свободные дни и оживлялась только при появлении гостей. И теперь была просто в отчаянии.
Между тем большая часть девушек, оживленно переговариваясь, покидала главный корпус. Мне ничего не оставалось, как с веселой миной последовать за своим «суженым».
Комната, в которую мы пришли, мало чем отличалась от моей, разве только количеством зеркал и более изысканной мебелью. Если мою комнату можно было назвать первоклассной, то эта явно претендовала на люкс.
Посреди комнаты был накрыт столик со свечами. Широкая кровать с белоснежным бельем, недвусмысленно разобранная к нашему приходу, обещала мне «райские наслаждения».
Вопреки моим ожиданиям, «клиент» не торопился воспользоваться своими правами. Он подошел к столику и пригласил меня последовать его примеру. Увидев на столе сигареты и стараясь оттянуть неизбежное, я попросила у него закурить.
— Пожалуйста, это, собственно, не мои, — робко ответил он.
Казалось, гость потерял наедине со мной всю свою уверенность и уже не производил впечатления полового гиганта. Он сидел передо мной, не зная, куда деть свои мужицкие руки, и явно искал тему для разговора.
— Меня зовут Татьяной, — помогла я ему.
— Александр… можно Саша, — сказал думец и совершенно растерялся.
— Выпьем? — предложила я, неожиданно почувствовав себя рядом с ним опытной самоуверенной профессионалкой.
— Конечно-конечно, — засуетился мой робкий клиент.
Налив себе рюмку водки, он с сомнением посмотрел на меня.
— Наливай, — скомандовала я.
Вздохнув с облегчением, он аккуратно исполнил мою команду.
Мы выпили и закусили огурчиком. Я чувствовала себя значительно увереннее, чем полчаса назад. Я поняла, что Александр оказался в подобной ситуации впервые в жизни. Смех разбирал меня, и я еле сдерживалась.
— Замечательный был ужин, — наконец нарушил тишину Саша. — У вас тут часто такое?
Я не сдержалась и прыснула.
— Чего вы? — улыбаясь идиотской улыбкой, спросил Саша.
Я не знала, что ему ответить, и поэтому предложила:
— Еще по одной?
— Ну конечно, — обрадовался он, — вон у нас сколько всего!
Почувствовав себя в родной стихии, он успокоился и даже немного взбодрился. Водка и другие алкогольные напитки и стали темой нашего довольно оживленного застольного разговора. В этом отношении Александр оказался эрудитом. Я, как могла, поддерживала беседу на столь актуальную тему.
Через час наше общение приняло совершенно дружеский характер, и моего собеседника потянуло на откровенность.
— Я тебе честно скажу, — начал он, прикурив от моей сигареты, — я до этого дела, — он кивнул в сторону кровати, — не большой любитель. То есть в молодости, конечно, другое дело… А сейчас на работе так выматываешься, что уже ни до чего.
Он налил очередную рюмку.
— Ты пойми меня правильно, — очень серьезно сказал Саша и продемонстрировал мне свой указательный палец, — я и сейчас могу… иной раз. Но не хочу! Но я тебя очень прошу, если кто спросит — у нас все было о'кей, по полной программе!
